Дмитрий Шмокин - Контрабандисты во времени

Король не спеша прошел через весь зал в сопровождении своей сестры, сел за стол и оглядел всех присутствующих. Анна де Боже встала у него за спиной, как и полагается регенту.

– Я приветствую всех благородных людей, откликнувшихся на призыв своего короля в эту трудную для нас минуту. Всех рыцарей чести, верных своим клятвам защищать своего короля силою своего оружия и твердостью своего духа. Я с прискорбием и величайшим сожалением сообщаю о дурных замыслах троюродного брата моего усопшего отца на монарший престол, который я занимаю по праву своего рождения, данного мне Богом и подданными.

В зале прошел легкий шум от возмущенных вздохов и шепота. На лице Анны промелькнула едва уловимая тень удовлетворения.

– Представляю вам нашего коннетабля, доверенного друга нашего. Это наша длань с мечом, Филипп де Кревкёр, сеньор д’Экёрд. Он возглавит нашу справедливую войну против англичан и войск императора Максимилиана, призванных нашим же троюродным дядей герцогом Орлеанским. И мятежными благородными людьми из северных и восточных земель нашего государства, возбуждаемые все тем же нашим троюродным дядей, и которые создали мятежный союз «Лига общего блага».

После приема этим же вечером был званый ужин в шатре Филиппа де Кревкёра, на который он пригласил по старой дружбе Роберта, что стало весьма неожиданно для Батиста Аркура. Ужин проходил в присутствии короля, что являлось событием необычайно важным.

Роберта усадили за стол, где сидели рыцари из Нормандии и почти рядом с ним оказался Батист. Увидев Роберта, он изобразил отвращение на своем лице и сделал жест, словно отгонял от себя мух или неприятный запах. Роберт никак не мог взять в толк, почему он вызвал такую неприязнь у него. Он просто еще не ведал то, что уже знал Батист де Аркур – крестьяне, из близлежащих деревень добывая торф на болотах земель Амбле, обнаружили самородное серебро. И богатые Аркуры из ветви Олондэ задумали забрать себе эти земли, ранее не представлявшие для них никакого интереса.

– Тебе дурно, любезный кузен? – участливо спросил Роберт.

– Мне всегда дурно, когда рядом со мной находятся бастарды, зачатые кухарками от болотного рыцаря. Попахивает тиной и дурной кухней.

Друзья Батиста громко и весело засмеялись. Роберт почувствовал, как ярость закипела в нем, и он уже был готов схватить нож со стола, чтобы воткнуть его в грудь наглеца. Но подавив гнев, спокойно ответил.

– Я знаю одно очень полезное средство от всех видов дурноты, присущее напыщенным болванам вроде тебя, любезный кузен. Оно лечит один раз и навсегда – это мой меч. Если ты согласен, то я пропишу тебе лечение, которое тебя излечит, как я обещал, раз и навсегда.

Батист наклонился вперед и прошипел.

– Я к твоим услугам, сын болотного рыцаря. Когда я надену твою голову на свое копье, оно станет особенным украшением моей коллекции.

Они оба встали и, поклонившись королю, обратились с просьбой разрешить поединок чести.

Карл Любезный нахмурился. Он чуть наклонил голову к Ла Тремую. Король выслушал его, и поджав губы поднял ладонь, отстраняясь от советника. Несмотря на свой юный возраст и прозвище Любезный, характерам он обладал довольно жестким.

– Мне требуется от вас сила вашего оружия в борьбе за мои священные права, а вы вместо этого устроили здесь грызню, как два пса. Объявляю вам моей волей запрет на ваш поединок и под страхом наказания за дерзкое нарушение оного. К нарушителям в пределах моего домена будет применена самая суровая мера, причем не достойная благородного человека.

Он раздраженно повел ладонью давая понять, чтобы оба рыцаря больше не смели обращаться к нему с подобной просьбой.

– Знай же, мерзкий пес, – сказал тихо Роберт, – придет время и я предъявлю тебе счет.

– С нетерпением буду ждать, – парировал Батист, оглядываясь на друзей, как бы беря их в свидетели.

Роберт отложил свою месть, не смея нарушить запрет монарха и всецело посвятил себя ратному делу. Кревкер проявил себя осторожным полководцем. Он предпочитал затянуть противника вглубь французского королевства и измотать его долгими переходами по недружелюбной территории. Но, так или иначе, сражение должно состояться, как бы он этого не хотел и оно произошло в Пикардии под небольшим, но очень важным городком Амьен, как раз в годовщину знаменитого и позорного для французов сражения под Азенкуром в нескольких милях от Амьена, когда превосходящие силы французов получили поражение от небольшого войска англичан. Сейчас же король Ричард, лично возглавлявший свое войско, вышел к Амьену и всем стало ясно, что это и есть очень важный переломный момент в войне. Анна де Боже потребовала от осторожного Филипа де Кревкера решительных действий, и он скрепя сердце решился дать серьезное сражение англичанам. Тем более, что до него дошли хорошие известия, что войско английского короля сильно измотано бесцельными походами по территории Пикардии, дезертирством и болезнями. Подкреплений ему ждать неоткуда, так как все подкрепление – это большой отряд наемников из немецких земель под предводительством Мартина Шварца, набранных на деньги Маргариты Бургундской.

Пришел день сражения.

Англичане попытались нарушить плотный строй французов, осыпая их стрелами и выстрелами из аркебуз. Но видя, что они не причинили особого вреда рыцарям в крепких доспехах, Ричард отдал распоряжение наступать рыцарской коннице. И сам выступил в ее рядах. Роберт стоял в первой линии, когда англичане пошли в наступление. Он спокойно смотрел, как приближается неприятель с поднятыми пиками, чтобы в самый последний момент опустить их и сшибиться с врагом в смертельной схватке. Молодой рыцарь вдруг не почувствовал того азарта и прилива возбуждения, что еще недавно испытывал в начале каждого боя. Он неожиданно, с удивлением для себя, подумал о бессмысленности сражения. Но долг и честь превыше всего. Поэтому он отмел все сомнения – осталось еще немного и начнется кровавая битва. Он прочитал короткую молитву, одел шлем, прикрылся щитом и приготовился опустить тяжелое копье. Топот нескольких сотен лошадиных копыт, что слились в один неумолкающий гром, сопровождал несущийся ему навстречу вал, из закованных в сверкающее железо людей. Роберт даже почувствовал на лице движение воздуха, что двигала перед собой эта огромная масса людей.

– Сант-а-а Джорджиан! В-а-айт драго-о-о-н!

Закричали приближающиеся англичане и опустили копья.