Дмитрий Дашко - Реализация [СИ]

– А-бал-деть! – только и смог вымолвить я.

– Так что, товарищ начальник – вызываем фотографа?

– Вызываем, – вздохнул я. – Отправь за ним Рудковского: нечего ему забор сторожить.

– Сейчас сбегаю, скажу.

– Погоди, – остановил я его.

Покопался в кармане и вынул из него несколько купюр из заработанной премии.

– Возьми, это для фотографа. Пусть закупается на всю сумму.

Леонов усмехнулся.

– Это ведь ваши личные средства?

– И что с того?

– В трубу вылетите, товарищ начальник. Чтобы все наши дырки залатать, впору миллиардером быть.

– Если инфляция и дальше такими темпами попрёт, все миллиардерами станем, – хмыкнул я, вспомнив, как в девяностых до ельцинской деноминации, зарплата в миллион была обычным делом.

Да и перед тем, как в это время попал, тоже счёт на десятки тысяч шёл, и с каждым годом только сильней разгонялся.

Пока Леонов вышел из дома, я продолжил осмотр места преступления, в первую очередь кровати. Вторая половина ложа покойника выглядела изрядно помятой. Я – не я, если тут не занимались любовью, причём относительно недавно.

Внимание привлекла длинный рыжий волос на простыне. Я взялся за неё, поднёс к глазам. Сомнений в том, что волосы принадлежали женщине, не было. Осталось понять – кому: законной супруге, если таковая имеется, или любовнице.

Появился Леонов.

– Ваше приказание выполнено, товарищ начальник. Деньги Рудковскому передал, за фотографом отправил. Он тут неподалёку живёт, через час будет.

– Спасибо, товарищ Леонов.

Он немного помялся.

– Товарищ начальник, а что это вы меня всё на вы и на вы зовёте?

– А как к вам обращаться?

– Зовите просто, без фанаберий – Пантелеем. И на ты, пожалуйста, – а то я себя каким-то гимназистом старорежимным чувствую.

– Договорились, Пантелей – на ты, так на ты. И позови сюда Вощинина: вопрос к нему появился.

– Сейчас позову.

Милиционер сходил и привёл из горницы соседа.

Тот встал у порога, перекрестился и замер, стараясь не смотреть на труп.

– Не переживайте, Вощинин, долго я вас тут не продержу, – понимая его чувства, заверил я.

– Так я что – я ничего. Потерплю, коли для следствия надо. Вы чего плохого про меня не подумайте, я ить не трус, в германскую воевал. Просто к покойникам не привык.

– Скажите, пожалуйста, Дужкин был женат? – спросил я.

– Что он – не мужик что ли, – даже обиделся за соседа Вощинин. – Давно уже как Гапку в жёны взял. Только вот деток господь не дал, так и живут вдвоём.

– Гапка – это я так понимаю, Агриппина?

– Она самая.

– И где сейчас находится Агриппина Дужкина?

– Так работает она: сутки через сутки, – пояснил Вощинин. – Сегодня как раз на смену заступила. Вечером с работы придёт. Я ить почему хорошо знаю – Гапка вместе с моей трудится. Деньжищу не зашибает, кто ж им, бабам, хорошо платить станет, но копейка в доме лишней не бывает.

– И о смерти мужа, разумеется, ещё не в курсе? – предположил я.

– Не успели сообщить, – виновато произнёс Леонов.

– Как здесь освободимся, надо будет обязательно сообщить Дужкиной о гибели супругу. Ну, и если получится – допросить. Может, она знает что-то полезное, – распорядился я и вернулся к главному, зачем, собственно, и попросил позвать соседа:

– Скажите, Вощинин, а у Дужкиной волосы какого цвета? Случаем не рыжие?

– Скажите тоже – рыжие, – хмыкнул мужчина. – Тёмненькая она.

– Понятно, – протянул я.

Похоже, наш драгоценный покойник имел обыкновение изменять супруге, и женский волос рыжего цвета тому доказательством.

– А духами Агриппина Дужкина пользуется?

– А ей то зачем? – удивился Вощинин. – Баба должна пахнуть бабой, а не цвяточками. Она ж не шалава какая, а мужняя женщина. Ей духи ни к чему. Моя тоже на себя всякую гадость не льёт.

– Я слышал, что Дужкина видели в компании какой-то рыжей надушенной женщины, – пристально посмотрел я на Вощинина.

– Чего не знаю, того не знаю, – вяло произнёс тот. – Это, наверное, прости меня господи, параститутка какая была. Видать, не всё гладко у Агриппины по бабьей части с мужем, вот и бегал Васька по другим бабам. Когда совсем невмоготу становилось, так и параститутками не гнушался.

– Понял вас, гражданин Вощинин. Спасибо за помощь следствию.

– Ну дык всегда пожалуйста, – он я явным облегчением выскочил из спальни.

– Товарищ начальник, а чего это вы вдруг про рыжих спросили? – заинтересовался Леонов. – И откуда знаете, что убитый с какой-то рыжей девкой гулял? Вы ведь у нас в городе первый день только… Может научите «пинкертонить»?

– Да тут особого секрета нет. Вот, сам погляди, – показал я ему волос. – На простыне нашёл. И, обрати внимание, на запах духов.

Он повёл носом.

– Есть маненько.

– Я б не сказал, что маленько. И в связи с этим есть у меня одна гипотеза.

Я приоткрыл дверцу шкафа, заглянул в него: там хватало пустого места и при желании тут мог бы спрятаться человек невысокого роста и стройного телосложения, то есть женщина. К тому же здесь ещё ощутимее пахло духами – что наталкивало на мысль: внутри кто-то сидел, и этот кто-то вряд ли бы полез в шкаф ради прикола. Нет, скорее всего, ему пришлось прятаться.

Если супруга была на работе и должна вернуться только вечером – ответ напрашивается сам собой: кажется, у нас есть свидетель, вернее – свидетельница убийства, которая могла из шкафа слышать и наблюдать за происходящим.

Сумеем отыскать – найдём убийцу или убийц.

– И как – нашли в шкафу что-то интересное?

– Похоже, что нашёл.

– Дайте догадаюсь: в шкафу могла спрятаться рыжая?

– А ты делаешь успехи, Пантелей, – одобрительно произнёс я. – Это, конечно, догадка, но, сдаётся мне, мы на верном пути. Давай мыслить логически: жена отбыла на работу, Дужкину стало скучно. Он снял себе девочку и принялся кувыркаться с ней в постели. Внезапно заявились некие незваные гости. Дужкин на всякий случай велел подруге спрятаться в шкафу.

– И та всё видела?

– Видела вряд ли, а вот слышать могла.

– Эх, найти бы её, – мечтательно произнёс Леонов.

– Пантелей, ты только моему вопросу не удивляйся, пожалуйста, – заранее стал готовить Леонова я.

– Спрашивайте, товарищ начальник.

– Ты местных проституток хорошо знаешь?

– Кхм! – чуть не поперхнулся Леонов. – Товарищ начальник, вы чего? Я ведь комсомолец!

– Я тоже комсомолец, но в первую очередь – милиционер. А милиционер просто обязан знать тех, с кем по долгу службы ему приходится регулярно иметь дело. И на будущее, заруби себе на носу: жрицы продажной любви – отличные информаторы. Только к ним надо знать подход.

– Да какой тут подход? – разгорячился парень. – Если не встала на путь исправления, пусть в тюрьму идёт. Уж там-то её точно перекуют.