Александр Михайловский - Герой империи. Война за Европу

Болгарский царь встал из-за стола и, пытаясь переварить удивительные детали полученной информации, прошелся по кабинету. Он и вправду был в растерянности. То, что он услышал, требовалось хорошо обдумать. Все это нужно было как следует уложить в голове, приучив себя к мысли, что рассуждать отныне требуется гораздо более широко, нежели ранее.

Чуть слышно вздохнув, царь Борис решительно повернулся к своему визави и ответил:

– Я могу немного подумать, господин Пекоц? А также мне хотелось бы посоветоваться по этому вопросу с женой и, может быть, братом. То, что вы от меня хотите – слишком ответственное решение, чтобы принимать его одному.

– Я могу дать вам три дня, – согласился Вуйкозар Пекоц, – и за это время вы должны окончательно определиться. А чтобы вам было проще это сделать, я дам вам вот это… – Он расстегнул нагрудный карман и достал оттуда тонкую и плоскую продолговатую коробочку, сияющую серебристым матовым блеском. – Это имперский коммуникационный планшет. Пока у него есть выход только на меня, а также справочные материалы общего пользования, но если мы договоримся, то возможности этого прибора существенно расширятся. Вот, смотрите и запоминайте… – Он подошел к царю поближе и, открыв что-то вроде обложки, начал тыкать пальцами в засветившийся экран. – Так включаете питание, эта команда вызовет меня на разговор, а вот эта даст вам допуск к энциклопедии – из нее вы сможете узнать об Империи все, что вас интересует и касается политической, экономической и несекретной части ее военной системы…

Царь Борис осторожно взял в руки коробочку, попутно удивившись ее легкости (примерно как у пачки папирос), и сунул инопланетный прибор в карман френча, сразу почувствовав себя причастным к великим тайнам. Чуть позже он непременно рассмотрит это чудо получше, а пока необходимо проявить вежливость и гостеприимство.

Уже гораздо бодрее царь взглянул на своего собеседника и сказал со всей возможной любезностью:

– А теперь, господин Пекоц, если мы закончили наш разговор, позвольте мне как гостеприимному хозяину проводить вас до экипажа. Хоть пришли вы в мой дом незваными, уходить должны в сопровождении хозяина.

– А почему бы и нет, – пожал плечами посланец господина Сталина; глаза его задорно сверкнули. – Идемте.

За дверью царского кабинета, как и следовало предполагать, ночного визитера поджидали четверо его телохранителей. А на выходе из дворца обнаружилось, что часовые на посту у парадного входа спят, тихо выводя носом замысловатые рулады.

Царь замер было, охваченный негодованием, но Вуйкозар Пекоц, склонившись к нему, тихо произнес:

– Спокойно, Борис Фердинандович… Все в порядке, и наказывать этих людей бессмысленно. У нас имеются способы заставить уснуть кого угодно. Проснувшись, эти люди не будут помнить, при каких обстоятельствах это случилось.

Царь кивнул. Они вышли на лужайку перед дворцом. Стояла непроглядная тьма, злой ветер, словно обрадовавшись новым жертвам, налетел на группу людей с неистовой силой. Царь поежился, поднимая повыше воротник; остальные же, казалось, вообще не замечали никакого ветра: все они, включая и своего командира, были, как на подбор, рослыми, крепкими мужчинами, которым нипочем не то что ветер, но и прочие природные катаклизмы. В глазах царя Бориса все они были грозными повелителями жизни и смерти, с легкостью сокрушающими своих врагов в стремлении к заветной цели. Что ж: цель эта представлялась вполне достойной, если только тут нет никакого подвоха… Но об этом еще предстояло подумать – три дня на это имеются.

Царь, поглощенный своими раздумьями, встрепенулся, услышав голос своего гостя:

– А теперь до свиданья, Борис Фердинандович… надеюсь, что мы с вами еще встретимся…

И тут прямо на глазах у изумленного болгарского царя ком мрака в саду превратился в толстенький аппарат, похожий на симпатичного летающего бегемотика со сложенными на манер птицы крыльями. Господин Пекоц шагнул прямо в его слабо светящееся нутро; следом, словно тени, скользнули его люди. Овальный люк бесшумно закрылся – и, не издавая ни звука, кроме едва уловимого гула, чудной аппарат, на ходу расправляя крылья, вертикально вознесся ввысь, унося в черное пасмурное небо ночного визитера, а также его спутников.

14 октября 1941 года, ранний вечер, Болгария, Варна, загородный царский дворец Евксиноград.

Кирилл, князь Преславский, получив телеграмму старшего брата: «Срочно приезжай тчк Семейное дело тчк», в сопровождении водителя, одного адъютанта и всего двух телохранителей немедленно вскочил в личное авто и примчался в Евксиноград. И так велико было смятение умов в верхних слоях фашиствующего болгарского государства, что этого демарша никто и не заметил, тем более что Кирилл в этих кругах числился как светский человек, бабник, мот, жуир и бонвиван, но отнюдь не политик. Не меняло общей картины даже то, что в болгарском царстве именно этот человек курировал разведку и контрразведку, что тоже является своего рода разновидностью азартной игры с большими ставками, дающей возможность пощекотать себе нервы. Не воспринимали его всерьез ни фашиствующие правительственные функционеры Богдан Филов и Никола Михов, ни их оппоненты из легальной промонархической оппозиции Кимон Гергиев и Дамян Велчев, и уж тем более до младшего царского брата не было никакого дела ушедшим в подполье коммунистам.

Восемь часов езды на мощном Паккарде по осенним дорогам (причем князь сам дважды подменял шофера, ибо водить машину он умел и любил) – и вот усталые путешественники засветло, без потерь и происшествий, въезжают в ворота дворца Евксиноград. А дальше – кому куда. Машину – в гараж. Шофера и телохранителей – в помещение для обслуги. Адъютанта – в гостевые комнаты статусом повыше (этот хоть и в офицерских чинах, но когда члены царской семьи решают семейные вопросы, никакие адъютанты под ногами путаться не должны). Князь Кирилл поднимается по парадной лестнице, где на полпути, на лестничной площадке, его уже ждут царь Борис и царица Джованна.

– Здравствуй, братец, – говорит Борис, – очень рад тебя видеть! Надеюсь, ты доехал без приключений?

– Да, Кирилл, мы оба рады тебя видеть, – с улыбкой кивает царица Джованна.

Кирилл сдержанно отвечает:

– Здравствуй, Борис, добрался я благополучно и тоже рад этой встрече. Сейчас, когда наступают последние дни, самое время повидаться с родными, ведь неизвестно, доведется нам еще встретиться… А теперь скажи, зачем ты меня звал? Неужели именно сейчас тебе пришла в голову мысль женить своего непутевого младшего братца?

– Да нет, – сдержанно ответил Борис, – у меня и мысли не было тебя женить. Это как-нибудь в другой раз.