Александр Башибузук - Князь Двинский [litres]

– Снять всех людей со строительства храма. Работы прекратить. Немедля.

Фиораванти с довольной рожей поклонился. Управляющий было собрался переспросить, но не стал.

– Если у монахов возникнут вопросы, направляйте прямо ко мне. Что застыли, показывайте дальше, чего наворотили.

После домниц мы отправились на артиллерийский двор, где лили пушки. И тут меня поджидал еще один сюрприз.

– Из чугуна? – машинально переспросил я, проводя рукой по шероховатой поверхности ствола здоровенного орудия.

Все честь по чести, дульный и казенный винграды, легвант и цапфы посередине, калибр где-то… миллиметров под двести, то есть примерно шестьдесят четыре фунта. Но здоровенная, зараза, толщина стенок ствола примерно вдвое больше, чем у бронзового орудия. И весит небось около тонны, если не больше. Да станок крепостного типа, мощный, на маленьких колесиках – он тоже нелегкий.

В свое время я задумывался над чугунными орудиями, но дело до них так и не дошло, куда там, едва с полыми чугунными ядрами сладили. Да и то равномерного разрыва на осколки так и не добились. Вот это новость. Представляю, сколько они материла извели, новаторы, ядрена вошь. Чугун не бронза, качественно лить из него при нынешних технологиях неимоверно трудно.

– Да, сир… – мастер-литейщик ломбардец Джованни Кальцони, спрятав торжествующую улыбку, поклонился. – В связи с нехваткой сырья для бронзовых пушек мы решили попробовать отлить орудие из чугуна. И после некоторых неудач у нас получилось. Шестьдесят четыре фунта, пригодна для стрельбы снарядами любого вида или картечью. Зарядная камора с внутренним конусом. Увы, мы были вынуждены увеличить толщину стенок ствола, поэтому размер и вес значительно увеличились. Таких готово уже десять штук, а эту сейчас будем испытывать…

– Успеете, – остановил я мастера. – Сколько брака получается?

На лице ломбардца живо пропала улыбка, он поклонился и с повинным видом доложил:

– Из трех отлитых стволов два разрывает при испытаниях. Увы, при работе с чугуном очень трудно избежать дефектов литья. Но мы стремимся уменьшить потери. Мастер Фен предложил любопытное решение.

– Два из трех? – Я задумался. Много брака, очень много. К тому же чугунные обломки в переплавку пустить не получится, придется только разбивать на кусковую картечь. Хотя… технология дико прорывная, а с учетом того, что чугуна, в отличие от бронзы, мы можем производить сколько угодно, потери стоят результата. На полевом лафете эту дурищу не используешь, а вот на крепостном, как этот, – вполне. То есть можно снять все бронзовые орудия с укреплений и заменить их чугунными. Почему бы и нет? Как временное решение вполне подходит. И даже как постоянное. К тому же из чугуна лить гораздо дешевле, чем из бронзы.

И милостиво дал добро на производство. Заодно остался посмотреть на испытания.

Мы все отошли подальше, мужики с литейки ломами развернули лафет с орудием в сторону реки, ломбардец сам отмерил и забил банником пороховой заряд, а потом, надсаживаясь, вкатил в ствол чугунное ядро. По неписаным правилам нынешнего времени, испытательный выстрел производит тот, под чьим руководством лили орудие, но я строго запретил подобную практику, ибо пушки рвет часто, а толковых мастеров днем с огнем не сыщешь. Их сейчас вообще надо самому выращивать и воспитывать.

Дальше за дело взялся щуплый мужичок в потемневшей от пота драной домотканой рубахе. Залез в яму подле орудия, перекрестился, присел, после чего долго тыкал оттуда запальником, пытаясь попасть тлеющим фитилем по брандтрубке.

И попал наконец…

Из ствола с диким грохотом вырвались языки пламени, один вперед, а второй почему-то вверх, после чего все вокруг окуталось тучей черного дыма.

В дерево рядом с нами чем-то хлестко садануло, во все стороны полетели щепки и куски коры.

– Етить… – озадаченно выматерился Яжук, уставившись на здоровенный кусок чугуна, впившийся в ствол сосны.

Ветерок снес дым. Пушка лежала на боку, ее лафет раскололо пополам, а ствол вообще исчез.

Я уже похоронил для себя канонира, но из полузасыпанной ямы неожиданно показалась осторожно оглядывающаяся по сторонам закопченная лохматая голова.

– Сир… – мертвенно-бледный ломбардец извиняюще развел руками. – Я же говорил, что…

– Пока заткнитесь, мастер, – бросил я ему, подошел к герою-испытателю и громко поинтересовался: – Жив?! Как кличут тебя?

Тот скорчил гримасу и, нечленораздельно мыча, показал себе на уши.

– Тимохой кличут, – подсказал Яжук. – Глухонемой он от рождения, не ответит. И того… не в уме слегка.

– И какой уже раз его… подрывает?

– Третий, – смущенно ответил Джованни. – Но он снова каждый раз вызывается. Я даже доплачивать стал немного.

– Понятно. – Я выудил из кошеля серебряный флорин и вложил его в руку Тимохе. – Держи, заслужил. А вы продолжайте лить. Чтобы к концу месяца у меня еще десяток исправных орудий был. Понятно?

– А что с этим? – Джованни покосился на испытателя. Тот довольно лыбился, пробовал на зуб монету, а про нас напрочь забыл.

– С ним? Пусть испытывает дальше. И это… выдайте ему шлем покрепче, что ли. У меня там, где-то старый штеххелм валялся, прикажу передать вам.

Дальше мы отправились в порт, осматривать всю инфраструктуру.

Первым делом посетили верфь, где ускоренными темпами ремонтировали трофейные когги.

– Фальконеты уже установили на палубе: два по каждому борту, один ретирадный и один курсовой, – браво и радостно отрапортовал Тим Кулеманс, мастер-корабел из Брюгге, привезенный мной на Русь еще в прошлый приезд. – Рангоут и такелаж поправляем, ваше сиятельство. К концу недели будут готовы, ваше сиятельство…

Длинного и нескладного, еще молодого мужика прямо распирало от гордости и собственной значимости. Его я нашел на верфях в Антверпене, где Тим подвизался в подмастерьях, хотя по знаниям и умениям давно превзошел своих наставников. Меня подкупила его неуемная жажда деятельности и способность на лету схватывать все новое. Сам фламандец уже давно попрощался с мечтой стать мастером из-за кучи идиотских цеховых требований, и теперь, получив желанное, пусть даже на краю земли, неимоверно гордился собой. А меня навеки причислил к сонму святых, не иначе.

Я ухватил за длинный хвостовик винграда один из фальконетов, покрутил его на вертлюге и поинтересовался у Деррика Хоппера, шефа-наставника русских моряков.

– Что с командами?

– Сир… – Старый, но еще бодрый колченогий фламандец развел руками. – Так-то парни старательные и способные, но опыта с новыми для них кораблями совсем мало. Рано им без присмотра в море.

Я про себя поморщился. Понятно, что опыта мало, но все мои суда через несколько дней уйдут, чтобы встретить и успеть до конца навигации привести сюда еще один торговый караван, а патрулировать побережье и устье Двины до ледостава некому. Так что доучиваться будут в процессе.