Роман Злотников - В кольце врагов [litres]

– С ним все будет хорошо. Обещаю!

Я твердо посмотрел в глаза жене, желая рассеять ее сомнения. И наконец Дали опустила взгляд, после чего уютно положила голову мне на плечо, крепко сжав мою ладонь своими тонкими пальцами:

– Я верю тебе. Ты сильный и мудрый, ты убедишь царя заключить мир с Ростиславом.

Невольно улыбнувшись, я стиснул ее ладонь, а после нежно погладил бархатистую кожу Дали. Но на самом деле на сердце словно каменная плита лежит – вопрос, впервые озвученный женой сегодня, волнует меня с первого же дня заточения в Магасе. Что, если у меня не получится убедить Дургулеля, не удастся отвратить его от византийцев? Что будет с моей женой и нерожденным ребенком?! Хватит ли благородства и сердечной мягкости пощадить их у человека, разоряющего землю врагов и бросающего на возможную смерть в бою тысячи своих воинов?

Ответов на эти вопросы у меня нет. Свободная кисть в бессильном гневе сжала край овчины, служащей нам одеялом. Я буду защищать семью до конца!!! И тут же мой рот наполнился горечью – конец в случае чего настанет довольно быстро… Не сглупил ли я, беря беременную жену с собой в раскрытую ловушку, не переоценил ли угрозу нажитых в Тмутаракани врагов? Но исподволь взглянув на точеный профиль своей любимой красавицы, я осознал, что если бы ее не было рядом, не поддерживала бы она меня, не шептала успокоительно, что я справлюсь и что все будет хорошо, то я бы просто сошел с ума. Как ни крути, Дали – мой единственный вдохновитель, моя муза… И вообще она смысл и главная причина моей жизни здесь!

И ради нее, ради нашего ребенка я сумею убедить Дургулеля, что Алания и Тмутаракань не враги! Да, я сумею заключить союз. А заодно выиграю гребаный турнир, если придется, – в конце концов, люди любят чемпионов, чествуют их, а это уже плюс в копилочку моего политического веса.

Апрель 1067 г. от Рождества Христова

Магас, столица Аланского царства

Протрубил сигнальный рожок, объявляя начало схватки, и мы с соперником двинулись навстречу друг другу, сжимая клинки в руках. Организаторы состязаний, приметив, что на тренировках с Радеем я работаю левой, решили выставить против меня обоерукого бойца. Этакая схватка димахеров [18] – вот только я никогда раньше не пытался драться сразу двумя мечами! Просто разрабатывал левую на случай, если когда-нибудь ранят правую.

Соперник – среднего роста, худощавый, жилистый – двинулся навстречу со звериной грацией, без всякого усилия держа увесистые клинки. Не дойдя до центра площадки с десяток шагов, он остановился, послав зрителям беззаботную белозубую улыбку, и резко взмахнул мечами, с устрашающей скоростью закрутив около себя стальной круг. Представление длилось не более полуминуты, но, судя по одобрительным крикам ясов, неотрывно следящих за игрой клинков, оно произвело впечатление.

На меня, кстати, тоже.

В какое-то мгновение мне показалось, что соперник чересчур сильно увлекся фланкировкой [19], открылся, что ударь я сейчас – и мой меч достигнет цели. Но тут же завопил внутренний голос, убеждающий, что видимая слабость соперника есть лишь хитрый ход. А секунду спустя яс подтвердил эти опасения, без перехода ринувшись ко мне, буквально рассекая воздух в движении!

Несмотря на расстояние, разделяющее нас, я едва успел среагировать на атаку и вскинуть меч правой рукой, привычно закрываясь его плоскостью от рубящего удара сверху, – и едва не пропустил мощный укол, нацеленный в живот. Сталь клинка лишь царапнула кожу предплечья с внешней стороны – я все же успел отскочить в сторону.

Яс стремительно дернулся вслед за мной, отбив встречный выпад. Удар по горизонтали, нанесенный левой рукой и метящий в шею, он остановил плоскостью меча и мощно рубанул по моему клинку, раскрывая для собственной атаки. У меня даже занемела кисть… Соперник ответил точно таким же горизонтальным ударом в горло, от которого я едва успел отпрянуть, но тут острие моего меча уткнулось ясу в грудь. Алан даже не сразу заметил это: дернулся вперед, уперся в препятствие и лишь тогда опустил взгляд.

Толпа зрителей, замерших на время схватки, принялась вначале тихо и удивленно, но после все более раскованно и громко выражать свой восторг результатом поединка, открывшего состязания. Алан, оказавшийся совсем еще молодым парнем, глубоко вздохнул и вновь улыбнулся, глядя мне в лицо, а затем повернувшись к окружившим «ристалище» ясам. Улыбка его, правда, стала более грустной и виноватой, но, судя по реакции земляков, никто всерьез не разочаровался в своем поединщике. Всего лишь эпизод состязаний, одна из схваток, где увлекшийся воин пропустил встречный укол, с кем не бывает.

Но напряжение поединка не отпускало меня после весь день…

Подготовка к турниру заняла последний месяц целиком, а в воздухе повисло торжественное ожидание. Да, по всей видимости, весенние воинские состязания для ясов являются далеко не рядовым мероприятием. Что же, готовился к ним и я, проводя в тренировках с Радеем по несколько часов кряду, где мы напряженно соревновались в искусстве игры клинков. Впрочем, с определенным для себя риском я приглашал участвовать в них и аланов, желающих попробовать со мной свои силы. Мне позарез были нужны разнообразные спарринг-партнеры для подготовки, вот только и ясы видели мою технику, мой рисунок боя в тренировочных схватках. Но как бы то ни было, риск того стоил – даже если мне и суждено проиграть, в Магасе я в первую очередь посланник, а не поединщик. И отказ скрестить учебные клинки с добровольцами обидел бы аланов, выставив меня в глазах хозяев далеко не в самом привлекательном свете.

А все свободное от подготовки время я проводил с женой, гуляя с ней по крепостному периметру и любуясь как раскинувшимся у наших ног городом, так и красотой гор. Особенно чарующими были закаты в ясную погоду, когда золотистые лучи уходящего солнца каскадом ниспадали в долину, отчего-то отливающую синевой… Как и Дали, так и ребенку был нужен свежий воздух, а жене, кроме того, и умеренные физические нагрузки, так что на стены мы поднимались каждый день. Вскоре сменные стражники уже узнавали нас и приветствовали искренними улыбками и редкими, зато идущими от сердца пожеланиями добра. Понемногу мы с Дали в свободное время принялись учить ясский язык, что, как я полагал, должно было повысить мои шансы на общий успех посольства. Вечера же я проводил, поглаживая живот жены и разговаривая с малышом – в своем «настоящем» я не раз читал, что младенец слышит в утробе голос отца и запоминает его, что позволяет им в будущем быстрее привыкнуть друг к другу.

Удивительное дело, но вынужденная изоляция, практически заточение в итоге обернулось многими добрыми, нежными воспоминаниями…