Александр Алексеев - Пилюля

Во втором периоде маленький шедевр совершил Сёва. Бобров, получив шайбу на синей линии, сделал обманное движение и на скорости ушёл от защитника по левому борту. Стал объезжать садящегося вратаря по дуге, оставив шайбу на крюке клюшки сзади. Вратарь поехал за форвардом в другой угол, а Сёва дождавшись этого просто завёл вытянутой рукой шайбу в ворота. 9:1. Наш защитник Тихонов подхватил шайбу у своих ворот и набрал скорость. Вошёл в чужую зону защиты. Все наши закрыты, а его встречает соперник. Виктор по-бобровски обманул того ложным движением, пробросил себе шайбу на ход коньком и точно бросил в ближний угол в притирку со штангой. 10:1.

Потом и мне забили. Ленинградцы в большинстве обстучали мои ворота и попав в шлем рикошетом забили гол. 10:2. Затем Бобров после паса Шувалова рвался к воротам в борьбе с двумя соперниками. Те, толкали его, стучали по клюшке не давая обработать шайбу. Сева тоже толкался и вёл шайбу по-футбольному ногами. Перед воротами Бобров толкаясь с защитником изогнулся как гонщик формулы-1 на повороте, просунул за спину клюшку и подцепил шайбу попав в верхний угол. 11:2.

До последней нашей атаки мы забили ещё семь безответных шайб. А точку в матче поставил Шувалов. Он упал перед воротами в борьбе с защитником и стоя на коленях спиной к воротам увидев отскочившую от вратаря шайбу бросил с неудобной руки назад. И попал. 19:2.

В споре Боброва с Шуваловым получилась ничья. У Боброва – четыре шайбы и один пас. У Шувалова – три шайбы и два паса. Ещё три шайбы забросил Бекяшев.

Послематчевое построение. Под ставшими всесоюзными "Мо-лод-цы!" покатили круг почёта перемешавшись с игроками хозяев. У прохода в раздевалку заметил вчерашнюю балерину. Та представила мужа и возбуждённо произнесла:

– Такое нужно непременно показать на сцене. Какой порыв, какая экспрессия…

Не, ребята, у балерунов такие хоккейные разбойники как Бобров и Шувалов вряд ли получатся.

Захожу в ресторан. На обеде в "Астории" не было Боброва и Виноградова. Шувалов пояснил:

– Сёва к мадаме какой-то намылился, а Саня вчерашней девушке про хоккей рассказывает. Ещё пол-часа номер будет занят. Пойдём прогуляемся после обеда.

Подходим к Исаакиевскому собору. Две девушки, задрав головы, смотрят на купол. Не местные, наверное. Витёк при знакомствах особо не церемонился. Сняв модную кепочку, представился. Я следом.

– Лена, – отвечает одна, стрельнув в Виктора глазной очередью.

– Рэмо, – без улыбки, не поднимая глаз, отвечает вторая.

Хорошо, что не Рэмбо.

– Как, как? – переспрашивает развеселившийся Виктор.

Рэмо что-то решает задумавшись. Ещё раз смотрит на меня, и вытерев под носом несуществующую соплю, с нажимом выдаёт:

– Революция, Электричество, Мировой Октябрь. Отец верит в торжество коммунизма. Верит, что слова материализуются и революционное имя приблизит нашу победу. Что Вы по этому поводу думаете? Что будет если сменить имя?

Шувалов машет рукой на меня и что-то шепчет Лене на ушко. Та улыбаясь, тоже шепчет под шуваловскую кепку. Поняв, что мне одному отдуваться, решаю постебаться над девушкой аифовским послезнанием:

– Имя – ключ к судьбе человека. Поменяйте имя – поменяете судьбу. Вы на кого учитесь? На историка? С таким именем Вы напишите диссертацию на тему: "Классовая борьба в Золотой Орде". И будет Вам счастье. А то, что там, в этой Орде было, особо никого не волнует. Что в учебниках напишут – это и будут считать правдивой историей…

Рэмо, заинтересованная речью необычного ухажёра, заявляет:

– Я, вообще-то, имя хочу сменить. Меня в детстве мама Риммочкой называла. Буду Римма Казакова. Римлянка…

Тут Виктор бесцеремонно её прерывает:

– Мы извиняемся. Нам пора. Хочу Лене "Англетер" показать. Номер Есенина и всё такое…

А сам на часы смотрит.

Цигиль-цигиль ай лю-лю. Виноградов уже сделал дело?

Парочка уходит. Смотрю на юную девушку. Вроде бы нужно попрощаться и идти к ребятам в карты играть или пить крепкое "Ленинградское". Но, я почему то говорю:

– Римма, а давайте по Невскому пройдёмся. Я Вам про него расскажу, если интересно…

Девушка серьёзно посмотрела на меня, и молча двинулась в сторону проспекта.

По старой привычке – есть зимой мороженное, купил два эскимо в только что выгруженном ящике на колёсиках. Первый Ленинградский хладокомбинат – это всё равно, что знак качества. За мороженным сразу же выстроилась очередь. "Не больше двух штук в одни руки" – надрывалась в конце очереди нервная женщина.

До Невского дошли молча, получая наслаждение от эскимо и разглядывая друг друга. Я первым спросил:

– Римма, а ты чем кроме учёбы занимаешься?

– Мы что, уже на ты перешли? – пытается меня смутить девушка.

Я стучу указательным пальцем по эскимо. Она, соглашаясь, кивает:

– Ну ладно. Я стихи пишу. Говорят у меня талант.

Вот, блин, ещё один пиит до кучи с Васечкой…

Она видя, что я не верю, начинает:

– Любовная лирика хорошо даётся, хотя опыта у меня пока нет, – смущённо произносит Римма.

– А почему у тебя лак на ногтях чёрный? Ты, что – ведьма?

– Каждая женщина – немного ведьма, – парирует она, – А чёрный цвет – это смесь всех цветов. Так художники говорят. А ещё у нас с Леной только такой лак остался. Остальные цвета подруги на свадьбу забрали…

– Ну, что? Готова к экскурсии по Невскому? (кивает) Впереди Народный мост, который когда-то звали Зелёным. Почему? Правильно. Из-за цвета краски…

Мы шли рассматривая причудливые украшения старинных домов. Шутили, смеялись. Поскользнувшись, она вцепилась мне в руку, и потом как бы так и надо шла держась под ручку. Вскоре она попросила:

– А теперь ты расскажи стих. Ни за что не поверю, что ты не пишешь стихов. – И для пущей доходчивости потрясла мой локоть.

Что ей рассказать? Из прошлого или из будущего? Что вообще было интересно девушкам в моей молодости?

- Слушай, – говорю, вспомнив асадовскую нетленку:

Она дослушивала открыв рот от изумления. Я тут же открестился, мол слышал в Москве на капустнике в доме-актёра.

– Так ты и артистов знаешь?

Маленько рисуясь признался, что знаком с кинорежиссёром Роммом, артистками Кузьминой и Орловой. Вспомнил про контрамарки от балерины.