Александр Алексеев - Пилюля

Ушла. Прям цитатами из песен шпарит… Ну, а я конченная тварь. Просто конченная тварь.

Лежу. Колобок седьмой сон видит.

Нажрался на радостях, еле дотащили. А я вот "концы рубил" сегодня. В прошлой жизни пару раз пришлось. Но. сегодня… Просто жесть. Ничего, так закаляется сталь. А то песенки, обжималочки. В молодости помню столько всего просрал из-за розовых соплей. Футбол и хоккей – точка. Шаг влево, шаг вправо… Идти по прямой к цели. Без всяких загибов. До осени продержусь и в Питер. Какие-то предчувствия херовые… Ну, да ладно. Как говаривала незнакомая мне девица – подумаю об этом завтра…

26 января 1950 года.

Бегу. Сегодня я за капитана. Наш Васечка не смог выйти из алкогольного дурмана. Выпил милок кружку рассола и завалился дальше во сне биться со змеем. А так все на месте. Даже барышни.

Тут Абрамян расправив перья в отсутствие соперника направляет в сторону Любочки очередной заброс:

– А вчера Стёпа так нажрался, что с лестницы вниз упал.

– И что сказал? – интересуется девушка.

– Мат пропускать?

– Да.

– Тогда молча упал…

Алёша, как комсорг общежития, принял моё заявление. Рекомендации написали сам Абрамян и Стёпа Попандопуло. Получил брошюрку с Уставом и нагрузку – срочно оформить новую стенгазету. На мои вялые отговорки и просьбы:

– А может не надо?

Ара со стопроцентной точностью сказал:

– Надо, Юра. Надо.

Вчера от нижнемасловских приходили. Письмо на вахте оставили. Отфильтровав наскоки и подростковые ярлыки можно было понять, что матч состоится в 12–00 в воскресенье на стройке. У них там цех будут запускать весной, а пока здание пустое.

Позанимались активно так. Уже чуть-чуть на мой футбол стало похоже. Недостаток мастерства местные бойцы компенсируют жаждой борьбы. Если эти живчики будут выполнять тренерские установки – у нас будет шанс не обделаться…

– Вставай, алказавр. Тренировку свою проспишь. – толкаю свернувшегося калачиком Колобка.

Садится, потягивается. Потом, вспомнив, испуганно:

– Я это. Не хотел. А они давай, давай… Вот…

Сапог тупорылый. На "слабо" ведётся как баран. Эх, молодо-зелено.

А вслух говорю, ставя свой баул у двери:

– Объявишь завтра в своей команде, что перед игрой ни пива, ни шампусика…

– Какого "шампусика"?

– Так художники шампанское называют. Что не слышал?… Твои проблемы. Чао!

Спускаюсь вниз.

Мама дорогая.

Тётя Клава вся нарядная и опять с медалью сидит за столом. На каком-то музейном стуле. Под телефоном красивая салфетка. На столе газета "Правда". Над головой работника зрительного труда грамота с Красным Знаменем. А племянник ейный Гриша строчит что-то в свою тетрадку.

Тётя Клава кивает на родственника:

– Гришутке то задание дали описать рабочее место кого из родителей. А я значит за родителя.

Обводит рукой стол, себя с верху до низу:

– Не хуже чем у людей. Мы тоже не пальцем деланы. Я Гришутку то в люди выведу.

– Удачи вам в нелёгком труде пылепускания, – шутливо говорю я.

– Вот обормот… – ставит точку в разговоре наставница молодёжи.

На остановке видел забавную сценку.

Пацанята нашли в сугробе пустой кошелёк с половинкой рубля. Тут, вероятно самый умный (в очках), предложил нахаркать внутрь, а половинку как приманку выставить. Так и сделали. Отошли, ждут. Подошёл трамвай. Вышедшая тётка увидела кошелёк. Посмотрела по сторонам. Схватила и высыпала содержимое себе на ладонь. С удивлением уставилась на разноцветные сопли.

Ребята, раскрыв рты, ржали. А очкарик, упав в снег, стучал валенками по дороге, как конь.

Смешливый какой. О. а вот и моя "шестёрка".

Бегаю. Разминаюсь.

На ворота не пошёл – чего позориться то. Вон дублёр пусть стоит.

Бобров не играет. Коротков сказал к матчу оклемается. В первой пятёрке тренируется Анатолий Викторов из Ленинграда. Его в наш хоккейный клуб уже перевели. А в футбол доиграет в этом году за Ленинград. Такая вот чехарда во многих клубах.

Ферапонтыч подогнал полевые коньки. Вспомню детство золотое. Встаём вчетвером квадратом перед воротами. Передаём шайбу в одно касание. Произвольно делаем бросок в ворота. Теперь тоже самое, но Коля без клюшки. Теперь с клюшкой, но без ловушки. Пару раз попадаем в сетку вратарского шлема. Смешно слушать колины маты. Но, лучше так, чем ходить с фонарями и шрамами. Потом отрабатываем выходы один на один, двое в одного. Затем вся команда встав на синюю линию бросает через каждую секунду. Наблюдаю акробатический этюд в воротах.

В конце тренировки Коротков заводит старую песню о главном – завтра бьемся за медали. Приедет товарищ Сталин. Покажите. Не ударьте. И т. д., и т. п..

Лежу на койке, "Огонёк" листаю. Колобок, быстро одевшись, убежал куда-то. Вдруг в коридоре стук и какие-то голоса. Стук в нашу дверь. Заходят тётя Клава и милицейский старшина. Комендантша сообщает:

– Это наш участковый – Владимир Владимирович.

Здороваюсь кивком. Поднимаюсь, вглядываюсь.

А похож… Да ну, нах. Он и не родился ещё наверное.

– Участковый говорит, что кто-то бандюганов недалече укокошил. Так к нам давно не ходят. Все свои здесь. Смирные.

Владимирыч прошёл по комнате. На книжки, на пластинки посмотрел. И говорит:

– Ну, дальше пойдёмте, Клавдия Петровна.

И почти вышел за ней, но зацепился взглядом за фуфайку. Я её постирал и зашил. Но, видимо, я ещё тот зашивальщик. Вата вылезла между ниток показывая аккуратный след удара ножом. Участковый, посмотрев на застывшего меня, покачал головой и спросил себя: "Смирные? Ну-ну…" Ещё раз глянул на меня с усмешкой и вышел, аккуратно закрыв дверь.

Вот, иду на спектакль. Это Колобок за билетами бегал. Он с Аней хотел сходить, но та упёрлась или втроём, или не идём. Вот идём.

– А я в Театре Сатиры в прошлом году на "Слугу двух господ" ходила – говорит театральная пропагандистка, – Смеялась до слёз. Говорят в прошлом году новый спектакль хороший поставили – "Свадьба с приданным"…

– На этот… (читает) "Вас вызывает Таймыр" тоже очередь была, – оправдывается Васечка, – а ты… (толкает меня) что бы хотел посмотреть?

– Я бы хотел почитать и хорошенько выспаться, чтоб никто не тренькал в ухо. – отвечаю скорчив физиономию.

– Не ругайтесь, мальчики… – тянет Пилюля, – пойдёмте быстрее. Я хочу эклер перед спектаклем.

Эклеры закончились на Васечке. Он так надувал ноздри. Прям – бык на корриде. Аня тянула его оттуда за рукав в зал в опасении за здоровье буфетчицы.

Спектакль был похож на водевиль с шутками, песнями, цыганскими танцами. Колобок сначала сдерживался, а потом заливался и хрюкал так, что чуть не упал из кресла на пол. Я же просто улыбался иногда. Дурацкая же ситуация. Влюблённые никак не могут разобраться кто кого любит. Я вот, например, знаю точно, что люблю футбол. И разбираться ни в чём другом не собираюсь.