Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга одиннадцатая

Лилу сидела вся в ожидании. Она смотрела на меня, как на волшебника и я не стал ей говорить, что я только учусь. Нельзя расстраивать девушек, особенно таких хорошеньких. И она опять покраснела. А теперь-то из-за чего? Что-то увидела в моём взгляде? Странно. Вроде бы давно уже научился себя контролировать. Нет, это она застеснялась своих чувств ко мне. Ну с этим я бороться не умею. Раз нравлюсь, то продолжай краснеть.

Крис сообщила по громкой связи, что челнок доставил больную и дроиды её везут во вторую операционную. Если бы я ещё знал, где она находится. А то получается, как в старом анекдоте про две подводные лодки, когда капитан американской обьясняет капитану советской, что требуемый остров находится строго по направлению на Зюйд- Вест. А наш ему отвечает:

— Хватит выдрючиваться. Ты лучше рукой покажи.

Вот Крис и показала, поняв моё внутренне замешательство. Она просто прислала за нами антиграв и он отвёз нас туда, куда надо. Лилу напросилась со мной и я не смог ей отказать. Она смотрела на меня так жалобно, как могут смотреть только красивые девушки и собаки.

В комнате, куда мы прибыли, в которой стояли только стол и шкаф, на операционном столе лежала женщина, точная копия Лилу, только старше лет на двадцать. Так, а на чем девушке сидеть? Пришлось дать команду дроиду, чтобы он мухой слетал за табуреткой. Из трёх слов, которые я ему передал, он понял только второе. Но так как летать он не умел, то впал в ступор. Пришлось повторить ментальную команду более доходчиво.

— Лилу, — обратился я к девушке, которая смотрела то на мать, то на меня, — садитесь на стул и сидите тихо. Понятно?

— Да, — ответила та и мне показалось, что она хотела добавить «мой господин».

Ну да, мне очень знакомо состояние родственников больного, когда начинается операция. Они ведут себя очень преданно перед врачами и во всём с ними соглашаются. Так делают воспитанные люди, потому, что понимают, что жизнь их близкого человека сейчас находится в руках хирургов. Также вела себя и Лилу. Психологи называют это переносом. Это когда пациент влюбляется в своего врача. Но она не была моей пациенткой, ею была её мать. Но эффект был такой же. Главное сейчас было не облажаться. Это тебе не рак лечить или что-то другое, земное и понятное. Здесь другой мир и другие болезни.

Накаркал. То, что я увидел, на Земле я никогда не встречал. Но у меня было странное ощущение, что я об этом заболевании знаю. Но вот откуда?

Мать Лилу была одета в некое подобие больничной пижамы и халата. Хотя я по своей дремучести и незнанию пранской моды, мог сильно в этом ошибаться. Она дышала и никаких внешних повреждений на её теле я не заметил. Но вот внутри, в районе грудной клетки, было большое чёрное пятно, как клякса, и оно шевелилось. Я было подумал, что это некий вид их человеческого паразита, который мог с водой или пищей попасть в её организм. О чём я и спросил Лилу.

— Я не знаю ничего такого, — испуганно ответила девушка. — Первый раз о таком слышу. Может мне связаться с кораблём, там же есть на борту врачи?

— А они ей до этого помогли? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет. Вы хотите сказать, что они не помогут?

— Точно. Слушай, давай перейдём на «ты». А то надоело «выкать».

— Как это? Вы же герой из легенды и спаситель миллионов людей?

— Лилу, я живой молодой человек и ты молодая девушка. Зачем нам так официально между собой общаться?

— Хорошо, я попробую.

Ладно, пусть пробует. Но вернёмся к той чёрной хреновине, которая ещё и шевелится. Только я чувствовал, что это не живой организм. Это что-то другое, но смутно знакомое. Стоп. Мне же бабушка моя о таком рассказывала. У неё подруга была, знахарка. Заговаривала бородавки, снимала сглаз и порчу. Так вот же оно. Эта знахарка и рассказывала, как выглядит порча. А уже моя бабушка эту историю поведала мне.

Ну что ж. В медицине поставить правильный диагноз — это, считай, вылечить больного. Если, конечно, знаешь, как его дальше лечить. Я заговаривать порчу не умею, так же, как сглаз и бородавки. Я в этих полумистических делах ничего не смыслю. Знаю только, что порчу можно навести по фотографии или подарив какой-нибудь заговоренный предмет.

— Лилу, — обратился я опять к девушке, — когда заболела твоя мама?

— Три дня назад, — ответила она.

— Ей три дня назад никто ничего не дарил? Ну там, дорогую брошь, например.

— Браслет ей старинный подарили, — сказала она, не понимая, куда я клоню. — Дядя её ей подарил. А при чём здесь он?

— У неё порча от него. Она не на смерть, а на долгую болезнь.

— И что теперь делать? У нас такое лечить не умеет. Даже Груана. Хотя вы, то есть ты, сказал, что она слабая колдунья.

— Откуда её дядя притащил этот браслет и подарил его твоей маме, я потом разберусь. А сейчас я буду пробовать. Крис, мне нужен прозрачный стеклянный сосуд с завинчивающейся крышкой.

— Они есть в шкафу.

Последнюю фразу для своего искина я произнёс на ментальном уровне, чтобы не показать Лилу, что я ещё не вполне освоился на базе и не знаю, что и где находится. После подсказки я подошел к единственному здесь шкафу и открыл его. Ну вот, то что мне нужно. Правда, крышка на этом стеклянном сосуде не завинчивалась, а затыкалась, как пробка. По-русски она называлась колбой Эрленмейера. Но то, что этот Эрленмейер не был атлантом, я знал точно. Значит, он эту колбу у них и «скоммуниздил».

Лилу смотрела на меня удивлённо. Похоже, Эрленмейер был не с их планеты тоже. Вот ведь демон, всё приходится делать по наитию и бабушкиным сказкам. Которые, как оказалось, не врут. Ну вот представьте, я бы привёз в любую земную больницу такую пациентку и заявил бы всем, что у неё порча. На меня посмотрели бы, как на идиота. Но проведя комплексный осмотр и собрав все анализы, они бы, естественно, ничего не нашли. Ну и кто из нас идиот? Анализ крови или мочи порчу не покажет. Поэтому с этими болезнями к нашим врачам лучше не ходить. Как и с другими тоже. Лучше, вообще, не болеть. Это я вам, как медик медику говорю. Вот интересно, смог бы я со своими новыми способностями вылечить коронавирус? Так, опять я куда-то не туза ушёл в своих мыслях.

Начнём борьбу с этой кляксой. На моих ладонях зажегся свет и Лилу ахнула. Опять какие-то параллели с легендой об Андре нашла. Но зелёный свет особо не помог. Да, клякса извивалась и мать Лилу тихо стонала. Только это же не болезнь, как таковая. В моём арсенале была ещё только энергия «ра» и всё. А если их применить вместе? Ничего другого я, в данной ситуации, предложить не мог. Крис в этом деле, вообще, нифига не понимала. Она сама такое впервые за двадцать тысяч лет видела.

Через светящуюся зелёным светом ладонь я пропустил малую толику энергии «ра». И кисти моих рук засветились красным. Я поднёс их к груди больной и правая ладонь спокойно прошла сквозь одежду и тело. Как там звали одного известного каждому русскому человеку африканца? Нигуя Зебе. Во-во, это я и произнёс вслух. Только в родной транскрипции.