Александр Терников - Приключения менеджера. Продолжение

При облучении нейтронами алмаз окрашивается в зеленый цвет, густота которого также определяется продолжительностью излучения. Гамма лучи придают алмазу равномерную голубовато-зеленую окраску. Любопытно при этом, что волновые облучения могут возникать и непроизвольно при механической обработке алмазов, на современных станках. Поэтому скорости современных алмазообрабатывающих станков, только в 2 раза, превышают скорость первого бельгийского алмазообрабатывающего станка, созданного Л. Беркемом в 14 веке. Л. Беркем механизировал процесс шлифовки, изобретя специальную машину, и огранил свой первый алмаз, знаменитый "Санси". Большинство этих непроизвольных изменений имеют явный негативный эффект. В этом деле главное никуда не торопиться.

Одним из важных свойств алмазов является люминесценция. Как известно с XII века из опытов некоего алхимика Магнуса, если подержать алмаз на солнечном свете, а потом кинуть его в ведро с горячей водой, то он вспыхнет ярким голубым светом. Сегодня этот эффект термостимулированной люминесценции считается общеизвестным. Под действием видимого света и особенно катодных, ультрафиолетовых и рентгеновских лучей алмазы начинают люминесцировать — светиться различными цветами. Под действием катодного и рентгеновского излучения светятся все разновидности алмазов, а под действием ультрафиолетового — только некоторые. Рентгенолюминесценция широко применяется на практике для извлечения алмазов из породы. Удивительно при этом, то что если положить алмаз на точные электронные весы, то при обручении его обычным диодным фонариком с ультрафиолетовым светом — алмаз засветиться сам, а весы покажут временное уменьшение веса алмаза.

В общем, алмазы является прекрасной иллюстрацией русской пословицы, про дурака, и стеклянный член. "Он его либо разобьет, либо потеряет", и действительно, сохранить алмаз трудно, а погубить очень легко, к тому же на всех алмазов не напасешься, так что недаром в Европе до 14 века в большинстве стран законом запрещалось простолюдинам иметь алмазы.

Здесь я еще раз полюбовался на игру солнечных лучей на гранях моего 4 грамм ого камешка, а затем положил его в карман и отправился спать.

Когда наконец мой выходной костюм был готов, и я предъявил нескольким заинтересованным людям на алмазной бирже свой камень Эврика, то это стало событием месяца. Относительно много алмазов на биржу привозилось из Британской Индии и Бразилии, но такие камни были относительной редкостью. Индийские древние копи уже были сильно истощены, а число знаменитых бразильских алмазов невелико. Во многом это объясняется тем обстоятельством, что добытые в Бразилии алмазы прямым ходом направлялись в Португалию и оседали там в сокровищнице португальских королей, исключаясь, таким образом из мирового "алмазообращения". Недаром в предыдущей реальности открытие южноафриканских алмазов сразу резко обрушило алмазный рынок. Как только разнеслись вести о находках алмазов на берегу реки Оранжевой, сюда хлынули толпы людей всех сословий и национальностей, жаждущих одного — мгновенного обогащения. Журнал "Даймонд филдз адвертайзер", выходивший в ту пору в южноафриканском городе Кимберли, писал: "Моряки бежали с кораблей, солдаты покидали армию. Полицейские бросали оружие и выпускали заключенных. Купцы убегали со своих процветающих торговых предприятий, а служащие из своих контор. Фермеры оставляли свои стада на голодную смерть, и все наперегонки бежали к берегам рек Вааль и Оранжевая…". Одновременно с этим в Европе за полцены распродавались фамильные сокровища. На европейских и американских биржах резко падали акции алмазных трестов и синдикатов. Боясь упустить время, знатные буржуа мчались к своим банковским сейфам, где хранились их фамильные драгоценности.

В это время, (приблизительно эти же самые годы только на несколько лет позднее) были проданы десятки уникальных камней, в том числе шесть всемирно известных голубых бриллиантов Делакруа, имевшихся в его замечательной коллекции. В витрине парижского антикварного магазина Дюре засверкали алмазное колье герцогини Дорваль и тридцатикаратный солитер голландского банкира Ассена.

Так же лихорадило Лондон, Берлин, Антверпен и Петербург. Бриллианты и алмазы продавались по наполовину сниженным ценам.

Но сейчас нам такого не надо. Нет переизбытка, нет излишка предложения, покупай, не подешевеет! Мне сразу предложили за мою Эврику 5000 фунтов, а это доход от неплохого поместья за год, а этот камень был еще даже не обработан. Да сейчас сам президент Свободного Оранжевого государства И.Бранд получает в год 250 фунтов и очень этим доволен. Сколько же будет стоить готовое ювелирное изделие в оправе из золота? Наверное, только какой-нибудь предводитель русского уездного дворянства, типа Кисы Воробьянинова, смог бы приобрести для себя нечто подобное. А впрочем, сейчас хватает и аристократии и помещиков и новых фабрикантов, так что спрос имеется. А это еще не самый редкий эксклюзивный камень. И конечно же какой же камень без своей истории! И я рассказал потенциальным покупателям, следующее:

— Господа! Четыреста лет назад, в жаркой Индии, на алмазных копях Голконды темнокожий раб нашел этот камень, и не смог с ним расстаться. Он поранил себе ногу и запихнул алмаз в рану, чтобы вынести его с копей. К сожалению, в жарком климате Индии в рану попала инфекция и в бреду больной раб проговорился о своей тайне своему товарищу, который ухаживал за ним в период болезни. Тот бежал, украв камень, но был настигнут и убит погоней. Больной раб, который сообщил о побеге, тоже скончался, так этот алмаз начал свою кровавую историю. Затем он попал в сокровищницу местного магараджи, был выплачен в качестве дани Великому Моголу, и увезен в столицу империи — Агру. Позже во время персидского нашествия Надир-Шаха, камень попал в руки одному персидскому сардару, в качестве военного трофея и переехал в Персию. Спустя почти сто лет потомок этого сардара, продал этот камень моему деду Рищарду Квасневскому, служившему в тот период при русском посольстве в Тегеране, в качестве дружеского жеста. И вот уже почти семьдесят лет этот камень является фамильной драгоценностью славного рода польских шляхтичей из восточной Литвы Квасьневских, последний потомок которых, вынужден продать его, чтобы поправить свое финансовое положение, перед своим окончательным переселением в Капскую колонию, гражданином которой он уже стал, чтобы купить там себе земельные угодья. — так я закончил свое выступление.

Эта трогательная история увеличила стоимость алмаза еще на 800 фунтов. В конце дня, уже под вечер, я продал этот камень Амстердамскому ювелирному дому за 5875 фунтов и получил вексель на Королевский банк Нидерландов. После чего, первым делом, я поймал извозчика проехал в данный банк, и открыл там текущий счет, попросив перевести на него деньги с векселя, срок исполнения которого был десять дней. Пока же по моему желанию мне был предоставлен кредит на текущие нужды в размере тысячи фунтов. Вернувшись вечером в пансион, я заметил у входа в него двоих непонятных людей. Один из них обратился ко мне с каким-то вопросом. Что? И не успел я, напрячь свои невеликие знания голландского, чтобы сообразить, что к чему, как тут удар сзади по голове потряс меня, перед глазами замелькали звезды, искры, и сразу же наступила полная темнота.