Юрий Корчевский - Ступени на эшафот [litres]

Теперь можно зажечь верхний свет. Пароход свежей постройки, уже есть электрическое освещение. При его свете уселся за стол, развернул письмо, прочёл. Ничего необычного, ничего политического, просьба по прибытии зайти к некоей Вере Васильевне. И подпись – Л. Красин. Вот подпись и зацепка. Красин – это же главный снабженец фракции большевиков из РСДРП! Значит, не воришка убитый был, а революционер-социалист, идейный враг самодержавия. И Матвею не за что себя казнить, пусть и морально. Одним врагом империи стало меньше.

Не сказать, что переживал сильно, но всё же спал беспокойно. Служба специфическая, слабаки на ней долго не задерживаются. Милорды в белых перчатках в Охранном отделении не приживаются.

Всё же беспокойство было. Пассажир пропал, для команды это чрезвычайное происшествие, будут искать. Утром, уже при дневном свете, осмотрел каюту. Никаких следов борьбы, крови, беспорядка. Поправил ковёр, даже носовым платком вытер иллюминатор. Умылся, побрился и отправился завтракать. Есть не хотелось, но он должен вести себя обыденно, чтобы исчезновение пассажира не связали с его отсутствием на завтраке. Впрочем, исчезновение заметят позже, не ранее полудня. Вдруг загулял человек, всё же мужчина молодой. В карты играет в компании таких же игроков в каюте или приятно проводит время в постели прелестной обольстительницы?

Решил до обеда из каюты не выходить. Около полудня в дверь постучал стюард, спросил разрешения войти. Вошёл, спросил, не надо ли освежить или пополнить напитки в небольшом баре. А сам глазами по каюте зырк-зырк. Нет ли посторонних?

В столичном порту полно встречающих пароход, духовой оркестр играет. Не иначе, как на корабле важная персона прибыла. Матвей дождался, пока схлынет народ и освободится трап, сошёл на причал. Первым делом нанял пролётку и в Охранное отделение, доставить пакет. Сдал дежурному офицеру под роспись, доложился о прибытии начальнику – Александр Васильевич рад возвращению. Не так много в III отделении сотрудников, нагрузка откомандированных ложится на оставшихся. Получил два дня отдыха, да за ними ещё воскресенье. Заскочил домой – саквояж оставить, с родителями поздороваться. Если не задержится, то вполне можно успеть к окончанию занятий Елены в Елисаветинском институте.

Да быстро не получилось. Маман усадила за стол отобедать, а папенька живо интересоваться стал, как показался Матвею Париж? Пока про Лувр да Эйфелеву башню рассказывал, к концу занятий Елены опоздал.

Потом разговоры перешли на служебные дела. Матвей упомянул Гартинга.

– Это какой? Аркадий Михайлович? Пышные усы, бакенбарды?

– Именно так.

– Встречался я как-то с этой компанией. Судейкин, ученик его и последователь Рачковский, да Гартинг. Как на подбор, один к одному – изворотливые, хитрые, честолюбивые, но в первую очередь заботятся о своём положении и мошне, а не о деле.

– Мы общались всего несколько минут, и представление о нём я не успел составить.

– И слава богу! Такие люди только вредят службе. Отдыхай. Небось – соскучился по дому?

Павел сыну никогда не говорил о том, что он из другого времени, не каждая психика это может выдержать. Иногда хотелось рассказать о будущем империи, о технических новинках. Но заставлял себя молчать. Но был один момент, Павел знал, что Ленин, этот главный смутьян, будет прятаться в Разливе. Вот тут бы Матвею не просто арестовать революционера, а пристрелить. Тогда ход истории пойдёт по другому пути. Хотелось бы верить, что Россия так и останется монархией, не пройдёт через бойню гражданской войны, голодомора, репрессий тридцать седьмого года. Работящий её народ не заслужил горькой участи. Ведь миллионы погибли, эмигрировали в Европу или Китай. Самый цвет нации – молодые, активные друг в друга стреляли. А сколько учёных и конструкторов уехало, составив затем честь открытий и изобретений стране, их приютившей!

Не спеша в разговорах подводил сына к осознанию важности его службы и зловредности для страны партий, течений и обществ. Если революционер в руках держит бомбу или оружие – убей без жалости, потому как террорист бросит бомбу в чиновника, а при взрыве погибнут десятки безвинных людей. Убей – и одним злом станет меньше! Ещё не время устраивать охоту на большевистских вождей, на Ленина, Троцкого, Рыкова и Красина, да на того же Джугашвили, взявшего псевдоним Сталин.

До серьёзных событий в империи всего ничего, через семь лет Первая мировая война, а через десять февральская революция, когда отречётся император, потом большевистский переворот. Большевики тогда подняли власть, которая буквально лежала бесхозной, причём в отдельно взятом городе. Другие города империи, та же Москва, ещё долго жили по старорежимному порядку.

И сыну Павел внушал, что главные смутьяны – большевики, их фракция в РСДРП. Уголовник для страны не опасен. Сворует, в худшем случае убьёт. А революционеры в одиночку не действуют и опасны для любой власти, потому что подрывают её основы.

Матвей выспался, помылся в ванной, почувствовал себя комфортно. Так хорошо и спокойно, как дома, не бывает и в лучшей гостинице или в гостях у приятеля. Приятели у Матвея были, один – Трофим, ещё с артиллерийского училища. Тоже прапорщик, командир огневого взвода. Другой уже из жандармерии, Максим. Без друзей человеку плохо. Иногда посоветоваться, за жизнь поговорить. Не все темы, особенно любовные, можно обсудить с родителями. В отце Матвей души не чаял. Он и родитель, и учитель, и по службе наставник. Редко так совпадает.

А с утра, чисто выбритый, с небольшим подарком в кармане, уже на Васильевском острове, тринадцатой линии, у Елисаветинского института. Девушки поодиночке и группами в учебное заведение торопятся. Высмотрел Матвей Елену, подошёл, поздоровался. А та в сторону обиженно смотрит, обиделась.

– Прости, срочно в командировку отправили. Предупредить не успел, вину осознаю, а чтобы загладить – вот!

Матвей в Париже купил духи. Флакон небольшой, изящный, а запах! Девушки любопытны по природе. Елена подарок взяла, повертела в руках, а как понюхала, сердце растаяло.

– Это же французские!

– А то!

– Серьёзных денег стоят! Зачем ты тратился?

А сама довольна подарком. А уже поток учениц иссякает, с минуты на минуту занятия начнутся.

– Ой, некогда, бежать надо.

– Можно, я после занятий встречу?

– Можно. Только не на ступеньках. Давай вон там, на углу, на лавочке?

– В два часа пополудни?

– Да.

А сама торопится ко входу. Уже и звонок прозвенел. Матвей себя похвалил за предусмотрительность. С подарком это он хорошо придумал. К приятелям идти смысла нет, оба на службе, только мешать. Матвей в гражданской одежде, чтобы не привлекать внимание девушек. Ученицы в массе своей купеческие дочери или мелких чиновников. К жандармам относятся лояльно, в отличие от студентов университетов. Вот где зараза вольнодумства! Молодёжь более внушаема и не так ценит стабильность, их легче сбить с истинного пути, внушить ложные ценности и цели, вовлечь в революционные кружки и партии. И собой они жертвовать готовы во имя этих целей. Человека среднего возраста, с семьёй и детьми, вовлечь в опасные занятия сложнее, они более ответственны. Идеологи и вожди революционных движений об этом знают. Молодёжь всегда готова ниспровергать с пьедестала любые авторитеты, хотя бы ради самоутверждения. Для взрослых людей это уже пройденный этап, приобрели опыт, набили шишки.