Михаил Ланцов - Государь Руси

И этот канал уже уходил на север до самого леса и дальше. И даже просматривались первый шлюз, мешающий воде свободно вытекать. Не герметичный, само собой. Просто замедляющий течение воды для ее накопления в опорных прудах выше по течению. Ведь Ярославом был задуман настоящий канал между притоками Днепра и Двины. И там должно было остро не хватать расхода воды. Да и в верховьях этих рек тоже имелись проблемы с водой.

Канал был достаточно широкий для того, чтобы большому драккару или джонке идти на веслах. Также его берег оснащался двумя дорогами с твердым покрытием [21] В данном случае имеется в виду вариант макадама. Щебенка, песок и грунт, укатанные сверху катком (бочкой с песком, буксируемой лошадью). , расположенными вдоль каждого берега, и «пеньками»-кнехтами, за которые можно было цеплять канаты при буксировании. В том числе и механическом – с помощью ручных лебедок.

Сам же берег, кроме свай, укрепляющих его, был облицован балкой, идущей вдоль него в качестве упора для кораблей. Чтобы те не терлись о сваи. И выдвигалась она на специальных держателях, находясь вне воды. Само собой, как и все деревянные элементы эта балка была пропитана древесным креозотом, резко увеличивающим ее стойкость к влаге и гниению.

Но это все – только устье канала. Как далеко его удалось проложить Ярослав не знал. Он просто наслаждался его видом. Аккуратным таким. Правильным. Радующим глаз. А также волоком, идущим рядом, и имперской дороги, которая на видимом участке была уже мощена специальными керамическими кирпичами правильной восьмиугольной формы, обожженными до состояния клинкера. То есть, пусть и керамика, но очень прочная и стойкая к механическим повреждениям и ненастью…

Подошли.

Причалили.

Начали выходить на берег.

И под радостные приветственные крики жителей направились во внутреннюю крепость – в тот самый каструм, который совсем недавно лихорадочно строил Ярослав. Казалось бы, что совсем недавно…

Но возвращение не получилось таким радостным и безмятежным, как хотелось бы нашему герою. Нет. Оказалось, что на представителей триумвирата накопилось огромное количество жалоб. И Ярославу, как верховному судье, их требовалось выслушать. Хуже того – принять решение.

Он мог бы отмахнуться. На любую власть всегда найдутся недовольные. Но обращений было очень много. Поэтому, понимая, что игнорировать этот вопрос нельзя, он тяжело вздохнул и занялся судилищем.

Начал он со своего старого друга и соратника – Мала, также известного как Матвея. Это было тяжелее всего, так как их скрепляла не только многолетнее сотрудничество и много испытаний, но и какое никакое, а родство. Ведь его внучка была в самом начале приключений Ярослава его наложницей и даже родила от него ребенка. Никто этого не афишировал, потому что она потом вышла замуж, и этот ребенок был признан ее мужем. Но Мал, Ярослав и сама Любава все знали. И Ярослав немало помогал этому «плоду любви». Негласно, разумеется.

Так вот. Накуролесил Матвей знатно.

Совершенно возгордился и потерял берега. Он и раньше плавно «улетал», задирая нос без меры. Теперь же, оказавшись предоставленный сам себе, творил черте что. Именно на него поступил основной объем жалоб. В основном – вымогательство взяток и пьяные выходки. Жители даже несколько раз хотели его прибить, но Добрыня со своими людьми спасали.

— Ты зачем это все делал? — устало спросил Ярослав.

— Не знаю, — понурив голову, произнес бывший кузнец, а ныне сенатор и прокуратор.

Слушанье длилось долго. Очень долго. И все обращения Ярослав велел записывать. Чтобы для истории сохранить. Кратенько и только по сути, но записывать.

Все было настолько мрачно, что пришлось принимать решение.

Брать Матвея под стражу и как-то карать физически Ярослав не стал. Это было бы правильно с точки зрения местных жителей, но неразумно с его позиции. Поэтому наш герой снял Мала с должности прокуратора и сенатора, сохранив за ним статус только главы дома Кудеяров. И повелел возместить весь ущерб и взятки. Разом он это сделать не мог, но у него оставался в руках весь его род – дом Кудеяров, который обладал достаточно приличным имуществом в Новом Риме. В том числе владел приличной долей кузнечного ремесла. И в течение двух-трех лет Матвей вполне был в состоянии, за счет интересов своего дома, возместить причиненный ущерб.

А чтобы не ругаться с домом Кудеяров, наш герой поставил прокуратором его сына – Клавдия Матвеевича. Тем более, что тот хорошо справлялся на позиции помощника. И, в нагрузку, утвердил восемь магистратов в подчинении Клавдию. Чтобы каждый занимался своим направлением и не разрывал парня противоречивыми задачами. Были утверждены – магистр торговли, рыбного хозяйства, металлургии, сельского хозяйства и так далее.

Кое-как разрулил этот вопрос. Но осадок остался. У него самого. Очень уж Ярославу не хотелось заниматься такими делами. Поэтому до самого конца он лелеял надежду о том, что Мал все же возьмется за ум. Особенно когда уходил в поход. Но тот не взялся… отчего нашему герою было тошно. Сам же Матвей, после озвучивания вердикта вообще ушел с глаз долой и запил, провалившись в уютный и хорошо знакомый ему запойный мирок.

На Добрыню жалоб было меньше всего. Считай, что их и не имелось практически. Но выступить хотел он сам с жалобой. Так что пришлось и тут устроить слушанья. Вот там-то он и заявил, что едва не падает от усталости. И что если Ярослав ничего не предпримет, то он покинет его службу. На клятву не поглядит – а все одно уйдет, и пусть высшие силы его за это покарают. Но он больше это тянуть не может.

Пришлось успокаивать парня и утверждать ему в поддержку еще двух пропреторов. Теперь сам Добрыня отвечал за полевые войска и боевые действия – самое не напряженное направление. Рисковое, но без изнуряющей рутины. Второй пропретор занимался подготовкой новобранцев и организацией тренировок для остального личного состава, включая ополчение. А третьему вручались дела по крепостным сооружениям и гарнизонам. Более того – каждый пропретор мог взять себе по два помощника.

К Виктору, выступавшего в роли претора, жалоб хватало. Но не так чтобы и очень много. До Мала ему было очень далеко. Да и не пил он и взяток не вымогал. Брал. Куда уж без этого. Но только когда заносили. Кроме того, он, выслушав все сказанное, еще до решения Ярослава попросился на покой. Дескать, сил его не хватает этими делами заниматься. Рук не хватает и времени.

Однако его Ярослав не отпустил. Да, с одной стороны осудил, повелев возместить Виктору все убытки за свой счет. Благо, что их насчитали немного. А с другой стороны, сохранил за ним титул претора, поставив полномочным заместителем его старого недруга – верховного жреца Весела из западных кривичей. Не так, чтобы они друг друга ненавидели. Нет. Но переваривали с трудом. И теперь им надлежало работать вместе, присматривая друг за другом. И не парой, а набрав себе еще с десяток помощников. Или, если потребуется, больше.