Борис Рогов - Анархист

– А вы, товарищ, кем изволите быть? – вопросом на вопрос перебила его решительная баба. – Представьтесь для начала. Здесь всё-таки не абы кто живёт.

– Да-с, не извольте беспокоится, всенепременно-с, – голос прибывшего почему-то сразу стал заискивающим. – Леонид Христи, командир Арбатской районной ЧК, по личному приказанию Феликса Эдмундовича Дзержинского. Вот депеша… Только товарищ, мне приказано в личные руки товарища Землячки.

– Я Землячка, Розалия Самойловна, – женщина резко вырвала бумагу из рук чекиста. – Давайте сюда вашу депешу. Или вам удостоверение делегата съезда показать?

Она так взглянула в глаза чекисту, что того пот прошиб.

«… В связи с внутренней обострившейся обстановкой в стране, а особливо в Москве, для обеспечения безопасности делегаток Съезда партии, приказываю сопроводить товарищей делегаток в до их нового места пребывания на территории Кремля. – Ну и кто так пишет? Что это за слог такой корявый. Это же не Дзержинский писал…

– Ничего не знаю, – голос чекиста снова обрёл уверенность. – Мне приказано. Я выполняю. Вам тоже следует выполнять приказания. Собирайтесь, внизу ждёт автомобиль, переедем быстро. Как говорится с ветерком.

– Позавтракать можно? – раздался голос Клавы Николаевой с кухни. – Не хотелось бы голодом сидеть.

– Давайте, бабоньки, только быстро. Вас тут десять человек числится? Все на месте? Никто за ночь никуды не отлучился?

– Все здесь, не боись, служивый, куды нам отсель, мы Москвы не знаем. Утром в Кремль, вечером обратно. Вот и вся наша Москва…

– Вот и хорошо. Тогда я по остальным делегатам пройду. Их тоже оповестить надо. Вы смотрите, завтракайте быстро, потом вещички собирайте, ничего не оставляйте. Сюда больше не вернётесь. Оружие если, у кого имеется, поближе держите. Не ровён час, отстреливаться придётся. – Чекист многозначительно ткнул в домоуправа указательным пальцем.

Через полчаса по красивой парадной лестнице спускалась вниз цепочка женщин разного возраста и в разномастных пальто и шинелях. Кто с вещмешком, кто с аккуратным чемоданчиком, а кто и с роскошным кожаным саквояжем. Замыкала шествие сама Розалия Самойловна. Что-то казалось ей подозрительным во всей этой странной затее. Почему их надо перевозить куда-то, если достаточно усилить охрану у подъезда? Почему в Кремль? Ведь раньше ей говорили, что в казармах Кремлёвских курсантов, где разместили иногородних делегатов-мужчин, мест для женщин не было. А сейчас вдруг появились? Странно всё это.

Землячка так погрузилась в собственные мысли, что не заметила, как оказалась внизу. Вдруг до её слуха донёсся сдавленный стон. Инстинктивно правая рука храброй женщины выхватила наган. Интуиция, как всегда не подвела опытного бойца революции. Она успела выстрелить прямо в лицо набросившегося на неё злодея. Тот упал, пачкая стены подъезда мозгами и кровью. В тот же миг на шее Землячки затянулась кожаная удавка. Она отбросила наган и судорожно попыталась освободиться из подлого захвата, но силы были не равны.

– Куда падаль прятать, Паша? – прохрипел чуть непристреленный детина в старой латаной шинели. – Может наверх поднимем? Прикроем чем-нибудь, и пускай трупаки в квартире лежат.

– Нет, Рябой, не канает такой расклад, чека уже сегодня их найдёт и по горячим следам сможет нас вычислить. Да и мёртвая жидовка нам ещё пригодится. Её можно будет по частям большевичкам выдавать. Какая сучка прыткая! Как она ловко Капустку то в расход пустила. Ба-бах! и пораскинул Капустка мозгами. – Паша Новодеревенский, который сам решил поучаствовать в деле, хищно осклабился. – Как там остальное большевистское бабьё?

– Да, барно [159] барно (жарг.) – хорошо всё. Сидят тихо, не ерепенятся.

– Вишь как полезно бывает пристрелить одну сволочь, чтобы других до печёнок проняло. Теперь покатай их по округе и через полчаса подвози к Ермолаю [160] храм Св. Ермолая в Козихинском пер. на Козихинский. Там их и держать будем.

– Стрёмно как-то, ведь чекисты тут такой шухер поднимут…

– Не ссы, братан! Они же не знают, куда мы этих баб из храма спровадим. Кстати, ты мне годную мазу подкинул. Мы сделаем так…

…

(Москва. Кремль)

К стоящему на посту у входа в Большой Кремлёвский дворец милиционеру разболтанной походочкой прихилял беспризорник в рваном пальто и старых, не по размеру больших ботинках. Зато на голове у него настоящий цилиндр. Он стоял, ковыряя в носу, несколько минут напротив замершего навытяжку бойца. Наконец набрался храбрости и запричитал дурацким кукольным голосом:

– Дяденька мильтон, а дяденька мильтон, пусти дедушку Ленина посмотреть, ну пусти-и-и, будь ласковый. У меня к нему письмо есть. Один дядька просил ему лично в руки передать. Ну, пусти дяденька мильтон. Ну, пусти-и-и-и-и… А хочешь, я тебе мою моднючую цилиндру подарю?

– Пшёл вон отседова, – шикнул на беспризорника постовой, сохраняя полную неподвижность. – Счас, как свистну, так тебе быстро дворник пенделей отвесит.

– Тогда сам Ленину письмо передай, – с этими словами сопливый протянул лист бумаги. – Бери не бойся, на бумаге вошек нету. Бумагу вошка не ест.

…

Купольная ротонда главного зала Большого Кремлёвского дворца создавала ощущение простора. Бывший Екатерининский зал, переименованный в память Председателя ЦИКа в Свердловский, переполнен по случаю Съезда Партии. Председательствует на третьем заседании глава советских профсоюзов Михаил Томский.

– Бандитизм, главным образом, стал развертываться у нас еще с сентября, и товарищ Ленин указывал, что развитие бандитизма не представляло ничего неожиданного. Мы его ждали, но мер, каких бы то ни было, ни для борьбы с бандитизмом, ни для изучения этого явления принять не успели… – вещал с трибуны оратор, не замечая, что сам расписывается в профнепригодности.

– О! Слышь, Блинников, этот Смирнов в самую точку попал! – Александр Фадеев толкает локтем в бок соседа, вспомнив приключения в Новониколаевске. – Мы же через этот бандитизм нашего Сноскарёва потеряли. Светлая ему память. Если бы не Григорий, так этот паразит и нас бы шлёпнул.

Тем временем к, склонившемуся над какими-то записками, Ленину подошёл бесшумной тенью худой как щепка Дзержинский. Что-то сказал ему на ухо. После этого Ленин поднялся из-за стола, неловко стукнув стулом, и скрылся за портьерой.

– Товарищ Блинников, никак что-то важное случилось, – заметил исчезновение Предсовнаркома Фадеев.

– Ты, Сашка, слушай что умный человек говорит, не отвлекайся. Что будет нужно, нам сообщат.

…

– Как депутатов взя'и в заложники? Это же фо'менная чепуха! – Ленин стоял посреди кабинета председателя ЧК. В руках он держал замусоленный листок бумаги, переданный Дзержинским, к которому он попал из рук постового на входе в Большой Кремлёвский дворец.