Bandileros - Кусторез для терний

Глобал ТВ была единственной телесетью, вещавшей на территории СССР, и расчёт в ней был сделан очень точным. Иностранные каналы на фоне советских… нет, на взгляд людей из другого времени разница была невелика, но для местного населения – колоссальна. Это единственная возможность увидеть мир без монтажа цензурой и картинка, которую показывали по телевизору не просто отличалась от привычной, она абсолютно отличалась. Америка, Европа, Азия… жизнь в разных странах тоже не была лёгкой, но тут уже произошёл сильный сдвиг в советской пропагандистской машине, в масло которой сыпанули абразив. Машина работала, повреждая себя тем самым – чем больше она кричала про загнивающий и разрушающийся Запад, тем больше затягивала удавку на собственной шее. Подобное можно было встретить везде. Информацию преподавали в крайне искажённом ключе, и постепенно это вылезало наружу, так как телевизоры Неотек были практически у всех крупных чиновников, а общая аудитория в Союзе в среднем – по пять человек на телевизор. То есть – уже больше трёх миллионов человек, от Москвы до самых окраин. Жизнь за пределами Союза не была безоблачной, как могли бы подумать оппозиционеры-диссиденты, но всё-таки, она была и была вполне приличной. Передачи, словно из другой вселенной, совсем не похожие на пропахшие нафталином советские говорящие головы, работали в полную силу. Репортажи о бунтующих студентах во Франции и американские политические программы… всё это очень, очень серьёзно подрывало упоротый вкрай стиль пропаганды. Тот, который вещал со всех телеэкранов про голодающую Америку и живущих в картонных коробках англичан.

Беда советской пропаганды в том, что она не вбивала людям правильную точку зрения, а действовала по принципу котла, где граждане должны были вариться в информационном соку, но если в этом котле есть брешь, то всё шло насмарку. Так и случилось позже, когда вместо святой ненависти к Западу, в Советском Союзе установилась любовь, почитание и едва ли не ползанье на коленях перед американскими порядками, товарами, культурой. Яростное отрицание породило столь же яростную любовь. Точки равновесия не удалось достичь никогда.

Спутниковое ТВ, конечно, произвело тихую и небольшую культурную революцию внутри самого Союза, и уже никто, даже люди, ни разу не смотревшие Глобал, не воспринимали рассказы о нищих разлагающихся американцах всерьёз. Советские телеканалы на Глобале вызывали недоумение – они были вполне приличными и на порядок лучше и интересней того, что шло в эфир обычных телеканалов.

Однако, наружу это пока не выплёскивалось и потихоньку бурлило внутри культурной среды Союза. Молодёжь часами ждала концертов западных исполнителей, чтобы записать музыку, а телевизор и спутниковая тарелка стали непременным атрибутом советского крутого чиновника, так как это было престижно, модно, да и информация была крайне… свежей.

Мы с Сергеем Павловичем сели думать, как и куда потратить деньги, вырученные через Глобал-ТВ. Королёв уже недоумённо развёл руками:

— Ну ты и спросил, здесь тратить их просто негде и некуда.

— Всегда должен быть выход, — не согласился я, — сами подумайте, что нам нужно?

— Самообеспечение нам нужно. Но мы не можем покупать материалы в СССР за доллары – официальный курс слишком нереалистичен, а капиталисты нам нужное не продают.

Вопрос серьёзный. Можно сказать – злободневный, это большое количество денег, лежащих мёртвым грузом. Сергей Павлович вытянул ноги и прищурившись, сказал:

— Мы уже потратили сорок миллионов на космонавтов. В основном это снабжение, всякий ширпотреб. Машины, мебель, техника, продовольствие, а вот с рублями у нас затык.

— С рублями тоже неплохо, — я качнул головой, — с продажи телевизоров выручка большая. Очень, вот только толку в них… за наличность только граждан отоваривают, и то это не валюта, а карточки. Универсальные.

— Знаю, — Королёв задумался, — твои идеи?

— Предлагаю… — я задумался, — предлагаю нанимать специалистов за бугром. Знаете, советские спецы во многих вопросах, мягко говоря, посредственные работники. Я вон нанял строительную фирму для строительства ЖК, и ничего, работают. У нас главная проблема при реализации любого проекта – это одобрение сверху, чиновничество и так далее. Работает всё только через госаппарат.

— Ты предлагаешь решать эти проблемы деньгами? — удивился Королёв.

— Именно. Если проблема решается деньгами – это расходы, а не проблема.

— И какие же проблемы мы так можем решить? Нанять американов, чтобы нам космодром построили?

— Хорошая идея, — я улыбнулся, — и это тоже. Сейчас моя задача номер один – это запустить в производство „Нейтрон“, тяжёлый носитель. Для его производства нам нужен новый завод, новые цеха, транспортная система… я думаю под Екатеринбургом заводик построить. Американцы этим и займутся.

— Ну наглец, — восхитился Королёв, — нет, до такого я точно бы не додумался. Нанимать их строить наши заводы!

— Это ещё что, — улыбнулся, — проблема номер два, а по злободневности – номер один, это жилищные условия нашей отрасли. Я стараюсь довести до такой точки, апогея, когда элитарность наших людей превысит номенклатуру партии.

— Тебе это уже удалось…

— Нет, — качнул головой, — пока нет.

— А по-моему, удалось. Смотри, даже из ЦК смотрят с завистью. Зачем доводить до абсурда? Я против.

— Зря вы так, — не согласился я, — космос – модная тема. Мы задаём моду, и те проекты, которые мы создаём для граждан, вскоре будет модно использовать в городском строительстве. Я думаю, просто это демонстрирует, что хрущёвская пятиэтажка – не предел мечтаний. Я тут почитал на досуге журнал ТМ, так обнаружил ма-а-аленькую сноску про строительство жилых небоскрёбов в Чикаго. При этом эту новость пытались подать под соусом загнивания Запада, мол, ютятся в картонных коробках проклятые капиталисты…

— Бредятина, конечно, но такой курс партии, — серьёзно сказал Сергей Павлович, — так правильно думать.

— Посмотрим, к чему этот бред приведёт. Уже всё начинает меняться под влиянием спутникового телевидения. Через лет десять, глядишь, за „загнивающий запад“ будут по морде бить.

— Ты что это, — Королёв удивился, — хочешь провернуть разрушение Союза раньше времени?

— Не, — я открестился от таких планов, — наоборот, снизить градус накала. Стравить давление из этого информационного резервуара, пока не бомбануло. В восьмидесятых, на мой взгляд, была не разрядка, баллон просто шипел и его пучило перед взрывом, непоколебимые догматы партии выгибались, за секунду до того, как всё рвануло. Сейчас давление снижается. Радикальные элементы ослабляют свою деятельность, с обеих сторон. Стабилизация.