Александр Башибузук - Фаворит [litres]

Циклоп, цокая подковами по брусчатке, вез меня домой, а я все размышлял угрюмо над предстоящей акцией. Даже не заметил, как добрался до постоялого двора. Потом долго ждал, пока близнецы найдут сравнительно трезвых дружинников, провел инструктаж, после чего наконец попал в свои покои. Наскоро ополоснулся и бухнулся в кровать. Феодора, к счастью, спала, так что обошлось без трескотни. Как сообщили близнецы, во время прогулки Феодорку просто переполняли эмоции, выражаясь в восклицаниях: «Mamochki… ocho-choschenki… fryagi okoyanniye, schto udumali… gospodi Iisuse…» — и прочих выражениях, которые пажи не запомнили из-за трудности восприятия незнакомого языка. Но вела себя спокойно, с достоинством, а причитала и охала шепотом, только когда думала, что ее никто не слышит. И да — из выданных денег даже серебрушки не потратила почему-то. Ну и ладно, позже сама поделится впечатлениями и расскажет почему.

А едва рассвело, был уже в седле, направляясь к городским воротам.

Рядом покачивался в седле полусонный и злой как собака Логан — как выяснилось, вдовушка ему дала от ворот поворот. Луиджи и Пьетро между собой что-то шепотом выясняли, мгновенно замолкая, когда мой взгляд падал на них.

Выехав из города, кони перешли на рысь, и к нам стали присоединяться дружинники, которых, ради конспирации, я мелкими группами отправил вперед. Вскоре весь отряд соединился, и мы пошли наметом по дороге на Ансени.

Вокруг простиралась живописнейшая местность. Берега Луары утопали в море зелени, неразличимые в лазурном небе жаворонки высвистывали свои немудрящие мелодии, били хвостами огромные карпы в реке, орали фазаны в зарослях. Парадиз, одним словом. Но я ничего этого не замечал. Вернее, замечал, но каких-то особенных эмоций не испытывал. Какие там эмоции — убивать людей едем, а это само по себе уныло.

Возле придорожного трактира нас ждали фра Антоний и еще три человека. Фра полностью избавился от личины монаха и выглядел вполне гражданским лицом неопределенной наружности в дорожной одежде. Правда, с мечом на поясе. Его люди смотрелись под стать своему предводителю. И да — не военные ни разу. Ну что же, это даже к лучшему.

Антоний занял место во главе отряда и уверенно повел его, срезая путь. Мы проскочили опушку какого-то леска и к полудню выехали на проселочную дорогу.

— Здесь можно устроить отличную засаду… — сообщил псевдомонах. — Они пойдут по этой дороге.

— Не надо никакой засады… — Я нашел глазами Логана и приказал: — Юнкер, вышлите дозор на пол-лиги по обе стороны дороги. Остальным пока спешиться и отдыхать.

— Но… — В глазах Антония плеснулось недоумение. — Но как? Их всех надо убить! Неужто вы думаете…

— Мой вам совет — заткнуться и неукоснительно выполнять мои приказания… — спокойно бросил я ему. — Иначе рискуете оказаться связанными под теми кустиками. Бользен, присмотри за этими людьми.

Антоний зло скривился, но действительно заткнулся и отошел со своими людьми в сторонку. Вот не нравится мне его морда, и все. Впрочем, все скоро станет ясно…

Долго ждать не пришлось. Примчался дозор и сообщил, что по дороге движется небольшой обоз купцов. Четыре длинных повозки-фургона при десятке копейщиков пешей охраны.

Едва я успел расставить людей, как показались и они. При виде вооруженных всадников охрана мигом окружила телеги, нацелившись копьями в нашу сторону. Сами купцы, числом пятеро, спешились и тоже схватились за оружие. Надо сказать, выглядели они весьма решительно. Оружие держали умело, да и вообще были экипированы как воины. Но это как раз неудивительно для нашего времени.

Я поднял руку и тронул коня с места. Приблизившись к ним на десяток метров, заговорил:

— Я граф де Граве, сеньор де Молен. Действую по личному поручению его высочества Франциска Бретонского. Речь не идет о разбое или каком-либо притеснении вам. Мы разыскиваем государственных преступников и еретиков — Атоса, Арамиса, Портоса и д’Артаньяна. Если среди вас их нет, вам нечего бояться. А пока немедленно опустите оружие, иначе…

Мои стрелки выступили из кустов, вскинули арбалеты и нацелили их на купцов. В случае стычки исход был очевиден, на каждого копейщика приходилось по три дружинника. Главный среди купцов, высокий кряжистый старик с длинной бородой, видимо, это понял и резко приказал своим людям опустить оружие. Дружинники быстро расчленили строй охранников, обезоружили их и положили на землю. Купцы вложили мечи в ножны, сбились в кучку и настороженно смотрели на меня.

— Представьтесь…

— Оливье Бенуа, купец из Пуату… — нехотя буркнул старик, уверенно смотря на меня. — Следую с грузом красителей.

— Ваш меч. Моя команда вас не касается?

— Вы рискуете навлечь на себя гнев графа де Пентьевра, под чьим покровительством мы находимся… — Купец нехотя бросил меч на землю. — Среди нас нет… как их там…

— Вяжите их… — Я бросил взгляд на Антония и увидел, как он зло и недовольно скривился. С чего бы это?

Потом охрану и купцов связали, побросали в телеги и быстро увезли с дороги в лес. Все случилось быстро и слаженно. Вот только… только к пленникам добавились еще два виллана, собиравших хворост, и мелкий торговец вразнос со своим осликом. Черт…

Когда мы забрались достаточно далеко в лес, я обратился к Антонию:

— Вы ничего мне не хотите сказать?

Монах выглядел спокойно и уверенно. Волнение выдавало только сильно побледневшее лицо.

— Нет. Сейчас надо срочно найти документы…

— Нет так нет… — Я спешился и подошел к телеге с купцами, по пути приказав стрелкам копать большую яму.

— Да как вы смеете! — с возмущением выкрикнул один из купцов. Тем самым выдав себя с головой. Так мог себя вести только дворянин или чиновник высокого ранга.

— По очереди представляйтесь. Настоящими именами и титулами. В противном случае вам начнут рубить руки и ноги. Ну, кто первый? — Я с угрозой посмотрел на одного из франков, по виду самого молодого и самого испуганного.

И в данном случае особых трудностей не возникло. Мнимые купцы разглядели яму, которую уже начали копать, и быстро облегчили душу признанием. Все они оказались высокопоставленными чиновниками Паука, нотаблями и королевским нотариусом. И, что характерно, поголовно — представителями нового дворянства, то есть фактически простолюдинами, которым Паук пожаловал дворянство за верную службу. Впрочем, это и понятно, сейчас вряд ли кто из родовитой знати согласится на такой машкерад.

А потом нашлась большая, опечатанная множеством печатей шкатулка с документами.

— Теперь прикончите их… — нервно бросил Антоний и протянул руку к шкатулке. — А это отправится со мной…

Я для себя уже все давно решил. Вот что-то не так с ним. Не так, и всё — чувствую подвох сердцем. И просто кивнул Логану. А он, в свою очередь, стрелкам. В то же мгновение Антония с его людьми сбили с ног, заломили руки и перерезали им глотки. Как всегда, ловко и быстро. А затем так же ловко стали резать франков, после того как я допрашивал их, а Луиджи фиксировал ответы на пергаменте.