Игорь Кулаков - Диапазон скорби 1942

Указания из Берлина были однозначны — достичь или хотя бы приблизиться к сепаратному миру с Советами. С изъявлением готовности отступить с территории СССР.

Выжившие из верхов Германии хорошо оценили объём мгновенных потерь того страшного дня, когда мир увидел «новое оружие, переворачивающее ход войн».

Посол ныне точно знал, что сам Гитлер, его официальный (с 1939 года) преемник Геринг и Гиммлер погибли в адском огне одной из атомных бомб большевиков в Мюнхене, куда все они, как старые партийные товарищи отправились отмечать известное событие 1923 года..

А следующим наследником фюрера, по тому же объявлению Гитлера в рейхстаге 1 сентября 1939 года, был Рудольф Гесс и он, в отличие от вышеперечисленных остался жив, хотя и должен был быть, по предположению посла там же, в Мюнхене.

Указания, полученные сначала радиошифровкой из Берлина, а буквально за час до переговоров дипломатической почтой, доставленной специальным авиарейсом из Германии, подписантами которых выступали члены «директории» (как он окрестил их про себя немецкий посол) дали князю(принцу) цу Виду чёткое понимание — в Берлине решили, в чьих руках власть в этих неслыханных и чрезвычайных обстоятельствах, требующих особых мер.

От имени «чрезвычайного совета» ему давался карт-бланш — добиваться прекращения войны с большевиками. И власть в Берлине готова была идти на уступки вплоть до немедленного вывода войск с территории СССР. С точки зрения тех, кто буквально месяц назад, после применения против большевиков нового химического оружия, рассчитывал на скорое и победоносное изменение хода войны на востоке, подобное было неслыханной готовностью к компромиссу и огромной уступкой! Похоже, в Германии всё было намного хуже, чем он сам предполагал..

В «Чрезвычайный совет», ныне решавший всё за всю Германии, вошли:

Рейхсминистр и заместитель фюрера по НСДАП Рудольф Гесс.

Рейхсминистр вооружения и военного производства Альберт Шпеер.

Рейхсминистр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп.

Начальник штаба Верховного командования вермахта Вильгельм Кейтель.

Начальник Главного управления имперской безопасности (RSHA) Рейнхард Гейдрих.

Разумеется, первый день (точнее, уже ночь) не принесла никаких результатов. Относительно быстро и дипломатически — изящно признав «возможность дискуссии» насчёт категоричного советского требования — немедленного оставления всех оккупированных Германией территорий СССР, посол — аристократ уклонялся от любого обсуждения безоговорочной капитуляции..

Но день спустя, совсем неожиданно для немца, совсем не удивившегося итогам первой встречи — где мадам Коллонтай потребовала от Германии не только вывода войск с территории СССР и безоговорочной капитуляции, но и освобождения от германского военного присутствия всех оккупированных ранее стран, на второй его встретила не только обаятельная большевичка, которая (совсем в духе неведомого всем присутствующим будущего!) была вершиной торжества феминистического движения мира — вскоре после революции какое-то время была одним из наркомов — первой женщиной мира, занимавшей столь высокий пост в ранге министра. С ней были представители США и Великобритании и германский посол услышал, что разговор будет только в расширенном составе. Или… никакого разговора не будет вообще! А за дипломатов будут говорить, как и сотни лет ранее — пушки, этот последний довод королей… и генсекретаря.

Который ныне владел и ужасающим оружием новых времён. Страшные, массово применённые «атомные бомбы» заставили содрогнуться весь мир, который, благодаря пропаганде союзников и СМИ нейтралов, увидел множество фотографий «с мест» и узнал приблизительное число жертв «русского возмездия» за химические атаки на города СССР.

На наследника старинного прусского рода «из Вида» согласованно смотрели трое представителей могущественнейших врагов Германии — яростно-привлекательная и в свои 70 лет твёрдая большевичка, а с ней посланники США — Хершель Джонсон и Великобритании — сэр Виктор Маллет.

Конечно же, немецкий посол не мог знать, что в отличие от британца, прибывшего сюда только потому, что «верные союзническому долгу дипломатические брат и сестра» по «большевистско-капиталистическому братству по оружию»:-) позвали, американский посол уже получил согласованную с Рузвельтом директиву от госсекретаря Халла, в которой тот указал послу своей страны рамки того, что было обговорено ранее Президентом США и Генеральным секретарём ВКП(б) во время их личных встреч.

Перед Александрой Михайловной Коллонтай, олицетворявшей приятные многим (уже в те годы, да!) в «просвещённой Европе» черты СССР — полноценное женское равноправие, эмансипацию и борьбу с неграмотностью, сочетавшиеся с тем, что она была ныне «старой большевичкой», встала задача, положенная по её долгу — вести крайне нервный и неприятный, но столь необходимый разговор.

Ради того, чтобы осталось жить как можно больше советских людей. Указания, полученные из Москвы, отчасти удивили её.

Требование безоговорочной капитуляции было озвучено вновь. При отказе союзники заявляли о возможности нового «атомного рейда», итоги которого потрясли, ужаснули и порадовали её также, как и многих в мире. При этом руководство СССР было готово, исходя из указаний наркома иностранных дел Молотова, обсуждать «разумный ход и меры выполнения» Германий своих достаточно категоричных требований.

За этим что-то определённо скрывалось. И она уверенно предполагала — начиналась большая игра за послевоенное мироустройство. Конечно же, если Германия, поставленная на колени «Атомным рейдом» и его проявившимися последствиями, продолжит сопротивляться до последнего, всё лишь затянется на какое — то время. Её родина, ныне сменившая общественно-политическое устройство, как и в прошлые века, силой своего оружия отвоёвывала себе место на вершине мирового Олимпа. И её долгом было — выигрывать ныне уже не войну, а мир.

Немецкий посол, столкнувшись с единой позицией союзников и отказом СССР вести сепаратные переговоры, запросил время на дополнительные консультации с Германским руководством..

Главное, чего требовал СССР — немецкие войска должны были немедленно покинуть территорию Союза и открыть без сопротивления проход оккупационных сил в Германию. Другие требования должны были быть оглашены позже.

Союзники — не только СССР, но и обе англосаксонские державы — откровенно рассчитывали завершить войну своей «малой кровью», чему способствовало интенсивное общение Сталина и Рузвельта по шифрованному радиоканалу между военными СССР и США.