Андрей Грачёв - Красный анклав

Максим спокойно сидел на скамье и с отстраненным любопытством смотрел новости на рябящем экране замусоленного немого телевизора. Пожилой участковый что-то карябал шариковой ручкой в своих бумагах, изредка бросая взор на задержанного москвича. Тот не выказывал никаких попыток к бегству и спокойно ожидал приезда начальства из областного центра, да и ориентировку на него дали очень невнятную, но точно не криминальную. Просто сказали задержать и передать утром областным, которые ради такого случая приедут в их захолустье завтра утром.

В телевизоре взволнованные дикторы беззвучно раскрывали рты на фоне проезжающих мимо них платформ с военной техникой, бегущая строка возвещала о всеобщей мобилизации, ужасающих преступлениях на оккупированных территориях и угрозе сепаратистов применить ядерное оружие по беззащитным городам восточной части России. Кадры зачехленной военной техники сменялись съемками очевидцев на мобильные телефоны, на которых неизвестные люди в форме российских солдат стреляют из автоматов в воздух и прикладами отгоняют от своих грузовиков мирных жителей, мельтешащая камера выхватывает развевающийся красный флаг, на фоне которого испуганные выстрелами люди в панике бегут сквозь кустарник. Максим вспомнил свой разговор с тем странным человеком, который пытался завербовать его, соблазняя властью и возможностями. Они сказали, что свяжутся с ним, когда придет время – разве оно ещё не пришло? С другой стороны, он не очень понимал, что должен ответить – да, при нынешнем режиме он однозначно попал в опалу, выбраться из которой будет непросто. Ловцова мертва, политические союзники засунули языки в задницы, опасаясь за свои шкуры после закручивания гаек. Если верить бегущей строке – сепаратисты захватили несколько районов в западной Сибири, окружены и со дня на день будут раздавлены. Но веры к СМИ у Максима давно не было – из-за пары районов никто бы не стал объявлять всеобщую мобилизацию и созывать экстренное заседание Совбеза ООН. Очевидно, что Кремль в ужасе от ситуации за Уралом и не знает, как самостоятельно решать эти проблемы. Завтра его скорее всего переправят в Москву, как важную экономическую фигуру, которую нельзя отдавать противнику и до конца всей истории он просидит под домашним арестом.

Час сменялся часом, а новостные выпуски – разговорными ток-шоу, в которых перекошенные от хлещущих через край эмоций лица о чем-то агрессивно спорили под огромным слоганом на экране, который менялся по форме, но по содержанию всегда оставался тем же – 'Готов ли ты умереть за свой образ жизни, страну и Отечество?'. Участковый задремал прямо за старым видавшим виды столом под вой декабрьского ветра за окном, Максим Павленко пытался устроиться на скамье, кутаясь в пиджак. Идея укрыться на время в глуши была неплоха, тем более, что товарищ ему отдал ключи от своего охотничьего домика. Взял машину, продуктов, оставил охрану дома и наслаждался шумом деревьев под потрескивание камина. До тех пор, пока не приехал участковый полицейский и не препроводил его в околоток. Это, похоже, судьба. А от судьбы – не уйдешь.

Уже в 8 утра с улицы просигналили, давно проснувшийся и свежий участковый проворно выбежал за дверь, на ходу надевая фуражку и едва не падая, споткнувшись о табуретку. Вернулся он с двумя коллегами, находящимися явно не в радостном настроении от столь раннего подъема. Те, не церемонясь, ухватили под руки вяло протестующего Максима и поволокли на улицу, к стоявшему там дорогому внедорожнику, раскрашенному в цвета полицейской машины. Тойота явно не задумывалась как средство для перевозки заключенных, поэтому Павленко просто бросили на задний кожаный диван и тронулись в путь, не проронив ни слова. Ходовые качества внедорожника позволяли ему легко штурмовать направления, именуемые в здешних краях дорогами, поэтому не выспавшийся на жесткой узкой лавке Максим быстро задремал под убаюкивающую раскачку и тихое звучание какой-то местной радиостанции.

Проснулся он от резкой остановки и громких ругательств по-марийски, которыми разразились его конвоиры в отношении перекрывшей проезд 'Волги'. Потрясая руками, оба грузных товарища вывалились из автомобиля и двинулись, непрерывно ругаясь, в сторону нарушителя. Когда они приблизились к 'Волге', двери той резко открылись и из машины с удивительной прытью выскочили четверо невыразительных мужчин в простых зимних одеждах. Стражи порядка только что и успели дернуться к табельному оружию, как оказались в мокром снегу со скрученными за спиной руками. От группы мужчин отделился один и подошёл к машине Максима. Открыв дверь, он представился:

– Майор Васнецов, я должен доставить вас в Иркутск. И хорошо бы если вы не станете мне в этом мешать, товарищ Павленко.

Москва, Кремль.

Вальяжно развалившись в кресле, вернувшийся из загадочной командировки премьер выслушивал доклад президента, олицетворявшего собой смертельную серьёзность:

– Пётр, нельзя в такой ситуации просто так исчезнуть. Ты понимаешь, что мы потеряли всю страну западнее Урала?! Никто не выходит на связь, не поступает никаких сообщений – там нет Интернета, сотовой связи и телефонии. Наши самолёты и дроны сбивают при приближении, а контроль над спутниками утрачен так же, как и над ядерным оружием! Половина страны со всеми жителями просто исчезла, растворилась! В армии брожение, только кадровыми решениями и держимся. Это катастрофа, а вы куда-то летаете дела свои личные решать. Уж не измена ли это Родине?

Демонстрируя полнейшее пренебрежение к угрожающему тону истерики Волкова, Макаров привычным жестом протёр очки.

– Пока вы тут мочили портки, Алексей Иванович, я решал прикладные задачи по выходу из сложившейся ситуации. Налаживал мосты с людьми в американском правительстве, которые скоро будут играть ведущие роли в процессе принятия решений и обеспечат нам поддержку в борьбе с красной чумой. Встречался с послами дружественных государств, заручаясь их поддержкой для принятия решения о вводе миротворческого контингента ООН в мятежные регионы, обмене разведданными, включая спутниковые снимки передвижения войск противника. Я, в отличие от вас, времени даром терять не привык.

Макаров лучился самодовольством, как объевшийся сметаны кот. Заготовленная гневная тирада Волкова так и осталась не озвученной, он как-то обмяк и продолжил уже совсем миролюбивым тоном:

– ОДКБ отказался вмешиваться в ситуацию, сославшись на отсутствие внешней угрозы, Белоруссия и Таджикистан вовсе демонстративно не явились на заседание. В ООН страны выступили за нейтралитет и невмешательство в суверенные дела ядерной державы, ублюдки! Вспомнили про суверенитет, когда дело дошло до жареного! Прямую поддержку нам высказала лишь Япония, Индия и Лига Арабских Государств – но какой от них прок, когда идёт война? Командование штабов заявляет, что противник готовит решающее наступление на Москву и оно ему вполне по силам. А мы не можем перебросить все силы на линию фронта, так как наши до-ро-гие партнёры по НАТО почуяли кровь и стягивают силы к нашим границам – приходится держать сразу два направления!