Александр Терников - Завоевание 2.0. Книга 2

— Отдай! Плохая собака!

Отрезаю сережки вместе с мочками ушей и заодно взрезаю перегородку носа, мне нужны трофеи, медные сережки и кольцо, вещицы грошовые, но это доказательства моей победы! Моя собака, обидевшись, сразу же куда-то исчезла.

Мы так долго ждали Кортеса, поскольку он был задержан то топкими болотами, то боем с другими отрядами индейцев. У него также было ранено три рыцаря и пять лошадей. Гляжу, моя Стрелка, увидев нескольких удирающих индейцев, с остервенением напала на них и превратила их ляжки и ягодицы в окровавленные лохмотья. Кажется все, все сражение продолжалось чуть больше часа, а складывается впечатление, что прошла целая вечность.

Одержав победу, мы все с радостью присели на землю, в тень, чтобы немного успокоиться и отдохнуть, так как день был очень жаркий, пот с нас лил градом, затем испанцы возблагодарили Господа за эту победу. Запах крови витал над полем битвы, смешиваясь с тяжелым дыханием усталых людей. Потом солдаты принялись за перевязки своих ран: вместо бинтов людям пришлось их сооружать из своих платков; а раны наших лошадей смазывать жиром, вытопленным тут же из трупов павших индейцев. А трупов этих было великое множество, смерть взяла с них тяжелую дань.

Много краснокожих пало; более 800 тел покрывали поле битвы, и среди них многие еще копошились, подавая признаки жизни. Большинство погибло от наших мечей и копий, многие от артиллерии, аркебуз и арбалетов; неплохо поработала конница. Пятерых индейцев мы захватили живьем, среди них двух военачальников. Я же, пока все отдыхали, рассказывал, как сражался один на один с индейским богатырем в поединке, и демонстрировал свои окровавленные трофеи. Опять же работаю на свой авторитет, потом, когда гордые и кичливые испанцы будут задирать нос, я всегда смогу ехидно спросить:

— А скольких врагов ты убил в битве на реке Грихальве?

Нас более пятьсот, трупов всего восемьсот, если вычесть артиллеристов, то в основном все убили по одному сопернику, редко кто, как я, убил двоих. Так что я, получается, герой сражения! Интересно, какие-то льготы мне будут?

Голодные и измученные, мы вернулись в лагерь, похоронили наших двух убитых (еще один был сражен наповал стрелой в горло), выставили сторожевую охрану, поели, а затем завалились спать. Такова была первая битва Кортеса в Мексике (и я надеюсь, что для меня единственная).

Тем не менее главное было сделано — восемь сотен воинов было убито, еще столько же было ранено, так что их воинская элита была выбита, а простой народ напуган жестоким поражением. Теперь им нужно было только ждать, пока новые воины народятся. Так что нынче индейцы созрели для серьезного разговора. Пусть теперь они навсегда запомнят главное: «не надо злить Зорро».

Долго мы обрабатывали пятерых наших пленных индейцев, в том числе двух военачальников, Агиляр, разъясняя им, почему мы, победители, хотим мира.

— У Вас нет выбора, как только перейти под нашу защиту. Иначе, соседние племена вырежут Вас под корень — увещевали пленных Кортес вместе с Агиляром.

Тут самое главное, что есть их мы не будем, никого. Наконец, двоих из них можно было послать к касикам этого поселения. Что они им сказали, я не знаю, но вскоре нам присланы были 15 рабов в драной одежде и с измазанными лицами, принесшие с собой кур, печеную рыбу и маисовый хлеб. Кортес принял их милостиво, но Агиляр был недоволен: почему рабы, а не знатные, если уже хотят мира, а не войны. Тем не менее, с ними ласково обошлись и отпустили с подарками. Опять! Да что ж такое.

На следующий день к нам прибыли уже 30 знатных индейцев в хороших одеждах с множеством припасов, прося разрешение собрать и сжечь своих павших, чтобы они не заражали воздух, и чтобы их не растащило зверье. О мирных переговорах они не хотели разговаривать, так как в их большом совете всех знатных и вождей всех поселений дело это еще не решено. Мне это все уже изрядно надоело, нам нужен мирный договор? Будет Вам мирный договор, а то мы тут в этих джунглях надолго застрянем.

Вот не пойму я этих индейцев, в чем им смысл воевать с нами? На их жизни мы не претендуем, есть их тоже не будем. Грабить у них по большому счету просто нечего. Эксплуатировать? Их и так сейчас своя элита эксплуатирует до упора, испанцы так не смогут. Во-первых, Испания далеко, туда и обратно четыре месяца плыть, так что оттуда не больно покомандуешь. Во-вторых, здесь климат для испанцев не слишком подходящий, много сюда людей не переселишь, а если они и приедут, то за пять лет большая часть из них вымрет от тропических болезней. Так что будет тут у них горстка переселенцев, породнятся они с местной туземной верхушкой и будут народ эксплуатировать уже совместно.

Но зато индейцы получат доступ к прогрессивным технологиям, и их жизнь намного улучшиться. Вот возьмем, например, чилийских мапуче которых испанцы не сумели покорить. Сто лет испанцы с ними воевали, просто было дело принципа (брать у мапуче было нечего). Но, чтобы дурной пример другим индейцам не подавали, пришлось воевать. Отбились мапуче, потом лет двести мирно рядом с испанцами жили. А потом увидели, как их покоренные соседи процветают, пришли к испанцам и добровольно просили установить на этой территории колониальные порядки. Так как бегать голышом на фоне природы дело конечно хорошее, если немного, но не длительное же время. Приоритеты быстро сменяются, жить хорошо всем хочется. А плохо не хочется. Так что, раньше или позже — итог все равно будет один.

Я напросился к Кортесу на прием и изложил ему свою задумку. Они же тупые дикари их просто нужно обмануть и одурачить, и все дела.

Так что на следующий день мы приготовили целую театральную постановку. Мы помнили, какой ужас объял индейцев при виде коней, эти дикари думали, что и кони, и пушки это дьявольские монстры, чудовища, которые сами ведут с ними борьбу, одержимые яростью убивать индейцев. Теперь просто нужно укрепить это мнение. Кортес заранее велел поставить в определенном месте самую большую нашу пушку и зарядить ее двойной порцией пороха и увесистым ядром, а также тайком поместить мою уже ожеребившуюся кобылу Ласточку, настоящую лошадиную красавицу, проведя несколько раз подле нее очень горячего жеребца Ортиса «Музыканта».

Когда опять уже в полдень пришло 40 индейцев, все касики, в богатых одеждах, и с многими поклонами, Кортес принял их очень озабоченный, с нахмуренным челом, заявляя, что терпение наше истощается, что лишь с огромным трудом он смог удержать наших ручных чудовищ от полного истребления всех здешних жителей, что особенно трудно ему удержать неистовые пушки и столь же грозных лошадей. Было очень жарко и душно, в воздухе стоял тяжелый запах благовоний — копаля, который жгли индейцы, чтобы окуривать нас. И в этот же момент, по тайному знаку Кортеса, грянул громоподобный выстрел, и ядро со свистом понеслось по побережью, срывая верхушки песчаных дюн.