Кир Булычев - Река Хронос [Компиляция]

— Наверное, он прав. И, судя по всему, они долго вас изучали.

— Как муху под лупой. Противно, правда?

— Противно. И что же было дальше?

— Я думала, что на аэродроме в обморок грохнусь. А вы бы посмотрели на фазера — мне его поддерживать приходилось. Когда она появилась, то я сразу догадалась. И знаете почему?

— Ты уже говорила: она похожа на твою маму.

— Хуже, — сказала Иришка. — В тысячу раз хуже.

— Ну что же, говори!

— Она была в мамином платье! Понимаете, в мамином платье, которое маман сама сшила. Это ее любимое платье. Я ей его шить помогала. Я у нее была, ночевала, мы платье шили. В прошлом году. Сечете, тетя Лида?

— Плохо тебе было?

— Не то слово! Я думала, меня вырвет. Такая тошнота! Наверное, от страха. Или от ненависти. Вы думаете, только мы ее встречали? Оказывается, рядом с нами два амбала стояли — ее люди. Она откровенно сначала к ним подошла, а потом они все втроем развернулись к нам! А мы уже пережили шок… Такая тупость наступила, вы не представляете, ну хоть режь меня, делай что хочешь. Вы хотите, чтобы это была моя маман? Пожалуйста!

— Не плачь. Рассказывай дальше.

— Она с нами поздоровалась. Хорошо еще обниматься не стала. Сразу сказала: «Обойдемся без лишних эмоций. Если кто смотрит, все знают, что мы со Славой разошлись много лет назад. Нас связывает только ребенок. — И в меня пальчиком ткнула. — Но мы друзья и теперь будем сближаться. И если вы посмеете что-нибудь выкинуть, то учтите, что я здесь не одна. Вы видели, что у меня есть друзья».

— Один такой… красивый, лет тридцати, брюнет, карие глаза, очень яркие, широко расставленные?

— Правильно. А откуда вы знаете, тетя Лида?

— Это мой попутчик. Он мне представился как Геннадий.

— А второй?

— Второй прихрамывает.

— Точно! Вы его в саду видели, правда?

— Да.

— А самое трудное было, пока мы ехали до дома. Такое странное чувство, будто к нам приехали гости. Фазер даже начал рассказывать, по каким районам мы едем — экскурсию устроил. А я вдруг спросила, как там маман. А она говорит, ничего страшного, можно спрашивать, все вопросы надо задать здесь, в машине. Потом будет поздно. При людях попрошу не ошибаться. Ошиблись — мина взорвалась. Как саперы!

Представить эту сцену было нетрудно, но страшновато. Они едут в машине, Слава натужно рассказывает о памятниках архитектуры, может, о телевизионной вышке или о хрустальном дворце, который давным-давно сгорел дотла. А Иришка смотрит на платье, которое сшила ее мать…

— Я все же ее спросила, а где мама, — услышала Лидочка Иришкин голос. — И Алла ответила, что мама в надежном, безопасном месте. Понимаете, она представилась как Алла!

— Теперь понимаю. Так проще.

— Мы ехали, ехали и приехали. Тут уж вы появились, и мы начали перед вами играть спектакль «дружная семейка».

— Значит, давай подытожим, — сказала Лидочка. — Некие люди похитили твою маму. Сделано это было в ночь перед отъездом мамы в Лондон. Так что все в Москве убеждены, что твоя мама благополучно долетела до Лондона, и даже не будут ее искать?

— Правильно.

— Эти люди сказали, что… лже-Алла будет здесь жить, пока твой отец не отдаст им полтора миллиона фунтов. Иначе…

— Иначе они убьют маму. Понимаете?

— Понимаю. Как только твой отец выполнит их требования…

— Тогда Алла улетает обратно, и в тот же день в своей квартире появляется моя мама. И все продолжают жить дальше.

Лидочка поглядела в окно. По большому суку пробежала белка, остановилась, поднялась на задние лапки и принялась обкусывать какой-то орешек. Белке было плевать на русские беды и трагедии.

— А Галину они испугались, — сказала Лидочка.

— Они ее не учли. Видно, спешили.

— Надо было позвонить ей и сказать, чтобы не ездила к нам. Папа мог позвонить.

— Он бы позвонил, а они бы убили маму!

— А так они убили Галину!

— Ну и что? Я эту вашу Галину и в глаза не видала! А мама у меня одна.

— Иришка, не говори так. Я тебе не верю.

Иришка резко отвернулась и уставилась в угол.

Кто-то поднимался по лестнице.

— Она, — прошептала Иришка. — Ей не надо меня тут видеть.

Шаги затихли у Лидочкиной двери.

Затем дверь начала медленно открываться внутрь. Иришка кинулась за шкаф, но втиснуться в щель не смогла и осталась там стоять.

Дверь приоткрылась еще шире.

Но за дверью стояла не Алла, а Слава.

— Можно войти? — спросил Слава шепотом.

— А что, Алла еще не возвращалась? — откликнулась Лидочка.

— Нет.

Слава рассеянно кивнул дочке, которая медленно вышла из-за шкафа, потом присел на плетеный стул у письменного стола.

— Я ей все рассказала, — заявила Иришка.

— Я так и понял.

— Она бы все равно догадалась.

— Я знаю, что она уже догадалась. Может, даже днем.

Слава посмотрел на Лидочку испытующе. Глаза у него опухли, будто он плакал. Бородка съехала набок. Кадык часто вздрагивал, норовя разрезать кожу на горле.

— Днем я ни о чем не догадалась, кроме того, что творится неладное.

— Но у меня не было выбора, — сказал Слава. — А может быть… — Он покачал головой, как китайский болванчик, словно соглашаясь со своим внутренним голосом. — Может быть, я хотел, чтобы вы догадались. Так, чтобы самому не рассказывать.

Папа и дочь смотрели на Лидочку с двух сторон, словно она должна была подсказать им выход из странного и опасного положения.

— А что известно о настоящей Алле? — спросила Лидочка.

Иришка взглянула на отца, как бы уступая ему первенство в разговоре.

— Алла, конечно, по словам этой вот… По ее словам, Алла в безопасности, до тех пор пока мы ведем себя правильно. Иначе… как только ей станет грозить опасность…

— Папа имеет в виду узурпатку, — пояснила Иришка.

— Узурпаторшу, — машинально поправил ее отец. — Как только узурпаторше станет грозить опасность, они с Аллой расправятся.

— Вы им верите? — спросила Лидочка. Уже спрашивая, она понимала, что вопрос неверный и даже нетактичный.

— А что нам остается? — спросил Слава и повторил громче: — Что нам остается?

— Тише! — зашипела Иришка.

— И как мы можем проверить? — прошептал Слава. — У нас нет в Москве человека, у которого можно выяснить.

Лидочка была вынуждена согласиться, что операция была проведена ловко. Для всех Алла Кошко благополучно покинула Москву и улетела в Лондон. Как только узурпаторша улетела, настоящая Алла исчезла. Неизвестно как, да это и неважно — то ли по дороге в Шереметьево, то ли из дома перед отъездом, то ли еще ночью, чтобы можно было вызывать такси и чтобы лже-Алла могла спуститься рано утром с чемоданом в руке и сесть в машину — пожалуйста, проверяйте, допрашивайте водителя, мучайте свидетелей. Теперь Алла, весьма одинокая в Москве женщина, без любимого мужчины, без родителей, живущих, наверное, в Ставрополе или Мелитополе, местопребывание которой некому проверять, по всем законам находится в Лондоне. В Москве ее искать никто не будет.