Александр Терников - Завоевание 2.0 книга третья

Мы же в небольшом числе (разве 800 человек это много для индейцев?) идем с дружественным визитом в Мичоакан. Несмотря на то, что я сильно расхвалил тамошних тарасков по части металлургии: и золото они много добывают и серебра и олово у них есть, и бронза, для местных индейцев это прежде всего Озерный край и страна Рыбаков. Там находится самое большое в Мексике озеро Чапала и выращиваются вкусные желтые папайи. Но медные клинки тамошних индейцев (ацтеки зовут тарасков пуремпече) тоже славились среди жителей Анаунака. Ацтекам завоевать эту страну, чтобы получить доступ к их богатым рыбой заводям и плодоносным долинам, и раздобыть секрет магического металла, не удалось, может быть, я добьюсь большего мирным путем переговоров?

Мичоакан издавна был огромной и богатой страной, такой же богатой, как и Мешико, страна ацтеков. И Мичоакан, и Тлашкала, издавна были соперниками и врагами Теночтитлана. Ундакуари, тамошний император, которого все именовали Чтимый Глашатай, правил – или по крайней мере собирал дань – на обширнейшей территории, начиная с фруктовых садов Шичу в восточных землях отоми и вплоть до торгового порта Потамкуаро на берегу Южного океана. И хотя пуремпече, как я уже говорил, всегда были готовы отразить любые военные посягательства со стороны ацтеков, торговле это ничуть не мешало. Их купцы не только были постоянными гостями на рынке Тлателолько, но они еще и ежедневно посылали в Теночтитлан скороходов со свежими фруктами, которыми с удовольствием лакомилась знать ацтеков. Понятно, что и торговцам ацтеков тоже разрешалось беспрепятственно путешествовать по Мичоакану.

Здесь можно было разжиться множеством ценных вещей: жемчужинами в раковинах, глиняной посудой покрытой глазурью, кухонными принадлежностями, украшениями из меди, серебра, раковин и янтаря, а также хорошими лакированными изделиями, каких не достать тут нигде, кроме Мичоакана. На изготовление этих покрытых лаком предметов, угольно-черных, с узором, выполненным золотом и яркими красками, уходило немало времени – месяцы, а то и годы, в зависимости от размера, ибо пуремпече делали самые разнообразные вещи, от незатейливых подносов до огромных складных ширм.

В этом краю путешественники могли приобрести все, что там производилось, за исключением бронзы. Ни одному чужеземцу не разрешалось увидеть его даже мельком: изготовленное из него оружие и то держали взаперти в арсеналах и выдавали воинам лишь в случае необходимости. Поскольку ацтеков так и не удалось выиграть ни одного сражения против пуремпече, вооруженных этим оружием, у них не имелось никаких трофеев, даже случайно оброненного врагом на поле боя кинжала.

На пятый день после выхода из Мехико, теперь мы обогнули озеро Тескоко с севера, по ведущему на запад торговому пути мы прибыли к границе. До деревеньки под названием Цитакуаро, находившейся на самой границе с Мичоаканом. Нас уже ожидали посланцы великого царя Ундакуари, которые сообщили, что император тарасков прибудет завтра. Пока же нас угощали местными лакомствами. Таких было предложено нам немало.

Особенно запомнился мне медовый напиток из Тлачко (местная хмельная медовуха), знаменитого своими серебряными шахтами горного городка, сутки напролет наполненного бесконечным гулом. Земля там непрерывно гудела, так как множество людей, вгрызаясь в почву, добывали оттуда серебро. Однако дрожал в Тлачко и сам воздух: над окрестными склонами, сплошь поросшими цветами, постоянно жужжали и роились несметные тучи диких пчел. Пока мужья ковыряли землю, докапываясь до спрятанного в недрах земли серебра, их жены и дети собирали на поверхности золотистый мед. Некоторое его количество они просто сцеживали в сосуды и продавали, а часть урожая высушивали на солнце, отчего мед густел, засахаривался и становился еще более сладким. Кроме того, из меда диких пчел пуремпече готовили хмельной напиток чапари, гораздо более вкусный и забористый, чем кислый октли мексиканцев. Однако рецепт его держали в тайне, как и способ получения бронзы.

Кроме медовухи было немало и других местных деликатесов – речной и озерной рыбы, лягушачьих лапок и угрей. В тоже время чувствовался недостаток мяса, у этого народа существует запрет на убийство практически всех съедобных животных. Пуремпече нипочем не станет охотиться на оленя, потому что считает его воплощением бога солнца. В его представлении даже оленьи рога похожи на солнечные лучи. Да что там олени: в этой стране нельзя ловить в силки даже белок, потому что их вонючие жрецы, такие же немытые и косматые, как и у других мексиканцев, именуются тиуименча, а это слово означает "черные белки". Так что тут на выбор, как в самолетах Аэрофлота, нам подавали по большей части рыбу или птицу – дикую либо домашнюю.

Кроме того, после еды нам обязательно предлагали особый "десерт". Местные индейцы весьма просто относятся к плотским наслаждениям. Кто считает это мерзкой распущенностью, а кто, напротив, терпимостью и толерантностью, но, так или иначе, наши хозяева были готовы удовлетворить все мыслимые запросы и вкусы гостей. Туземные сановники осведомлялись сначала у меня, а потом у моих людей:

– Вам кого на сладкое, мужчину или женщину?

Я предоставил своим людям полную свободу выбора, чтобы они могли развлекаться на свой вкус, но сам неизменно от такого "угощения" отказывался. Дома меня ждал целый гарем, который мне нужно было постоянно обслуживать, что уже порядком поднадоело и хотелось отдохнуть. Мексиканский тлатоани (император) в знак своего могущества содержал настоящий гарем в сто пятьдесят жен. Сто пятьдесят – это явный перебор, но должен же я соответствовать своему новому рангу! Одна жена у местных индейцев ассоциируется с бедностью и низами социальной лестницы. А попробуй, обслужи тридцать женщин! Однако мой ответ: "Спасибо, ни то и ни другое" неизменно вызывал вопрос: "Значит, господин предпочитает детей?"

Пришлому искателю удовольствий тут следовало уточнять, кто ему необходим – мужчина или женщина, мальчик или девочка, тем более, что иноземцу было весьма затруднительно различить, к какому полу принадлежит тот или иной местный житель. Дело в том, что у тарасков бытовал странный обычай: за исключением рабов, все – от высшей знати до бедняков – полностью брились на лысо, сбривали на голове волосы и брови и тщательно выщипывали по всему телу растительность – любой, даже едва заметный пушок под мышками и в промежности. Поэтому все туземцы – что мужчины, что женщины, что дети – были совершенно безволосыми, как коленка. При этом крайне забавным был тот факт, что в поре (языке тарасков), как мне сообщили знающие люди, имелось не меньше восьми слов для обозначения различных видов перхоти и примерно столько же для обозначения вшей.