Владимир Марков-Бабкин - Император мира [litres]

ФРАНЦИЯ. НОВАЯ КОММУНА. ПАРИЖ.

15 (28) июня 1917 года

Степан Урядный проводил взглядом грузовик, набитый разномастным народом. Да, изменились господа революционеры! Если еще совсем недавно подобные грузовые авто были большей частью обвешаны всяческими знаменами и вызывающими лозунгами, то ныне это все больше напоминало если не бегство, то как минимум спешную эвакуацию, поскольку в кузове в основном было какое-то добро, явно награбленное, в смысле экспроприированное, в каких-то бывших приличных местах. И вот теперь все это имущество, видимо в интересах мировой революции, спешно вывозилось из Парижа.

Поток, который еще вчера выглядел как несмелый ручеек, сегодня хлынул с силой прорванной плотины. Еще утром многие пытались соблюсти внешние приличия, но уже к обеду всякие условности были отброшены, и эвакуация фактически превратилась в бегство. Ну а как тут не побежишь? Армии нет, оборону держать решительно некому, с востока движутся немцы, а с севера, запада и юга, по слухам, уже наступают войска Белой армии. Париж если еще не в кольце, то очень скоро окажется в нем. Еще оставалась лазейка на юго-восток, через Бургундию, но и эта дорога грозилась закрыться в самые ближайшие дни. Возможно, даже завтра-послезавтра.

Говорят, что германцы уже вошли в Нанси и Аррас. Говорят, что немцы наступают буквально не покидая своих эшелонов, поскольку нет им никакого сопротивления. Некому сопротивляться. Разбежалась армия.

Потому и устремились из столицы революции ее лидеры. Ведь любому мало-мальски сведущему человеку было понятно, что город обречен. Или германцы, или белые, но кто-то из них в ближайшие дни точно окажется в Париже и начнет задавать вопросы. Очень и очень неприятные вопросы. О казнях, о реквизициях, о многом из того, что так не любят вспоминать, находясь под следствием.

Но, уходя из города, революционная власть старалась подчистить за собой хвосты. Не только подвалы и дворы, но и даже окрестности тюрем были переполнены телами тех, кто мог навредить новой жизни самим своим присутствием. Или же дать ненужные показания. Уже никто не заморачивался с гильотиной. Гуманизм для времен, когда окончательно победит дело революции. А сейчас все средства хороши.

Во всяком случае, беспорядочная ружейная канонада была явственно слышна на улицах Парижа в этот час. И, как подозревал Степан, вряд ли это были звуки боя. Судя по всему, столицу революции никто защищать не собирался.

Стих за углом гул мотора. Пустая улица вновь открылась взору русского разведчика. Совершенно пустая улица. Не было ни очередей за несуществующим хлебом, ни военных патрулей, ни тем более праздных зевак. Париж затаился.

Даже выглядывать в окно, как Степан, решались далеко не все…

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.

ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО».

16 (29) июня 1917 года

– Всеобщая забастовка. Вот лейтмотив сегодняшних новостей, ваше величество. Всеобщая забастовка в Швейцарии, забастовка в Испании и многотысячные марши против войны, которые прокатились по всей Америке. И если ситуация в США более-менее прогнозируема, то вот Испания и Швейцария могут быть всерьез охвачены революционным возбуждением. Впрочем, подобное возбуждение там и так имеет место. Да, власти пока контролируют ситуацию, но дело явно выходит из-под контроля центрального правительства.

– С Швейцарией все в целом понятно, а что не так в Испании?

– Смею полагать, что революционная зараза была занесена из Франции, хотя официальным лозунгом протестов является требование отказа от возможного участия испанских войск в наведении порядка в Окситании.

– Однако! Интересное кино получается. Только-только мы начинаем переговоры с испанским правительством, и тут как тут всеобщая стачка против этого. Интересно-интересно…

Свербеев утвердительно склонил голову, но ничего добавлять к сказанному не стал. Я же в задумчивости смотрел куда-то в окно, куда-то за пруд, за лагерь, за лес и, вероятно, даже за Москву. Гнетущая неопределенность воцарилась в Европе и мире. Начнут ли немцы полномасштабное наступление во Франции? Что их сдерживает сейчас? Вступят ли США в войну, или же изоляционистам удастся заставить Белый дом и партию войны отступить? Пойдет ли Петен на Париж или предпочтет авантюру поиска призрачного золота? Удастся ли удержать в рамках разумного итальянских союзников или «гордым сынам Рима» напрочь снесут крышу перспективы легкой прогулки в Окситании и они наломают дров, да так, что все мои планы относительно Италии могут быть поставлены под угрозу? Ведь стабильность в нынешних условиях всеобщего хаоса и стачек очень зыбка и условна и в любой момент может превратиться в красного петуха революции. Как будут развиваться события в Швейцарии и Испании? Что там в Ирландии и Индии? Снова бузит Мексика. Неспокойно в Австро-Венгрии. Болгария все больше погружается в пучину анархии. Лишь вечный бардак у турок остается низменным.

Да, бардак. Именно так. Полный неопределенности бардак. Но нет ощущения, что все застыло в равновесии. Колеса истории уже начали движение, только я пока не понимаю куда.

Вагон событий набирает ход, а я лишь мечусь по платформе вокзала…

МОСКВА. ПЕТРОВСКИЙ ПУТЕВОЙ ДВОРЕЦ.

19 июня (2 июля) 1917 года

Сегодня у меня был день правительства. Весь день был расписан по министерствам и ведомствам, по основным задачам и направлениям, доклады шли на смену совещаниям, совещания продолжались высочайшими аудиенциями, официоз сменялся неофициальными консультациями. Отчитывались министры, докладывали ответственные лица, заслушивались эксперты. И, разумеется, главным «виновником торжества», игравшим сегодня основную роль, был председатель Совета министров Российской империи генерал Маниковский собственной персоной.

Как-то уже сложилась система, при которой многих основных министров я видел чаще, чем премьер-министра. Те же Свербеев и Палицын бывали у меня практически ежедневно, если только не отбывали в какие-нибудь командировки по служебной надобности. А вот Маниковский большую часть времени проводил в Доме Правительства и имел возможность из своего кабинета лишь иногда посматривать с высоты Ваганьковского холма в сторону Кремля, занимаясь текущими делами управления государством.

Конечно, это создавало определенные проблемы. И текущие, и в особенности проблемы в перспективе. Я прекрасно осознавал опасность такого отдаления главы правительства от моей обожаемой тушки, особенно с учетом нешуточных амбиций и влияния нынешнего премьера на события в России, но специфика государственного управления такова, что если ты будешь в каждой бочке затычка, если ты будешь замыкать на себя буквально все сферы и вопросы повседневной жизни империи, ее экономики, промышленности, торговли, сборов налогов и всего-всего прочего, то вскорости окажется, что, во-первых, ты в реальности ничего не успеваешь и ничего не контролируешь, а во-вторых, в один прекрасный миг поймешь, что все чиновники, коих ты повсюду натыкал, вовсе перестают брать на себя какую-либо ответственность, являясь к тебе за каждым решением и по каждому чиху в государстве.