Владислав Колмаков - Тень Перл-Харбора

Котаро Фума не успел порадоваться своей удаче, как над ним засвистели пули, а одна даже ударилась об кирпич справа от парашютиста и с противным визгом отрикошетила в сторону. Котаро инстинктивно нырнул вниз, утаскивая за собой ПТР. Дульный тормоз, расположенный на конце ствола противотанкового ружья «тип 97», давал очень большую вспышку, демаскируя позицию бронебойщиков после каждого выстрела. И вот сейчас они услышали стрекотание вражеского пулемета, обстреливающего их позицию. Судя по звуку, стрелял не подбитый БТР. Там точно стояло что-то крупнокалиберное, а сейчас по ним лупили из какого-то легкого пулемета. Экипаж вражеского броневика бы просто не выжил после такого взрыва. Они начали отползать, прячась за угол ангара и волоча за собой тяжелое ружье. Точнее сказать, за кусок стены этого угла. Наконец, американский пулемет заткнулся. Видимо, патроны закончились. И сейчас вражеские пулеметчики лихорадочно перезаряжали свое оружие.

Наконец Котаро и Ранмару достигли остатков стены и, подхватив ПТР, ринулись вдоль нее налево. Через несколько секунд они добежали до пролома в стене и резко затормозили. Котаро выглянул в полумрак ангара. Все тихо. Справа разгорается стрельба. Американский пулемет стал опять тарахтеть. Ему отвечали винтовки и пистолеты-пулеметы японцев. Они быстро пробежали весь ангар поперек и укрылись за разрушенной стеной. Котаро осторожно выглянул на улицу. По вспышкам он увидел, откуда стрелял вражеский пулемет. От увиденного его глаза полезли на лоб. По японским парашютистам стрелял… самолет! Прямо сюрреалистическая картина. Американцы взяли один из своих двухместных одномоторных самолетов с оторванным крылом. Как он называется, Котаро не знал. Ну, не разбирался он в американских самолетах. Их этому не учили. Так вот! У этого самолета американцы приподняли изуродованный хвост с оторванным хвостовым оперением и поставили под него какие-то ящики. В задней кабине стрелка был на турели установлен авиационный пулемет винтовочного калибра. Получилась такая вот импровизированная огневая точка, из которой было удобно стрелять как по наземным, так и по низколетящим целям. Сейчас за пулеметом сидел один человек и вел огонь по наступавшим японцам.

Котаро Фума даже зауважал этого конкретного врага. Выходит, не все они трусливые ничтожества. Есть среди американцев и храбрые воины. Однако эти чувства не помешали Фуме действовать. Японцы быстро установили на лежавший перед ними кусок стены свое противотанковое ружье. Затем Котаро начал прицеливаться в самолет противника, до которого было около трехсот метров. Ранмару привычно уперся руками ему в спину. Такая методика была давно отработана японскими бронебойщиками и помогала гасить отдачу от выстрела 20-миллиметрового ружья. Парашютист 3-го класса Фума целился немного ниже вспышки, которую давал американский пулемет при стрельбе. Выстрел больно ударил в правое плечо. Сразу же Котаро произвел еще один выстрел и нырнул в укрытие, утаскивая за собой ПТР. Американский пулемет замолчал.

«Неужели попал?» – думал первый номер бронебойного расчета, растирая саднящее плечо.

Через какое-то время он услышал радостные боевые кличи японских парашютистов, которые наконец добрались до вражеского пулеметчика. Точнее до того, что от него осталось. Бронебойная пуля без труда пробила фюзеляж самолета и попала американцу прямо в грудь, буквально, разорвав его пополам. Позже их командир роты подарил парашютисту 3-го класса Котаро Фуме трофейный американский пистолет «Кольт М1911», похвалив за отличную стрельбу. Кстати, этот американец был последним встреченным японцами защитником аэродрома Мокулея. С его гибелью бой был закончен, и авиабаза перешла под контроль японских парашютистов. А еще через час на берег с подошедших десантных кораблей начали высаживаться японские морские пехотинцы и солдаты императорской армии.

Следующие сутки были довольно напряженными. Тихоокеанский флот США оказался выведен из строя, как и вся военная авиация противника на Гавайских островах. Японские палубные самолеты провели еще несколько авианалетов на Перл-Харбор и его окрестности, методично уничтожая американские корабли, живую силу и технику. В течение этого дня мы потеряли всего тридцать восемь самолетов. И здесь очень большую роль сыграла внезапность нашего первого авиаудара, который уничтожил большинство вражеских зениток и практически всю американскую авиацию в этом районе. Поэтому по нашим самолетам, совершавшим последующие налеты, стреляли только немногочисленные уцелевшие корабли в Перл-Харборе и опять же немногочисленные малокалиберные пулеметы пехотных частей. Часть зениток американцы умудрились снять со своих полузатопленных кораблей. Но этих орудий было мало. И они имели ограниченный боезапас. Еще у американцев просто не было транспорта для их доставки в нужные точки. Поэтому большинство таких зениток были расставлены в порту. После захвата японскими аэромобильными десантами американских аэродромов на северном побережье острова Оаху наши десантные транспорты с пехотой, техникой и морскими пехотинцами подошли к северному берегу острова и начали высаживать десант. Примерно два часа им никто не мешал. Однако потом американцы предприняли довольно неорганизованную атаку, чтобы сбросить наших десантников в воду. Но к этому времени мы успели высадить не только пехоту, но и часть плавающих легких танков морской пехоты и две роты армейских танков «Хо-и». Это помогло японским десантникам не только сдержать атаку, но и контратаковать в ответ.

Натиска японских танков американские пехотинцы выдержать не смогли. Они просто были не готовы к такому повороту дел. Фронт противника оказался прорван, и американцы начали в панике отступать, бросая оружие, немногочисленную технику и артиллерию. Нашим танкам удалось продвинуться на пятнадцать километров в глубину острова. Они бы прошли и дальше, но местность там стала довольно труднопроходимой для танков. И поэтому генерал-лейтенант Хитоси Имамура, командовавший нашим десантом на суше, приказал остановиться и начать окапываться. Он прекрасно понимал, что сейчас нам просто повезло. К сожалению, для полноценного наступления еще не хватало сил. Мы успели высадить только двадцать процентов войск к тому моменту. Нет, можно было попробовать ворваться в Перл-Харбор и увязнуть в городских боях. Но тогда японские танки теряли бы свои преимущества в бою. Без многочисленной пехоты города не захватываются.

Кстати, именно я настоял на кандидатуре этого армейского генерал-лейтенанта, назначенного командовать захватом Перл-Харбора с суши. Мы с ним довольно плодотворно сотрудничали еще при захвате Явы. Хитоси Имамура, в отличие от многих армейских генералов, не встречал мои советы в штыки и соглашался на ведение совместных боевых действий. Короче, довольно здравомыслящий товарищ. Не то что этот надутый индюк Ямасита, с которым у нас сразу же не сложились нормальные рабочие отношения. Этот чудак на букву «М» выводил меня из себя, когда мы вместе проводили Малаккскую операцию. В конце концов, этот деятель в довольно грубой форме отказался от помощи флота при штурме Сингапура. Даже помощь нашей авиации не принял. Наверное, хотел стать единственным и непогрешимым завоевателем Сингапура. Все о славе и почете грезил фантик плюшевый, блин! А то, что без поддержки флотской авиации погибло гораздо больше японских солдат, Ямаситу, похоже, не очень волновало. И вот этого неприятного человека армейское командование хотело нам навязать для захвата Перл-Харбора. Вот тут уже я встал на дыбы и заявил, что ни с кем кроме генерал-лейтенанта Имамуры работать не буду. А если армейское командование будет настаивать на кандидатуре генерала Ямаситы, то мы в этом сражении вообще откажемся от услуг армии.