Андрей Грачёв - Красный анклав

В зале ожидания на телепанелях все новости были в основном о террористических угрозах, акциях памяти жертв, детальный разбор покушения террористов с ужасными кадрами изувеченных в ходе штурма тел. Маша отметила, что в этот раз террористы были какие-то неканоничные – гладко выбритые и очень интернациональные по составу. Диктор рассказала, что в ходе спецоперации где-то в лесах Дагестана был уничтожен и заказчик покушения, затем пошел объемный блок о хронике супершторма в Сочи, по трагической случайности совпавшего с нападением террористов. Кадры чудовищного разгула стихии привлекли куда больше внимания скучающих пассажиров, чем набившие оскомину новости о терроре, но программа телевещания явно не учитывала настроения в обществе, уделив супершторму всего 15 минут эфира и лишь мельком упомянув чудовищные разрушения и сотни погибших от природного катаклизма. Маша чувствовала себя не в своей тарелке, как если бы она провела на необитаемом острове 10 лет и вернулась домой – все, что раньше казалось ей таким привычным и понятным, теперь кажется чуждым и вызывает отторжение. Рекламные блоки посреди выпуска новостей, праздно шатающиеся подвыпившие пассажиры, толпы не занятых никакой работой людей. Даже просто сидя здесь в ожидании посадки она не могла расслабиться. В ставшем привычным распорядке комплекса не было особо времени просто сидеть и ждать, когда пройдет какой-то интервал времени. Она задумалась – что она здесь делает? Почему выбрала этот путь? Столько всего произошло за эти несколько месяцев… Она жила на автопилоте, ни к чему не стремилась, ничего не хотела, случайные встречи, мимолетные связи. А теперь все изменилось. У нее есть цель, эта новая жизнь затянула ее без остатка. Казалось бы – её трудно заподозрить в приверженности коммунистической идеологии, идеям социализма, она из тех людей, которые адаптируются к любой ситуации. Но эти люди, их самопожертвование во имя единой цели, их стойкость, упорство, эффективность – восхитили её. Она ощутила себя частью целого, большого явления, грозовой тучи, нависшей над сонной страной. Чистая энергия, как созидания, так и разрушения, которой невозможно сопротивляться. Её мысли прервало объявление начала посадки на рейс.

Петрозаводск, в/ч 5600.

В Санкт-Петербурге Сергеенко встретили, выдали снаряжение и униформу, доставили на пункт сбора, откуда его в составе группы автобусом повезли в Петрозаводск, в армейскую часть Внутренних Войск, где их группу уже ждал готовый к вылету вертолет Ми-24, сверкающий свежей краской и явно выделявшийся на фоне уставших устаревших машин. Сама группа была очень разношерстной – здесь был и питерский СОБР, и московский ОМОН, пара ребят из Айсберга и один из Тайфуна. Калужская легенда капитана в этой своре незнакомых друг с другом людей сыграла как надо. Тем более, что Сергеенко всегда основательно готовился и хорошо изучил детали спецподразделения и цепочку командования перед выходом на задание. В его группу попало шестеро бойцов, а командовать поставили питерского майора. Проверив вооружение все участники начали погрузку. Необычная для десантной операции машина привлекла много внимания:

– Называется – 'Почувствуй себя дровами', - мрачно пошутил один из ОМОНовцев.

– Совсем с василисами напряженка что ли? Грузом на напильнике лететь – повезло так повезло! – ворчал другой.

Но негативный настрой быстро сменился восторгом, когда поисковый десант осмотрелся в грузовом трюме вертолета:

– Ого, модный у нас крокодил, новенький, не видал таких еще! – воскликнул командир поисковой группы с восхищением подгоняя сбрую анатомического противоперегрузочного кресла под свою крупную тушу.

– Вертушка-то новая, а таблички за 25 лет так и не поменяли, – гоготнул другой СОБРовец, – ну хоть зад не растрясем.

Командир надел наушники и дал пилотам понять, что группа разместилась и готова к взлету. Шум снаружи усилился и многотонная махина удивительно легко для своих габаритов и массы с полной боевой загрузкой взмыла в небо. Полет занял около часа времени, внутри грузового отсека было достаточно тихо, что также с удовлетворением было отмечено пассажирами, некоторые из которых, знакомые ранее, переговаривались, в то время как остальные ушли в себя или слушали музыку в наушниках.

Место высадки встретило поисковый отряд из 8 человек легким туманом, сыростью и осенним холодом, пробирающим до костей. Бойцы растянулись цепью, и взяв на изготовку оружие, медленно двинулись от задремавшего стального хищника, чей доисторический силуэт прекрасно дополнял висящую в безветренном воздухе белесую дымку. Наметанный глаз пилота выбрал хорошее место для высадки – плотное основание, не нужно было беспокоиться, что машина завязнет в болоте. А вот поисковики ступали осторожно – чавкающая под ботинками влажная земля не внушала доверия. Сергеенко шел с краю и чуть поодаль, контролируя остальных участников экспедиции, после высадки они приободрились и собрались, резко войдя в рабочий режим и аккуратно водили стволами по сторонам, высматривая цель. Группа двигалась настолько слаженно и четко, насколько только может двигаться группа, состоящая из людей, впервые друг друга видевших.

Спустя два часа поисков один из бойцов встревоженно жестами привлек внимание товарищей. Из-за поросшего мхом ствола поваленного дерева донесся захлебывающийся кашель. Группа знала, что он один, поэтому по широкой дуге аккуратно обогнула источник звука. Валентин напрягся, держа обломанный сук на мушке, как ориентир источника звука, он перенес указательный палец со скобы на спусковой крючок. Нужен любой малейший повод, он продырявит цели голову и вернется с его трупом на базу, откуда эвакуируется тем же способом, что и прибыл.

Обойдя природное укрытие, поисковикам открылась неприглядная картина – зеленовато-бледный истощенный человек в насквозь мокрой одежде лежал на боку, сотрясаясь в судорогах. Он был тяжело болен, но из последних сил сжимал в руке пистолет. Одна его нога была стянута импровизированной шиной из веток, больше никаких вещей при нем не было. Глаза полуприкрыты и подергиваются, перед лицом – лужа вонючей блевотины. Губы двигаются в беззвучной беседе с невидимым собеседником. Жалкое зрелище. Валентин занял позицию, оценил обстановку и прицелился. На выдохе он спустил курок.

10 секунд боя вместили в себя целую вечность. Капитан поразил троих спецназовцев в спину за считанные мгновения, но оставшиеся четверо уже начали действовать – одновременно разворачиваясь к стрелявшему и отскакивая в сторону с линии огня. Командир группы истратил последнее дыхание на проклятья в адрес предателя, но по крайней мере получил свои три пули глядя в лицо врагу. Умирая он всмотрелся в пустое лицо палача, не выражающее никаких эмоций, лишь тронутое легким оттенком грусти и усталости. Трое пытались максимально разойтись в стороны, пятясь они вскинули оружие для ответного огня – все укрытия были со стороны нападавшего, их от лесополосы отделяло метров пятнадцать. Умирающий командир группы еще только коснулся коленями мягкой лесной почвы, когда укрывшийся за корневищем упавшего дерева Сергеенко метнул гранату. Пятившиеся бойцы успели перевернуться на живот после падения, когда их настигло облако осколков, за которым, не дав передышки, последовал шквал свинца. 10 секунд, 7 неподвижных тел в грязи.