Александр Башибузук - Великий посланник [litres]

Да, затея дороговатая, но все окупится с лихвой. Тем более что я не собираюсь тратить свои деньги. Сначала соберу товарищество, в которое с паями войдут русские купчины, на эти деньги начну, а потом предприятие станет работать само на себя.

На хрена мне сдалась Двинская земля? Проще говоря, зачем я взваливаю на себя лишний груз? Сложный вопрос…

Да, по большому счету – не нужна, со своими бы владениями справиться. Но, черт побери, с самого момента своего попадания в Средневековье я плыл по течению, по сути, жил для себя. От возможностей изменить историю шарахался как от чумы. Хотя этих возможностей был целый вагон и тележка в придачу. Мало того, даже не прогрессорствовал, а если и прогрессорствовал, то в мизерных масштабах, только для себя. А вот сейчас, дабы не прожить свою жизнь зря, решил помочь своей настоящей Родине. Не могу не помочь, сам прокляну себя, если упущу возможность…

Разговаривали мы с князем очень недолго. И ни о чем не договорились. Но очень скоро договоримся, потому что Иван накрепко заглотил приманку. А еще, черт побери, он намекнул, что может сосватать мою Феодору за Ивана Молодого. Но этот намек я проигнорировал. Слишком уж нежданно, много думать надо.

Выйдя после разговора из кабинета, внезапно почувствовал, как жестко придавило мочевой пузырь. И немудрено, с таким-то количеством выпитого. Сначала хотел по европейскому обычаю напрудить в угол, но потом устыдился и приказал Ванятке, следующему за мной хвостиком, показать, где здесь нужник. Парень уже успел оббегать царские палаты сверху донизу и все разузнать.

К счастью, идти пришлось недолго – «санузел» оказался на том же этаже. Едва оправился и стал зашнуровываться обратно, как за дверью послышался сдавленный крик Ванятки.

– Что за нахрен? – Чертыхаясь и на ходу затягивая ремень, я выскочил в коридор.

Но там уже никого не было, только на полу валялась малиновая беретка с фазаньим пером.

– Твою же мать! – Выхватив эспаду, я ринулся по коридору к лестнице. Именно оттуда слышался громкий топот.

Слетел вниз на один пролет и еще раз громко выругался – ногу пронзила острая боль, рана дала о себе знать. Пришлось сбавить темп и тащиться дальше трусцой. Да что за напасть: не понос, так золотуха! Паренек-то им на хрен сдался?

На первом этаже столкнулся нос к носу с одним из дьяков Курицына.

– Куда, княже… – Дьяк заступил мне дорогу. – Идем на пир, государь гневаться будет… – И, приобняв за плечи, попытался меня развернуть.

Почувствовав неладное, я саданул его в челюсть чашкой на эспаде и ринулся к двери. Пинком распахнул ее, выскочил в небольшой дворик и увидел только распахнутые ворота да оседающий на следы подков иней.

Пошарил по сторонам глазами, других лошадей не увидел и вернулся в коридор, где на полу так и валялся дьяк. Вздернул его за шиворот и что есть силы заехал под дых:

– Кто мальца забрал? Говори, смерд!

– Н-не в-ведаю, ум-м-м… – задыхаясь, заблеял мужик.

– Врешь, сука! – Я приставил кончик клинка даги к его кадыку и слегка надавил. – Говори, падла…

– Н-не ведаю…

– Капец тебе… – Вне себя от ярости, уже совсем было собрался пустить ему кровь, как позади раздался гневный рык:

– Ты что творишь, княже?!

Обернулся и увидел великого князя в окружении рынд, наставивших на меня алебарды.

– В уме ли ты, посланник? – Иван гневно ощерился. – Пошто на мово человека напал?

– Пажа моего украли… – с трудом сдерживаясь, ответил я. – Это уже слишком, государь. С добром к тебе приехал, а в ответ добра не вижу. Так и передам королю Франциску.

– Погоди, погоди… – Иван сбавил тон. – Когда украли? Кто украл? А этот при чем?

– Только сейчас. Кто – я не заметил, только крик услышал. Погнался, но нога подвела, не успел. А этот сдержать пытался. Тварь!!! – Я еще раз двинул дьяка по морде.

– Н-не ведаю-ю-ю!.. – протяжно завыл тот.

– В приказ его, – коротко скомандовал Иван. – А ты, княже, не сомневайся, найдем твоего мальчонку.

– Если еще не поздно будет!.. – в сердцах выкрикнул я.

– Не будет поздно. Ведомо, кто это. – В коридоре неожиданно появился Старица в сопровождении двух человек в черных кафтанах.

– Говори! – рявкнул великий князь. Бывший приказчик повел глазами на меня, но князь отмахнулся. – Докладывай, сказал!

– Сие дело рук людей, близких к Траханиотам, – быстро доложил Старица. – Собирались оные умыкнуть человека посланника, прознав, что он русич, дабы вынудить лжесвидетельствовать на хозяина своего в его якобы злых умыслах против тебя, государь, и сорвать посольство да посеять вражду между тобой и королусом Наваринским. Ибо догадывались, что ты будешь сватать наследника Ивана к дщери посланника. Оные же людишки греков ранее подбросили подметные письма к жильцам, дабы побудить их на бунт, но о том я тебе уже докладывал…

Я слушал Старицу и постепенно прозревал. Черт подери, как же я раньше не догадался! Всю бузу устроила Палеологиня, устроила для того, чтобы окончательно устранить Волошанку со сцены. Люди Софьи как раз и всколыхнули жильцов на бузу, при этом сделав так, что все концы вели к Елене Стефановне. Правда, Софья сама чуть не пострадала, рассчитывая, что будет в полной безопасности в резиденции, а бунт быстро подавят. А Иван, как назло, отправил часть верной охраны в Москву. Но тут, к ее счастью, вмешался я. Дальше Волошанка впала в немилость и была удалена от двора, а у Ивана моментально созрела мысль заново оженить наследника, уже на Феодоре. Осознавая, что Федька гораздо опасней Елены, и понимая, чем все это грозит ей, Палеологиня спонтанно решила сорвать предполагаемое сватовство. Вернее, не она сама, а ее ближники. Но по ее приказу, однозначно. Млять…

Дальше была бешеная скачка по заснеженным улочкам Москвы. Кого из похитителей порубили, кого взяли живым, а Ванятку нашли в подвале одного из московских домов. Избитого, окровавленного, но живого.

– Я ничего не сказал, ничего, дядь Вань… – вцепившись в меня мертвой хваткой, твердил мальчик, когда я вез его в седле домой. – Я помню, помню… Предательство карается только одним – смертью. Дав клятву, ты забываешь обо всем, кроме своего господина. Ни вера, ни прежний государь, ни мать с отцом не могут стать помехой для службы… Я помню…

«Верю, сынок, верю… – думал я про себя, смахивая рукавом шубы слезу с глаз. – Верной дорогой идешь, сынок…»

Уже дома, перед сном, ко мне в комнату наведались Логан и Отто. Надо сказать, ближникам славно досталось в кулачных боях. Шотландец щеголял распухшим как картошка носом и шикарными фингалами под обоими глазами, а швабу вообще своротили скулу набок и расквасили губы. Вдобавок оба были бухие вусмерть, но на ногах держались.

– Сир… – Братец Тук виновато опустил голову. – Мы опять все пропустили, да?