Максим Арх - Лето 1977 [СИ]

— Так, — начала считать она. — Пять человек， плюс ты， художественный руководитель… десять тысяч долларов в месяц хватит?

— Кхе, кхе, кхе… — закашлялся худрук. — На самом деле хватит и семи, — решил я всё же умерить свои аппетиты до двух тысяч, включив джентльмена.

— Пусть будет десять, — решила она, — но музыканты — твоя забота и с ними ты разбирайся сам.

— Хорошо, — согласился я и произнёс: — За нас!

Мы чокнулись и выпили на брудершафт.

— Это надо отметить, — сказала она. Поставила пустой стакан из-под виски и начала раздеваться. «Ё-моё… только ж оделись! Ну и деваха…» — пронеслось в голове.

Эх, давно я не брал в руки шашки…

На следующий день, я позвонил Гене — лидеру, таких же шалопаев, как и он сам. Всю свою сознательную жизнь он был рокером. Даже, где-то местами, хипующим полупанком. Всё это, было мне понятно, но настолько быть глобальным ра***ем [1] разгильдяем, прим. автора. в 45 лет, вот этого я понять, не мог. Отдых есть отдых, а дело есть дело. Всю свою сознательную жизнь он бегал от одной работы к другой. Как правило, устроившись на работу, он ходил туда несколько дней… После чего понимал, что это «не его» и забивал на это， живя по принципу — работа не волк， в лес не убежит.

Единственное дело, на которое он никогда не забивал и которое являлось для него делом всей его жизни — была музыка. Вот что-что, а репетиции, он никогда не прогуливал, и не понимал тех, кто забивает на «репу», нещадно выгоняя их из своего коллектива. Я знал его уже лет 15, и меня он никогда не подводил. Именно поэтому, он был один из главных претендентов в новый проект.

— Алло, алло, — раздалось в трубке.

— Здорово, узнал? Как сам?

— Привет， дядя Саша, норм, ты как?

— Тоже нормально.

— Что-то с графиком репетиций? — забеспокоился Геннадий.

— Нет, репетиции по плану.

— Хорошо.

— Короче, есть для тебя халтура. Пока на одну репетицию. Если не облажаетесь, возьму вас на постоянною работу. И даже денег платить буду.

— Денег? Денег, это хорошо, но за что? Что за работа? — голос его был заинтересованный и в тоже время удивлённо настороженный.

— Одной замечательной леди захотелось петь в группе…

— Погоди, Сергеич. У нас в группе я же пою, — напомнил мне оболтус.

— Хорошо, ладно, буду искать тогда кого-нибудь другого. Кого-нибудь, кому семьсот баксов в месяц будут нужны.

— Сколько? Сколько ты платишь? — обалдели на другом конце провода.

— Нисколько, — обломал его я. — Напомни мне пожалуйста телефон Альберта, позвоню ему, может им деньги нужны.

— Э-э э-э… Сергеич. Ты чего? Не кипятись! У нас же серьёзный разговор. Я хотел просто узнать все нюансы, чтоб не возникло в дальнейшем непоняток. Ведь дело, как я понял, серьёзное намечается, — говорил лидер группы — «МехоАвтоМаус».

Гена очень не любил своего бывшего друга, а ныне конкурента Альберта — лидера ансамбля «СмертоБРОдаунФайтер» с которым он разругался вдрызг несколько лет назад на почве музыкальных пристрастий — кто круче группа «Burzum» или группа «Mayhem».

В своё время этот спор вели многие. А дело там было в том, что участник музыкального проекта «Burzum» — Варг Викернес, играющего в жанре блэк-метал в ночь на 11 августа 1993 года пришёл к дому Евронимуса — «Mayhem» в Осло, о чём-то с ним поговорил и нанёс ему несколько ударов ножом. Полиция обнаружила 2 раны на голове, 5 на шее и 16 на спине. Почему, для чего зачем он это сделал, учитывая, что они были хорошо знакомы, осталось загадкой по сей день. Злые языки говорили, что один завидовал таланту другого. Прям Моцарт и Сальери какие-то…

— В общем, девочка хочет петь, — приступил я к объяснению задачи. — Исполняйте все её желания и будет у вас счастье. Репетиции два раза в неделю. Не приехали, увольнение без оплаты. Оплата в месяц 500 долларов каждому кроме тебя. Ты как лидер получаешь 700. Накосячите — ваши бошки её паша поотрывает.

— Согласен! — сразу же без раздумий согласился Гена. И правильно сделал, надо сказать! Такие деньги конечно он видел, и даже быть может не только в кино, но деньги, заработанные тяжёлым трудом, это одно, а вот деньги, полученные практически на халяву, за то, что занимаешься любимым делом, извините, это совсем другое.

Вспоминал я это, когда за окном электрички проносились леса и поля Подмосковья.

В общем, всё тогда сложилось неплохо. Все зарабатывали, а я получал ещё и немного счастья, общаясь с «клиенткой» тет-а-тет.

Правда иногда — это счастье было с элементами садомазохизма, в виде кипиша, типа: «Я тебя люблю», «женись на мне», «поехали в ЗАГС»…

«А ты кого хочешь, мальчика или девочку?»

«А ты?»

«Я никого не хочу, дети фигуру портят».

«Ну и хорошо! Я тоже не хочу».

«Ах ты， старый козёл! Пользуешься мной как хочешь, а в ЗАГС даже не зовёшь! Ненавижу тебя!»

Ну а потом, по законам жанра, светлые беззаботные деньки ушли и начались только напряги. И это не так, и это не сяк. И козёл я вонючий, и она себе другого найдет, помоложе и посимпатичней, и не такого мерзавца как я.

«Да. Вы правы， мадам. Мерзавец я и подлец! Старый и глупый. А подлецу, как известно, всё к лицу. Ищите себе помоложе и поумнее».

Две недели молчания, а потом она решила приехать записать песню.

— Мадам, неужели в Москве больше нет никаких студий? Неужели осталась только эта? «Жалкая отвратительная и мерзкая обитель печали во главе с маньяком-шизофреником», как недавно вы изволили выразиться.

— Студии есть, но я хочу здесь. Я тут привыкла…

— Хорошо, вас запишет Андрей, а я откланиваюсь.

— Стой, мне надо её аранжировать, — сказала она.

— Неужели ваш ансамбль, не может её аранжировать? Этого не может быть, ибо в ансамбль тот подбирал людей я! А это значит, что там собрались профи! — говорил я с пафосом и высокомерием короля в изгнании.

— Я хочу, чтобы её посмотрел ты, — начинала канючить «создание».

— Извините, но мне некогда… Андрей!..

— Нет!! Ты куда? Не пущу! — проговорила она и повисла на моей шее. Но я не сдавался и продолжал играть.

— Мадам, если вы забыли вы называли меня…

— Прости. Я была не права. Прости, — чмок, чмок. — Ну прости, — чмок…

«Ну ладно, я не против».

И вот теперь, она решила, что именно сегодня ей нужно очень срочно записать новый шедевр. И это несмотря на то, что я её предупреждал, что я не могу. Я ведь сказал ей, что уеду. Я сказал, не могу я. Не могу! Я к своим еду! К своим… на кладбище.

Выйдя из электрички, я даже не стал смотреть расписание автобусов, а пошёл к такси.

— Свободны? Сколько до Ключено? — поинтересовался я.

Водила правильно понял неправильно построенную фразу и объявил 250 руб.

— OK. Go. Только， будьте любезны, остановите у продуктового магазина я быстренько схожу закуплю продуктов и вернусь.