Михаил Ланцов - Консул Руси

Кроме того, Ярослав уводил с собой и союзный отряд славян соседних племен. О чем с ними договорил за зиму. Чтобы обезопасить себя от угрозы с юга. А то мало ли?

Вот и выделили сводным дружинам радимичей и дреговичей четыре старые драккара Бьёрна. Это на океанскую волну они уже не годились совершенно. А то рекам да внутренним морям на них все еще можно было ходить.

Сам Ярослав выступил на двенадцати кораблях новой постройки. Тех самых русских джонках. Они лучше подходили и для дальнего перехода и вмещали не в пример больше всего полезного.

Бьёрн, конечно, поворчал для вида, но за дело взялся с особым рвением, предвкушая свои новые океанские драккары и новый поход за горизонт. Поэтому и успел, и справился. Тем более, что инфраструктура для строительства этих джонок была уже готова. В особенности лесопилка, распускающая бревна на доски и бруски. Да технология защитного покрытия и распределенная мануфактура, что позволяла использовать женщин кривичей для прядения нити из закупаемого Ярославом волокна. А потом, присланные василевсом ткачи, гнали ткань, трудясь круглый год, ибо волокна хватало. Не льняного, так конопляного или крапивного, да и с шерсть перепадала, хотя ее поступало, конечно, мало.

И да, кстати, ребята Бьёрна также пополнили войско Ярослава, накинув еще три сотни викингов. Своих в доску викингов. Но все же обученных и подготовленных совсем не так, как легионеры. Да и снаряженных хуже, как ополченцы столичные, но не суть. В любой случае, какой-никакой, а аргумент…

Рагнар же привел двадцать семь сотен викингов из которых две сотни имели кольчуги. Это была часть той армии, с которой он планировал вторгнутся в Британию. Самая боеспособная и активная ее часть. Самая надежная и преданная, способная пойти даже в такую авантюру.

Совокупно получалось, что Ярослав вел на юг тридцать восемь сотен. В масштабах IX века – сила великая [47] без шуток и оговорок. И очень представительная. Потому что мало кто мог даже в количестве столько поставить. Про качество и речи не шло…

— Почто по осени так мало товаров привезли на торг? — поинтересовался наш герой у хана печенежской орды, что подошла к волоку.

— Поздно о торжище узнали, — уклончиво ответил хан.

— Поздно? Я ведь еще летом вам посылал людей. Или сомневались? Думали, что торжища не будет?

— Дело то новое, — развел руками хан, виновато улыбнувшись.

— Но полезное, так ведь?

— Полезное, — кивнул он.

— Овец, коней да прочую живность приводи по осени. Думаю, расторгуемся хорошо. Да шерсть. Да курум [48]. Да пленников на продажу.

— На продажу? — оживился хан. — Много ли? Каких?

— Мне рабочих рук не хватает. Так что я бы купил несколько сотен крепких мужчин для работы в поле. Желательно покладистых и с которые не склонны подаваться в бега.

— Это интересно, — оживился печенег.

— И ребят твоих хочу нанять.

— Дружина моя у кагана стоит. Лишь малая часть при мне.

— Не дружину, — улыбнулся Ярослав. — Подбери тех, кто хорошо в седле сидит, да хочет воином стать. И присылай. Полсотни и присылай. Будет славно, если они из лука будут уметь с коня бить. Но это не обязательно. Все оружие и доспехи я дам. С конем сложнее. Там видно будет. Может через тебя и купим хороших коней для них. Чай своих не обидишь и годных жеребцов подберешь им?

— Уж подберу, не обижу, — улыбнулся хан. — Желающих в дружину попасть у нас много. Да ни коня доброго у них нет, ни сабли, ни копья. Про кольчугу и шлем даже не говорю. И полсотни найдем, и сотню, и две, и три.

— Не, больше полусотни не надо, — вернул улыбку Ярослав.

— А на долго ли служба?

— На пять лет.

— Это славно! — прямо расцвел хан, представивший, что в его орду через пять лет вернется полсотни дружинников при оружие добром. Огромное подспорье и помощь. В эти годы печенеги испытывали немалые трудности. На западе война с венграми. На востоке с огузами, к которым год назад присоединились половцы и войска Хорезма. Одна беда. Одно разорение. Ибо войны эти были скудные и добычи почти не давали.

Ярослав же дипломатично промолчал. Он все прекрасно понял, но не стал пояснять, что контракт можно и продлить. Зачем травмировать и без того расшатанную психику уважаемого человека?

865 год, 18 мая, Константинополь

Вардан стоял у окна и с категорически мрачным видом смотрел на флот, что проходил по Босфору. Зрелище на самом деле было жутко красивым. Но его не радовало совершенно. Скорее наоборот.

Впереди бежали три драккара. За ними с некоторым отставанием двигалась дюжина больших, непонятных и на вид неуклюжих кораблей с крупными надстройками на носу и корме. Но у каждого такого «корыта» было по три мачты с очень странными парусами. Более того, между мачтами на растяжках стояли еще паруса. И спереди был выброшен свободно болтающийся парус [49]. Да и вообще – это «корыто» на удивление шло весьма ходко. Уступая драккарам, конечно. Но не очень сильно. Явно шустрее, чем от него можно было ожидать.

Следом за кораблями нашего героя двигались драккары. Много драккаров. Очень много. Казалось, что этот чертов полосатый парус совершенно заполонил весь пролив. Но шли они мимо, к счастью, даже не пытаясь пристать к берегу.

А в бухте спешно готовились к выходу собранный здесь византийский флот. Тот, что должен был присоединится к Ярославу в этом походе. Точнее два флота. Один – Василевса. Второй – дома Сарантапехос и их союзников. Единого начальника над ними не было. Не договорились. Что только подливало масла в огонь этих обострений.

— Ты боишься его? — тихо спросил василевса Владимир, князь Болгарии и, по совместительству, супруг племянницы Вардана.

— Я боюсь их, — раздраженно кивнул тот на полосатые паруса драккаров.

— Зря…

— Что? — удивился василевс. — Почему зря?

— Я бы на твоем месте боялся его. В Плиске [50]много слухов о нем. Говорят разное. Но все сходятся на том, что Василий называет себя Ярославом не просто так.

— Константинополь – великий город. За этими стенами мы в полной безопасности.

— Поэтому ты пригласил меня? — поведя бровью спросил Владимир и, с едва заметной ехидцей, улыбнулся. — Не переживай, дядя. Я все понимаю и ничуть не осуждаю. Имея дело с ЭТИМ человеком нужно быть очень осторожным. Ты обратил внимания, что он даже не причалил к берегу?

— Боится спровоцировать мой флот.

— Боится спровоцировать себя. Я в твоей столице всего ничего. Но я уже слышал, что говорит чернь. И не только чернь. Он, видимо, это тоже прекрасно знает. И соблазн так велик, что он даже вон – азиатского берега держится.

— Ты думаешь?

— Я потому и нахожусь подле тебя со своими выборными, чтобы помешать заговорщикам, пожелай они того. Или ты что подумал? Ха! Это ты знатно учудил. Твой наследник? Хорошая шутка. Да и мне польстило. Но нет. Ты так не поступишь. Однако я ничуть не в обиде. Потому что, если хотя бы десятая доля того, что про Василия говорят – правда, после его наследования тебе ромейская держава и Болгарское княжество объединятся. Он болгар просто завоюет.