Bandileros - Кусторез для терний

Но идею шефа я поддерживаю полностью – именно такая, простая, лёгкая и дешёвая универсальная среда нам и нужна. И главное – ардуино весьма легко защитить от ЭМИ и прочих факторов, сделав весьма надёжную, а по местным меркам – сверхнадёжную автоматику. Та-а-ак. Что мы можем сделать с её помощью?

Блин, да всё, что угодно! Причём, шеф прислал сразу целую гору самых различных плат и систем. Ох, мать-перемать, ладно ДВК, на них бэйсик с досом вшиты по умолчанию, обойдёмся написанием программ… если он заранее не написал, но ардуино – это головная боль на недели вперёд! Как же я люблю свою работу. Просто обожаю.

В большом зале вычислительного центра было тихо, сухо, чисто, и завалено всякой электроникой, как работающей, так и уже отработавшей своё. Делать нечего – принял по накладной от шефа двенадцать компьютеров ДВК, полсотни периферийных устройств, вплоть до большого чертёжного аппарата, и приступил к работе над ардуино.

Итак, где и как мы можем её использовать? Везде. Везде, где требуется автоматика. Вот только посвящать инженеров в работу этой системы нельзя, а значит – нужно будет лично вмешиваться в разработку. Кхм. А почему бы не свалить всё на работу центрального компьютера, разработкой которого займусь уже официально я? И тут все вопросы отпадут как бы сами собой.

Выгреб все расширительные платы и начал работу над простейшей системой. Суть микроконтроллеров в распределённом контроле, а не централизованном управлении. Для примера вполне подойдёт этот ВЦ, где можно повеселиться. Начнём с простейшего контроллера – включение и выключение света. Получился стальной ящичек, в который я засунул провода и повесил его рядом с выключателем, и от него над дверью – датчик движения. Система с виду простая, но чтобы она работала, пришлось повозиться с программой управления, чтобы свет не выключался сразу же, как только теряется движение, а только через пять-десять минут. Вряд ли кто-то или что-то может абсолютно неподвижно сидеть десять минут подряд, не двигаясь совершенно – сенсор довольно чувствителен. Дальше пошло управление шторами. Шторы тут имели новомодный механизм закрытия – с помощью шнурка, который вращает барабанчик, двигающий шторы. Пришлось чуть не упасть с подоконника, а также целый час провозиться с монтажом платы – расчёт проекта оказался проще простого. То же, что и в прошлом случае, только прикручиваем к выходному реле мотор с пониженной передачей. Пришлось прикрутить его к шторе одельным уголком, который мне принесли по первому звонку из сборочного цеха, но результат – налицо. Степень закрытости штор напрямую зависела от степени освещённости датчика света, но не сразу, а через полторы минуты освещения. Если солнышко просто выглянет на минутку и тут же спрячется за тучками – ничего не произойдёт. Ещё на одной плате смонтировал сигнализацию. Использовал мощную сигнальную сирену. Теперь если включить сигнализацию, любой непрошенный гость вызовет переполох по всему ОКБ, мощность сирены дай боже каждому. Завывает не хуже воздушной сирены городской сигналки.

К тому моменту, когда пришёл Сергей Павлович я уже завершал сопряжение всех этих систем с компьютером ДВК. Казалось бы, простая вещь – датчик движения, однако… как это полезно для безопасности! Сергей Павлович пришёл в восемь вечера, очень уставший, и с порога огорошил меня:

— Так, Давид, у тебя будет особое задание, — он осмотрелся и заметив стройный ряд компьютеров, стоящих на столах, улыбнулся, — нужно разработать корабельный компьютер, устройства ввода-вывода. Хотя твой шеф предлагает засунуть туда какой-нибудь ДВК и не париться по этому поводу. Я баню не очень жалую, так что ты подумай над дублирующей машиной. И показывай, чем ты тут весь день занимаешься!

Я встал и показал ему на кучу микроконтроллеров на столе:

— Прошу, Сергей Павлович. Ардуино-проект. Свободная архитектура для построения простой автоматики. Радиолюбительство двадцать первого века. С их помощью можно строить полноценные схемы автоматики.

— Вот как? — Королёв подошёл к столу и взял в руки плату, — какая маленькая. И что, это работает? — он присмотрелся.

— Прекрасно работает. По мощности плата примерно… примерно чуть выше БЭСМ, их можно использовать для различных задач. Они вышли из употребления ещё когда мой отец молодым был, так что пришлось осваивать работу схемы. Очень просто и эффективно, скажу я вам.

— Покажи.

Я задумался. А как показать? А, я же сопряг ардуино с компом. Ну-ка… Развернулся к компьютеру и ввёл команду исполнения макроса:

— Пока что у меня получились простейшие схемы. Потенциал этой платы намного выше, я лишь так, первые шаги сделал. Вот… — ткнул в клавишу выключения схемы, свет в кабинете погас. Двинулся, он снова включился, — над дверью установил датчик движения. Он автоматически посылает сигнал на процессор и включает свет. Выключает после того, как движения не было десять минут.

Дальше показал работу закрывателя штор. Пояснил, что шторы закрываются настолько, насколько освещён датчик – под прямыми солнечными лучами полностью закрыты, при пасмурной погоде полностью открыты.

Сергей Павлович оценил, но перевёл мою рабочую мысль на нужный ему лад:

— Это всё прекрасно, но пока что выглядит как простая игрушка.

— Оно таким и должно быть, — кивнул я, — только тогда технология вошла в жизнь полностью, когда её перестают воспринимать серьёзно. Датчик ведь тоже не простой фотоэлемент, который закрывает-открывает. Он выполняет программу.

— Вот и хорошо, вот и ладно, — Королёв покрутил в руках плату, — мне нужны результаты. В частности – необходимо сделать полностью автоматическую работу космического корабля. Нашу автоматику заменить на эту, насколько это вообще возможно. Основной бортовой компьютер твой шеф уже сделал, теперь нужно сделать так, чтобы он работал.

— Подумаем, Сергей Павлович, — ответил я, — посмотрю, набросок будет завтра в середине дня…

Ох, опять мне ночью работать. Ничего, люди привычные, зальюсь кофеём, главное, чтобы к дедлайну работа была сделана.

— Вот и посмотрим, что ты там надумаешь, — кивнул Королёв.

Старт космической ракеты – вещь крайне важная, долгая, дорогая, сложная и требующая больших затрат сил и средств. Работа тысяч людей, каждый из которых может своим действием или бездействием похерить старт, поэтому к проекту допускались только проверенные люди, работающие уже не один год в ракетной отрасли и понимающие всю важность деталей. Сейчас ситуация была похожая. Мы не могли просто взять и изменить всё. О, нет, ситуация складывалась такая, что ракету „Паром“ официально по всем документам провели как Р-7. Вот только это была совсем не Р-7, я, понимая, что Сергей Павлович в какой-то мере скован силой своей ракеты, постарался сделать новый носитель. На этот раз – взял за основу проект „Нейтрон-100“, мощнейшую ракету с сотней тонн полезной нагрузки. Ох, что это был за монстр! Если поставить её рядом с семёркой, то она была толщиной с двигательный блок семёрки, расходящийся внизу, имела ещё четыре вспомогательных двигателя, которые при посадке расходились в стороны и обеспечивали посадку первой ступени. Ракетные двигатели – крайне надёжные и работают на синтетическом горючем, дающим огромную тягу. В высоту она вдвое превышала гагаринскую семёрку, а в толщину – в полтора-два раза, плюс имела утолщение на конце и вершил ракету острый нос системы ориентации в полёте – газовые рули на самом носу ракеты, которые позволяли ей управлять. Автоматически, само собой. Этого монстра было нелегко доставить и установить, но при проектировании рассчитывали на использование стартового комплекса Байконура. Пришлось добавить к комплексу огромный подвижный гусеничный транспортёр и новое оборудование, значительно укрепить стартовую площадку. Но в итоге через месяц начались сверхсекретные испытания. Настолько сверхсекретные, что даже Хрущёв о них не знал. Вернее, ему не докладывали – по планам был запуск ракет. Работа шла полным ходом.