Кир Булычев - Река Хронос [Компиляция]

— Антонина доступна. — Алеша пришел на помощь Андрею. — Она тянется к мужчинам всем своим прекрасным телом. А вы уходите в тень.

— Я берегу тело для избранника, — ответила Татьяна.

Она не шутила.

— Андрюша провел день в городе в приключениях и деловых встречах, — сказал Гаврилин. — Он даже обедал с посольским работником.

Никто не оценил иронии Гаврилина.

Анастасия сказала, подбирая ложкой бульон:

— Совершенно противоестественный союз! Что их объединяет?

— А помнишь «Остров сокровищ» Стивенсона? — спросила Татьяна.

— Помню, но не понимаю.

— Там собрались совершенно случайные люди, чтобы искать сокровища.

— Закопанные Петром Первым, а то и новгородскими ушкуйниками на острове Готланд? — догадался Алеша.

— Но зачем им нужен старичок, похожий на Ленина? — спросила Анастасия.

— У него чутье на клады. Бывают же собаки, которые находят по запаху наркотики! — ответил Гаврилин.

— Он шутит, — сказала Татьяна, — ведь наркотики — органические! А он мертвенький.

— Андрюша должен нам помочь, — сказала Анастасия Николаевна. — Ведь он в душе не принадлежит к этому дикому сообществу.

— Как я могу вам помочь?

— Как русский человек русским людям, — сказала старуха. — Вы разделяете взгляды большевиков?

— Ни в коем случае! — ответил Андрей.

— Надеюсь, что, несмотря на вашу молодость, это отношение сложилось на основании жизненного опыта и вы не лицемерите.

— Не обижайся, Андрюша, — сказал Гаврилин. — Анастасия Николаевна бывает излишне эмоциональна.

— Излишней эмоциональности не бывает, — сказала Анастасия Николаевна. — Она бывает искренней и ложной. Меня же искренне волнуют проблемы нашего государства.

Андрей почувствовал, что разговор подходит к важной грани. Наконец-то он узнает что-то об этих дамах.

— Не лучше ли перейти к нам в каюту, у нас есть хорошее вино, — сказала Татьяна, — можем там побеседовать. А то тут слишком много любопытных глаз.

— Но тогда, — улыбнулся Гаврилин, — следует вести себя как настоящие конспираторы, как большевики. Уходим по двое — мы с Андреем сразу после вас. Идем сначала к себе в каюту.

Дамы согласились, что конспирация не помешает, а Гаврилин сказал Андрею, когда они шли к своей каюте:

— Я не знаю, что нам намерены сообщить милые дамы, но мне кажется, что компания Бегишева, куда ты попал по неразумию или недоразумению, — это не детский сад. Это опасные люди. Они ни перед чем не остановятся.

Андрей хмыкнул, соглашаясь.

— Чем меньше они будут знать, тем лучше. Мне даже кажется, что между ними и нашими дамами существует неприкрытый антагонизм.

И с этим Андрей согласился.

— Посидим у нас минут десять, потом пойдем в гости.

За иллюминатором горели окна — теплоход стоял в ста метрах от обыкновенных высоких жилых домов.

— Ты не чувствуешь, что угодил в историю? — спросил Гаврилин.

— Еще как чувствую. Но хотелось бы узнать побольше.

— Любопытство погубило кошку, как говорят англичане.

— Меня особенно не спрашивают, — сказал Андрей.

Он подошел к иллюминатору. Был бы бинокль, можно было бы поглядеть, как ужинают, спорят или укладываются спать прибрежные шведы — благо они не считали нужным закрывать ставни или шторы.

— Если тут есть конфликт, — сказал Гаврилин, — я предпочту быть на стороне дам.

— Ты вообще предпочитаешь быть на стороне дам, — согласился Андрей.

— Шутки — шутками, но Бегишев со товарищи — коммунисты.

— И одновременно спонсоры вашего круиза?

Андрей не поверил Алеше.

— Когда это мешало коммунистам? Особенно если этот круиз — прикрытие для важных дел.

— А кто такие Анастасия с дочкой?

— Ну уж не хуже, чем коммунисты.

И они отправились в гости к Анастасии.

У дам был люкс — двухкомнатный: страшный дефицит, так как начальствующие лица стремились завладеть люксами, как доказательством своей принадлежности к сливкам общества.

Дамы уже освоили его.

Комната была украшена фотографиями в темных рамочках, букетиком высушенных цветов, подносами, чашками и разной посудой, не приспособленной к качке.

— Садитесь, мы сейчас к вам присоединимся, — сказала Анастасия.

Она уплыла в туалет — слышно было, как там льется вода, заглушая голос Татьяны.

Татьяна вышла с подносиком, на котором стояли чашки. Анастасия принесла кофейник и нарезанный бисквит на тарелочке.

— Простите, что не можем принять вас достойно, господа, — произнесла Анастасия.

Она была в длинном гимназическом платье с белым отложным воротничком. Словно выпускница на вечере встречи. Татьяна была в джинсах. Ее резкому характеру и движениям больше подходила мальчиковая одежда. Женщины обычно чувствуют свой стиль.

— Мы очень благодарны вам, что вы здесь, — сказала Анастасия Николаевна. — Нам нужна помощь всех интеллигентных людей.

— Вот именно, — произнесла Татьяна, словно удостоверила принадлежность Андрея к интеллигенции.

— Угощайтесь, — пригласила Анастасия Николаевна. — Печенье мы в Копенгагене покупали. Как вы знаете, Дания славится своим печеньем. У меня в Дании живут родственники, там моя бабушка умерла.

Татьяна вмешалась в монолог Анастасии Николаевны:

— Никого не интересуют твои родственники за границей.

— Ах да. — Анастасия Николаевна повела в воздухе сухой изящной рукой. — Еще несколько лет назад в таком страшно было признаться.

— Сейчас никто ничего не боится, — произнес Алеша Гаврилин. Он держал печенье двумя пальцами, отставив мизинец. Андрей заподозрил Алешу в некоторой иронии, которая и выразилась в этом жесте. — Люди совершенно распустились. Один мой родственник признался в том, что у него дядя в Антарктиде.

— Такого не может быть! — серьезно возразила Анастасия Николаевна. — В Антарктиде живут только пингвины.

— Он утверждает, что его дядя — пингвин. Он обнаружил это уже в зрелом возрасте, подрядился в полярники, со станции «Мирный» сбежал под покровом полярной ночи и присоединился к стае пингвинов. С тех пор счастлив. По крайней мере пишет, что счастлив.

— Как так пишет? — Анастасия Николаевна находилась на зыбкой грани веры и неверия.

— Тетя Настя, — сказала Татьяна. — Вас разыгрывают самым постыдным образом.

— В самом деле?

Наступила неловкая пауза.

Анастасия Николаевна горько вздохнула, ущипнула себя за уголок воротничка, и губы ее беззвучно шевелились, словно она молилась.

— Короче! — сказала Татьяна и поставила на столик чашку. — Мы пригласили вас, Андрей Сергеевич, чтобы рассказать все без утайки. Потому что только так мы можем рассчитывать на вашу поддержку. Только взаимная откровенность рождает союзников.

— Слушайте, слушайте! — воскликнул Алеша Гаврилин, словно в английском парламенте. Он не мог удержаться от склонности к подзуживанию.