Геннадий Марченко - Второй шанс

При этом то и дело в сторону наступающего врага палили небольшие пушечки, в памяти всплыло – сорокапятки. Вот один танк горит, а другой на глазах студента лишился гусеницы и на единственной уцелевшей принялся крутиться вокруг своей оси.

Витя подумал, что, наверное, угодил на съёмки фильма. Что-нибудь вроде «Они сражались за Родину». Вот только почему-то не видно никого из съёмочной бригады. Должны же быть операторы, режиссёр с мегафоном в руках, ещё куча всякого народу…. Да и как те, кто в «Тигре» или что это там за танк, умудрились на ходу расцепить звенья гусеницы? Какой-то хитрый спецэффект?

Да что там гадать, надо просто подойти поближе, может, что и прояснится. Витя так и поступил, но когда приблизился к крайнему окопу вплотную, его увидели.

– Ты кто? Куда прёшь?!

Это кричал боец с малиновыми треугольничками в петлицах, при этом ещё и размахивая свободной рукой, в другой он сжимал ППШ [10] Пистолет-пулемёт Шпагина. . Судя по фуражке, наверное, не рядовой, но молодой, значит, и звания невысокого, логично рассудил Витя.

– Я это, заблудился, – крикнул он, пытаясь перекричать шумовое сопровождение боя.

– Чего?

– Заблудился я! – снова крикнул Фомин.

Видя, что артист массовки его не слышит, он решил подойти поближе, и в этот момент рядом с ним что-то взорвалось, а одновременно взорвалось и в его голове. В глазах моментально потемнело, и в следующее мгновение студент второго курса престижного вуза Москвы Виктор Фомин рухнул без чувств».

Ну вот, вроде бы неплохое начало, и ошибок не обнаружено. Я разложил оригинал и копию по разным, заранее приготовленным папкам. Теперь можно и на боковую, а завтра сяду писать ручкой черновик второй главы.

Блин, а ведь завтра воскресенье, мы договорились с парнями обустраивать тренировочный зал в подвале! Эх, не придётся весь день за машинкой провести, а ведь буквально руки чешутся.

– Завтра бабушку навестишь? – заразительно зевая, поинтересовалась мама.

Точно! Как я мог забыть о любимой бабушке?! Когда-то, до того момента, как мне исполнилось 7 лет, мы жили в одном доме, тоже на Карла Макса, только двумя кварталами выше, наискосок от краеведческого музея. Бабушка с дедушкой жили в более просторной квартире, на втором этаже этого же дома, а мы с отцом и матерью ютились в комнатушке шесть квадратных метров, что мне сейчас представляется чем-то нереальным, но эти цифры метража, однажды услышанные, навеки отпечатались в моей памяти. Деда не стало, когда мне было три года, пошёл за водой к колонке зимой, поскользнулся на наледи вокруг колонки, и так неудачно упал, что напоролся грудью на торчавшую из снега железяку. Я помнил его лишь по редким фотографиям в семейном альбоме и как он меня, хохочущую мелюзгу, подбрасывает к потолку. Почему-то именно этот момент засел в памяти.

Сейчас вдовая бабуля обитала в маленькой однокомнатной квартирке на Пролетарской, а её любовь ко мне не знает границ, так что, если я хотя бы одно воскресенье её не навещаю – она очень страдает. Но мы с парнями уже договорились, и давать в такой ситуации задний ход точно не по-пацански. О чём я маму и проинформировал. К тому же я по прошлой жизни помнил, что вроде как в это самое воскресенье мы возились в подвале, так что, думаю, бабушка нашу затянувшуюся разлуку как-нибудь переживёт.

В общем, половину следующего дня я с Андрюхой и Игорем пахал в подвале, повторяя когда-то уже пройденное. Копали мы с Игорем в две лопаты, Андрей при своей конституции был хлипковат для тяжёлых работ, он неторопясь таскал вёдра с землёй в коридор, где горела 60-ваттная лампочка, и высыпал её на пол. В одиночку он не успевал справляться с растущей горой земли, и когда мы с Игорем закончили, то стали эту гору разбрасывать лопатой по углам и утрамбовывать.

В этот день мы успели не только выкопать яму, но и установить над ней турник. На следующей неделе Игорь обещал притащить ещё и боксёрский мешок, который собирался преимущественно лупить ногами. Это я точно помнил ещё по прежней реальности. Парень он был крепко сбитый, с длинными конечностями, как раз подходящими для карате, правда, на моей памяти ни в одной драке участия не принимал, вообще предпочитая не связываться с местными хулиганами, и те его не трогали, возможно, глядя на физические данные и уверенный вид парня. И ведь мог поступить в 9-й класс, но так любил возиться со старым отцовским «Запорожцем», что выбрал себе профессию автослесаря. Ну а что, если у человека руки растут откуда надо, то они и будут его кормить по жизни, и я знал, что Игорь не пропадёт.

У нас была своя дворовая компания, на троих, при этом параллельно я дружил ещё и с Пашкой Яковенко, жившим с родителями и старшим братом в старом, уже разваливавшемся домике ниже на Московской, в десяти минутах ходьбы от моего дома. Впрочем, после того, как я ушёл после 8-го класса, наши пути стали пересекаться всё реже, а потом, опять же, у меня армия, а он погибнет от удара ножом в сердце. И одной из моих задач в этом настоящем будет попытка предотвратить этот самый удар. А чтобы Пашка был у меня всегда на виду, желательно избежать призыва, правда, я пока не представлял, каким образом это можно сделать. Стать за пару лет известным писателем? Это вряд ли, в СССР путь к славе был долгим и тернистым, желающие напечататься годами ждали своей очереди, причём большинство произведений отсеивалось ещё на предварительной стадии рассмотрения. В основном правильно отсеивалось, графоманов хватало всегда, но строгая цензура зачастую ставила шлагбаум и перед талантливыми писателями и поэтами, чьи труды не совпадали с генеральной линией партии. Я не считал себя отпетым графоманом, да и по части идеологии в моём будущем романе всё должно быть в порядке. Плюс увлекательный сюжет – уж об этом я позабочусь в первую очередь. Но даже если роман увидит свет до моего 18-летия, то не факт, что это послужит уважительной причиной для хотя бы отсрочки от армии.

Может быть, спорт? Бокс я пока, в отличие от прошлой жизни, бросать не собираюсь. Хочется достичь более-менее серьёзных успехов. Я знал, что тех, кто хорошо проявляет себя на юношеском уровне, призывают в спортроты, а самые лучшие проходят службу вообще дистанционно, так как у них постоянно сборы и ответственные соревнования, в том числе международные. Вот уж не знаю, удастся ли мне достичь таких высот, чтобы попасть в сборную СССР, я не считал, что обладаю какими-то сверхъестественными данными, так что если хочу добраться до вершины – всего придётся добиваться потом и кровью в реальном смысле этого слова. И нечего кукситься и страдальчески морщить физиономию: кто-то свыше дал тебе второй шанс, фантастическую возможность прожить большую часть жизни заново. И пусть прежнюю я не считал такой уж плохой, но почему бы не попытаться сделать её чуточку лучше? А может и не чуточку, ещё неизвестно, как пойдёт.