Михаил Ланцов - Генерал Империи [litres]

Вслед за ведущим ведомый поступил так же. Поэтому германские этажерки, дёрнувшиеся было вверх, выбираясь из пологого пике, просто проскочили мимо без всякой для них пользы. Даже очередь никто из них не дал. Не успел.

Минута.

Семён Семёныч вновь оглянулся. Немецкие истребители отвернули и уходили, прижимаясь к земле. Они знали: не догнать. И теперь пытались «слиться с местностью». Он дал крен элеронами и потянул ручку на себя, проводя боевой разворот. Ведомый поступил так же, честно держась в хвосте ведущего на разумном расстоянии.

Ручку от себя и вперёд – догонять супостата в пологом пикировании. Расстояние достаточно быстро сокращалось.

Ду-ду-ду. Заработали четыре лобовых крупнокалиберных пулемёта ведущего тяжёлого истребителя, отправляя короткую, но густую очередь пристрелки. Трассеры очень помогали. Поэтому тремя секундами спустя, чуть довернув самолёт, он дал ещё одну очередь.

Накрытие! Рой полудюймовых пуль попал в германскую этажерку. Без видимых последствий, впрочем. Ну – дырок насверлили в перкалевой обшивке. Не велика печаль, хотя ткань, конечно, такого изуверства много не вынесет.

Следом по самолёту зашла очередь подлинней. Да чуть выше и левее, что дало накрытие фюзеляжа по нисходящим траекториям. И тут же этажерка клюнула носом, круто уходя к земле. Слишком круто для искусственного манёвра на такой хлипкой машинке, поэтому Семён Семёныч сосредоточился на новых целях. Оставшиеся две этажерки прыснули в разные стороны. Он, недолго думая, довернул за той, куда было проще совершить вираж. И продолжил преследование… Третья, вероятно, уйдёт. Но разделять пару им запрещали категорически, под страхом трибунала. Мало ли? Да и вертлявы эти лёгкие истребители… «Собачьи свалки» высокоманёвренных боёв они избегали и не рвались перекручивать оппонентов накоротке. Даже несмотря на то, что также являлись бипланами. Зачем им? Они работали иначе. В парных звеньях. Стараясь максимально реализовывать преимущество в скорости и вооружении. Чай, четыре полудюймовых пулемёта, собранные в носовом обтекателе – это не игрушка. Кучность и эффективность их огня была удивительной. Так что свой участок фронта эти два десятка тяжёлых истребителей держали уверенно, превращая его в локальный филиал ада для своих оппонентов.

Максим методично работал над тем, чтобы сформировать у немцев и всех прочих заинтересованных сторон иллюзию подготовки наступления на Германию. По основной легенде, которую он скармливал всем желающим, его задумка была довольно дерзкой. Прорвать германский фронт корпусом на самом беззащитном направлении – гамбургском. И пройти через Гамбург к германским позициям на Рейне. Там ведь почти не было войск: Генеральный штаб сконцентрировал все основные силы на русской границе или возле Берлина. А значит, удар в тыл оборонительной группировке германских сил на Рейне мог быть успешным и продуктивным. Но главное – он позволял французам перейти Рейн в спокойных условиях и, соединившись с русскими, двинуться на Берлин, добиваясь полной и безоговорочной победы. Фон Эссен же был нужен для высадки в Шлезвиг-Гольштейне опережающего десанта, что ударит во фланг и тыл германских войск на гамбургском направлении. Именно по этой причине над выбранным участком германского фронта активизировалась русская авиация, методично зачищая небо, не щадя дефицитные двигатели. А в Кёнигсберге фон Эссен начал накапливать корабли, пригодные для перевозки десанта.

Ни англичане, ни французы, ни тем более немцы не смогли это пропустить. Слишком явно и демонстративно готовился Максим. Слишком это выглядело очевидно и разумно. Ведь прорыв французских сил за Рейн и их объединение с русскими частями – победа. Окончательная и бесповоротная. И не только над армией, но и над флотом, так как Вильгельмсхафен отрезался бы от снабжения с «Большой земли», превращаясь в обидную, но от того не менее смертельную ловушку для германского флота. Поэтому все готовились к этой операции. И немцы, и французы, и англичане.

Перемирие уже давно было чистой формальностью. Прежде всего потому, что в Берлине прекрасно поняли: Керенский ничего не контролирует. С ним нет смысла договариваться. А Меншиков… он хочет воевать. Поэтому германский посол покинул Петроград так же, как и прибыл – через Швецию, с трудом пропущенный моряками-балтийцами. И все замерли в ожидании дальнейшего развития событий, тем более что на русско-германском фронте возобновились перестрелки и мелкие стычки. Они и в дни перемирия бывали, но редко. Теперь же стали обыденностью…

С самого утра 19 сентября Максим начал имитировать вялотекущую артподготовку. Как и весной. Огнём дальнобойной артиллерии накрывались заранее выявленные позиции немцев на выбранном им участке фронта. С каждым часом интенсивность огня возрастала. Немцы, как потом выяснится, начали спешно перебрасывать резервы с южных направлений на север – северо-запад. Максим же, дождавшись вечера, сорвал с места свой корпус решительным маршем. Только не на север – северо-запад к гамбургскому направлению. А на юг…

Ренненкампф, не привлекая особенного внимания, прошёлся по двум дорогам, которыми Меншиков сейчас и провёл свой корпус в Богемию. Прежде всего мосты. Ну как корпус? Формально – четыре лейб-гвардии полка с частями усиления. Так что по меркам начала войны – просто толстую… очень толстую дивизию. Однако и ей требовалось как-то протиснуться по узким дорожкам.

Вся дивизия была заранее построена в походные колонны. Люди, топливо и боеприпасы загружены. И все ждали только отмашки. Когда же её получили – сорвались немедля и рванули на максимальной крейсерской скорости. Ведь на дорогу загодя были выдвинуты регулировщики с фонарями. Они обеспечивали гарантированный чистый коридор. Что, несмотря на ночь, позволяло идти быстро. Очень быстро.

Так что утро 20 сентября взорвало Париж, Берлин и Лондон известиями о том, что лейб-гвардии механизированный корпус Меншикова в Праге. И что он опять всех обдурил, нависнув над совершенно беззащитным югом Германии. Ведь Генеральный штаб сам увёл оттуда войска. Начался ажиотаж и лихорадочная переброска германских войск с севера на юг. Любой ценой! Все прочие перевозки встали. Немцы использовали все поезда для этих целей. И не только поезда, но и речной транспорт на Везере, Эльбе и прочих реках. Плюс автотранспорт и паровые тягачи, имеющиеся в распоряжении Генерального штаба.

Артиллерия расположенных здесь русских войск незамедлительно открыла огонь на штутгартском направлении. Самом беззащитном. Максим же весь день имитировал бардак. То есть проблемы с накоплением и развёртыванием корпуса на новом месте. Мотался по дорогам. Ругался. Топал ножками и так далее. Под этот аккомпанемент грузовики заправлялись топливом и обслуживались. Всё-таки четыреста километров, которые они проскочили за десять часов, это не фунт изюма для автотранспорта тех лет. И лишние проблемы нашему герою были не нужны.