Дмитрий Шмокин - Контрабандисты во времени

Для нее это совершенно очевидные вещи.

«Есть!», – ликовал Демьян.

– Вот что, Марта, – решительно сказал он, – тут такое дело… Тебе, я думаю, грозит смертельная опасность.

– О чем вы говорите сеньор? – испугано округлила глаза девчушка и выронила от страха корзинку из рук.

«Ну вот, дурень, этот крестьянин из Нормандии. Лес безопасный! Душегубов нет! Хотя я сам виноват! Про разбойников спросил, а о диких животных даже не подумал поинтересоваться! А здесь здоровенный волк шныряет по тропинкам в поисках вкусных маленьких детей!»

– Я так думаю, здесь по лесу гуляет огромный волк, – Демьян припомнил сюжет сказки и уточнил, – возможно, оборотень.

– Да что вы говорите, – испуганно прошептала Марта, прижимая ладошки к губам, – на глазах выступили слезы – по лесу ходит бзоу?! [48] По-французски оборотень.

– Ты его еще не встречала?

– Нет сеньор…

– Так хорошо, – деловито произнес Демьян, – значит, бабка еще жива и он ее не сожрал. Шансы повышаются.

Девочка всхлипнула и ойкнула в ответ. Он огляделся вокруг в поисках крепкой палки.

«Так нужно какой-нибудь длинный дрын с заостренным концом».

Он нашел подходящую палку, заострил кинжалом один ее конец. Немного подумав, Демьян снял с себя нательный серебряный крестик, расщепил заостренный конец, вставил его туда и крепко-накрепко примотал его, как миниатюрный наконечник, получив, таким образом, импровизированное копье для оборотней.

«Как-никак, все-таки дело придется иметь с оборотнем», – подумал он с каким-то внутренним сарказмом и иронией, в его голове все еще никак не укладывалось, что это абсолютно фантастическая история, сказка, – «ну в Трою тоже никто не верил, а Генрих Шлиман – оп-ля и нашел ее!», – Демьян отмел последние сомнения.

Уверенности еще придавал тот самый перцовый баллончик, что лежал потайном кармане, а к поясу угрожающе пристегнут ремешками кинжал.

«Справлюсь, если что».

– Ну что Марта, одну я тебя отпустить не могу, давай-ка я тебя провожу до дома бабушки, – и неуверенно добавил, – а если встретим волка-оборотня, я с ним быстренько разберусь.

– Да! Сеньор, да отблагодарит вас Пресвятая Дева за вашу доброту и заботу!

Он быстро подняла корзинку и цепко схватила Демьяна за руку.

«Бедный ребенок напугался», – он свободной рукой поправил ей капюшон.

– Нам туда, – она показала на малоприметную тропинку, уходящую в сторону от хорошо натоптанной крестьянами тропы, – бабушка живет в лесном доме, далеко от деревни и мама сказала мне никуда не сворачивать с этой тропинки.

Он покосился на тропу.

«Вот родители идиоты!», – возмутился про себя Демьян, – «отправили ребенка одного по глухому лесу бабке пироги с маслом отнести! А бабка тоже хороша, живет в каком-то доме одна и не парится, что малолетнюю внучку гоняют по лесной чаще. Хорошо, что она меня встретила».

– Идем, – скомандовал он, – и ничего не бойся, если что вставай за меня и не высовывайся. Ясно?

Девчушка посмотрела на него большими глазами и, сделав серьезное лицо, кивнула. Демьян, все еще, где-то очень далеко в подсознании, не веря, что это происходит с ним на самом деле, повел ее по тропинке, уходящей вглубь леса. А в глубине леса все было не так весело как на полянке. Темно, мрачно и любой шорох даже, треск ветки под ногами Демьяна и Красной Шапочки, как он называл про себя свою спутницу, приводил к трепету и испуганному замиранию сердца.

– Сеньор, позвольте мне спеть песенку, – попросила Красная Шапочка.

– Валяй, все веселее будет.

Она вздохнула и запела приятным тонким голоском.

Она повернулась к нему и, улыбаясь показала на него указательным пальчиком, а потом продолжила петь.

Она снова радостно ткнула в него указательным пальчиком.

Она смешно закатила глаза и произнесла.

– Р-р-р-р…

Демьян остановился.

– Послушай Марта, а у тебя нет других песен в репертуаре? Веселых, детских… Тили-тили там, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали…

– Вы не довольны мной сеньор? – грустно спросила она и на глазах выступили слезы.

– Нет. Все норм, просто песня как-то не подходит к нашей ситуации. Ты не находишь?

– А что такое репертуар?

Но тут он краем глаза уловил какое-то движение на тропе.

– Ничего, забей…

Демьян резко повернулся.

– Что забить?

– Марта, замолчи, – прошептал Демьян.

Он силой завел девочку себе за спину. Перед ними стоял здоровенный косматый мужик в помятой широкополой войлочной шляпе и лениво почесывал бороду. Его наглая улыбка, обнажившая один немного длинноватый клык, ничего хорошего не предвещала.

– Вот он, оборотень, – все также шепотом сказал Демьян, – но ты, чудовище, не получишь ни ребенка, ни ее бабку! – обратился он к нему.

Он быстро перехватил заостренную палку, не сводя с мужика глаз.

– Ну что волчара, хочешь полакомиться несчастной девочкой и ее безобидной бабушкой? Но ты не угадал! Давай превращайся, где твоя шерсть? Где твои клыки? Я тебя сейчас серебром угощу!

Но тут Марта выскочила из-за его спины и с криком:

– Папа! – бросилась навстречу мужику.

А тот обнял ее одной рукой и добродушно прижал к себе.

– Папа? – удивлено спросил ошарашенный Демьян.

Мужик протянул к нему руку, и словно смеясь над ним, высокопарно произнес.

– В каком ты виде, бабень, и откуда ты? [50] Из пьесы Эсхила «Эдоняне».

– Какого…, – начал было Демьян не понимая что все это значит.

Но последующие события произошли так быстро, что он даже не успел ничего понять. Мужик обнял Марту обеими руками и издал тонкий свист. За спиной Демьяна раздались осторожные шаги, треск от удара, неожиданно из глаз посыпались искры, и его голова словно взорвалась. Теряя сознание и падая, он увидел над собой еще одного мужика с небольшой дубинкой в руках.

– Что за херня? – пролепетал он отключаясь.

В темноте было холодно и жутко. Такое чувство, что под ногами нет земли, а вокруг пустота. Внезапно из черноты появилось лицо Семы Молотка.

– Ну что крыса, будешь и дальше баланду травить?

Демьян отпрыгнул назад, упал на спину и жалобно скуля, пополз от него. Но Сема не отставал. Он вышел из темноты и встал перед ним во весь рост. Испуганный Демьян потерял дар речи. Перед ним стоял гигантский черный кот с лицом Семы Молотка. Часть шерсти, на груди, плечах, руках отсутствовала, и на сероватой коже плясали, как живые рисунки, татуировки. В одной лапе он держал окровавленный клевец, а в другой отрубленную голову Бруно. С нее вытягиваясь длинными нитями, стекала кровь, глаза остекленели, но губы еще шевелились.