Александр Терников - Приключения бриллиантового менеджера

Плохо жить готтентотам в новых местах голодно, и вновь возродился у них старый обычай выгонять бесполезных членов племени, обрекая на голод. Старик ли потеряет единственного сына и защитника, и некому его кормить, и его уводят далеко от родной деревни и бросают в пустыне на верную смерть. Ребенок ли лишился матери, единственного родного ему человека, и его оставляют на произвол судьбы – для хищных зверей. Вот и Топор уже почти совсем старик, еще несколько месяцев, может год и придет его время. Но все правильно: раз он стал стар и беспомощен, как ребенок, то своей смертью он лишь выполнит долг перед общиной; стать бременем для людей, было бы, преступлением.

Вот и теперь услышав, что странный белый интересуется красивыми камнями, Топор решил, что еще раз послужит своему племени, послужит приманкой. У него был один такой камень – но камень совершенно бесполезный, есть его не будешь, сам он крепок и не обрабатывается, и лишь из-за своей твердости может служить для выравнивания камней, на которых зерно растирают в муку. Но где сейчас зерно – на новых землях камней намного больше зерна – и его камень долго не будет никому нужен. Так что Топор вызвался заманить белого камнем, а потом пара крепких молодых воинов набросятся и убьют белого. Деньги же и вещи можно будет потом на юге у англичан, сменять на коз, а козы очень полезные животные, они дают молоко и мясо.

Я тем временем подошел достаточно близко к костру, и пока оставаясь в темноте внимательно вглядывался пытаясь определить есть ли тут для меня опасность. У огня сидел маленький сморщенный старик с морщинистой коричневой кожей и редкими седыми кучерявыми волосами на лысеющем черепе. На нем была одета набедренная повязка и он кутался в рваное грязное одеяло. Рядом с ним лежал его узелок с вещами. Похоже, что явной опасности не наблюдалось, да и Юнга пока не высказывал беспокойства. Ну что ж в очередной раз доверюсь его инстинктам, и я вышел к старику.

– Баас, пришел не зря, у меня есть то что баасу нужно – проговорил старик, а затем начел рыться в узелке с вещами, что то там перебирая. Наконец, найдя искомое он протянул мне что то на своей ладони. И здесь в ночи, в пламени костра, под африканскими звездами, я наконец таки увидел то, что так долго я искал. Это был крупный алмаз, и я стараясь оставаться невозмутимым, взял камень в руки, что бы его рассмотреть. В отблесках костра он мне казался каплей солнца, хотя был холоден как лед. Этот алмаз зародился в невообразимой подземной глубине, в самом сердце Земли, где раскаленная магма кипит от жара, сравнимого лишь с тем, что царит на поверхности Солнца и звезд. Невообразимое пекло выжгло в нем все лишнее, остались лишь неизменные атомы углерода, которые от давления, способного стереть в пыль горы, прилипли друг к другу так плотно, как ни в каком другом природном веществе. Медленно медленно подземная река раскаленной лавы вынесла этот крохотный пузырек жидкого углерода через слабину в земной коре, и он, когда поток лавы замедлил свое течение, наконец остановился, не немного не дойдя до поверхности.

С тех пор, за прошедшие тысячелетия лава остыла, превратившись в крапчатый голубоватый камень из отдельных зерен, вплавленных в твердую основу. Это странное образование, никак не связанное с окружающими его породами, заполнило собой глубокий округлый колодец, диаметром почти в полтора километра, похожий на воронку, горлышко которой затерялось в неведомых глубинах планеты. В остывающей лаве пузырек чистейшего углерода претерпел еще более удивительное превращение – затвердев, он стал восьмигранным кристаллом совершенной геометрической формы, размером почти с грецкий орех. Адское пекло глубин земного ядра выжгло все примеси, сделав этот камень прозрачным и чистым, как лучи самого солнца.

Подвергнутый немыслимому давлению, он так равномерно остыл, что внутри не образовалось ни трещинки, ни излома. Это было само совершенство – холодный огонь, настолько белый, что иногда даже казался мне ярко-голубым, Но до поры до времени, однако этот огненный камень спал беспробудным сном, запертый на многие века в полной темноте, и ни единый лучик света не проникал в его прозрачные глубины. До тех пор, пока в сезон дождей разлив ручья не размыл пленку почвы отделяющий камень от поверхности, и вместе с грязью и песком камень годами не перемещался вниз по течению, не изменяя своей формы ни на микрон, из-за своей изумительной твердости. Пока какой то туземный пастух готтентот не подобрал блестящий камушек где-то на берегу ручья или реки или сухого русла, и не принес его мне в свой грязной коричневой ладошке.

Похоже, что это и есть знаменитая Звезда Южной Африки, весом почти 10 грамм. Ну что ж 10 таких камешков и можно уравновесить на весах стаканчик пломбира. Я плеснул на камень и фляги с водой и наблюдал, что он остался сухим. Затем царапнул свой стеклянный пузырек, на стекле осталась видна характерная царапина. Сомнений нет, нужно брать. К сожалению упрямый старик не соглашался отдать мне камень, ни за целый золотой соверен, ни за два. Однако у меня оставалось в наличии всего 6 фунтов и немного серебряной мелочи. Конечно я бы с радостью отдал за камень все деньги, но на что они старику – он цветной – потому ему на них не купить ни участка земли, ни огнестрельного оружия, ни хорошей выпивки, ему просто это никто не продаст. Похоже он просто пытается понять сколько у меня при себе денег, а это уже настораживало. Тут я стал показывать, что мне пора, но старик никак на это не среагировал, но постоянно уходя и возвращаясь я наконец-таки уломал противного старика отдать мне камень за 5 золотых соверенов.

Старик с ловкостью фокусника спрятал полученные деньги и юркнул во тьму. А вот теперь мне предстоит трудная задача – вернуться на ферму живым. Я положил камень в карман, посадил Юнгу на плечо, и сжимая в руках оружие пошел обратно на ферму в темноте. Не успел я пройти и пятидесяти метров, мои глаза еще не адаптировались к темноте после света костра, как Юнга заверещал и спрыгнул на землю, повернувшись на право от меня. Я поднял ружье. Кто там? выходи! – крикнул я покрываясь холодным потом – похоже, что черные решили удвоить свой капитал. Я увидел как ко мне из тьмы быстро приближаются какие то тени – одна с копьем, другая наверное с дубиной и тут же выстрелил в более опасного копейщика, слава богу, кажется попал. Но перезаряжать уже не было времени, тень с дубиной в несколько скачков приблизилась ко мне и я увидел уже взмывающую дубину на фоне звездного неба над головой, и выставил блок из ружья. Удар, ружье чуть было не вырвано из моих рук, еще удар, я не сумел его правильно парировать и дубинка чуть задела меня, боль ожгла кожу на плече и предплечье. Однако, довольно здоровый негр – я видел перед собой белки глаз сверкающие в темноте, мне показалось что почти вровень со мной – а для местных я был довольно таки высоким.