Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга седьмая

— Ну что, пришли в себя? — спросил я своих красавиц, которые, всё-таки, надели халаты, но попытки соблазнить меня не прекратили.

— Да мы особо и не устали, — ответила Солнышко, поедая лобстера. — Маша только немного переволновалась, но потом справилась со своим волнением. Правда, Маш?

— Да, — ответила Маша и кивнула головой. — И всё прошло очень хорошо. Мне так нравится с вами выступать, что я даже не представляю, как я буду одна это делать.

— Посмотрим. Если Солнышко отпускать тебя не захочет, тот тогда придётся мне что-нибудь придумать.

— Да пусть с нами пока выступает. У нас очень хорошо вместе получается. И на сцене, и в постели.

— Это точно. Вы у меня мастерицы на все руки, и на то, что у вас между ног, тоже. Когда будем в магазине латекса, чур вести себя прилично. Вы теперь Звезды и надо держать себя достойно. Договорились?

— Да, — ответили эти две хулиганки, но, судя по их хитрым глазам и боевому настрою, я видел, что они долго держать себя в руках не смогут.

После обеда мы собрались и я воспользовался персональным автомобилем отеля, который он предоставлял своим самым известным гостям. Это был тоже Ролс-Ройс, так что мы себя опять почувствовали, как «Короли и королевы».

Но в магазине мои жёны, на удивление, решили вести себя согласно своего статуса. Увидев вещи, выставленные там на продажу, у них сразу появилось желание скупить весь магазин. Примерка вылилась в какое то эротическое представление, правда, только для одного меня. Нас узнали в магазине, как только мы туда вошли, и предоставили большую примерочную комнату. Так как латекс — это вторая кожа, то нижнее бельё под ним носить нельзя. Все эти бретельки от трусиков и лифчиков выпирают наружи и вид получается некрасивый. Поэтому Солнышко и Маша всё мерили на голое тело. А вот что было эротичнее, нагота в латексе или нагота без латекса, я определить так и не смог. Но и то, и то было просто сногсшибательным.

Девчонки были в полном восторге от вещей и мне пришлось им купить, помимо комбинезонов, ещё отдельно латексные брюки, юбки и топы. В отель мы вернулись очень довольные. Я — эротическим представлением, а жены — многочисленными обновками для своего гардероба. В номере мы ещё немного порепетировали, так как на концерте в «Одеоне» Маша будет исполнять и вторую свою песню «Oops!… I Did It Again». Дополнительно она, надев короткую школьную юбку и облегающую водолазку, танцевала перед зеркалом ещё и под песню «Baby One More Time».

Мы с Солнышком выступали в качестве зрителей. С «Baby…» всё получалось прекрасно. Юбочка при четких и резких движениях Маши высоко поднималась в воздух, оголяя её стройные ножки и выставляя на всеобщее обозрение белые узенькие трусики. Я был уверен, что мужская половина зала будет, как заворожённая, смотреть именно туда. А вот с «Oops!…» мне с Машей пришлось поработать минут сорок. Она сначала не могла привыкнуть к латексному комбинезону да и подзабыла некоторые движения, но быстро привыкла и всё вспомнила.

Да, латекс — это сила. Если своей «Belle» я заведу всех женщин в зале, то песни, где девчонки будут в латексе, — заведут всех мужчин. Если уж говорить о равноправии, то равноправие должно быть во всём, даже в песнях. После такого шоу Машу в одиночное плавание отпускать совсем не хочется. Но время есть и я буду думать.

— Молодец, — похвалил я Машу. — Всё просто супер.

— Полностью поддерживаю мужа, — сказала Солнышко.

— Муж у нас золото, — высказала свою мысль Маша и повисла у меня на шее, где через секунду оказалась и Солнышко.

О моя многострадальная шея! Они её скоро просто оторвут. Но ничего не поделаешь. Сам завёл гарем, теперь терпи.

— Я переговорил со Стивом, — стал я рассказывать новость своим русалкам, — по поводу Лиз и он обещал, что она вам поможет на концерте. Слишком много у вас будет в этот раз переодеваний. С одной стороны, это хорошо, так как публике это нравится, но с другой — вам одним не справится.

— Спасибо, — ответила Солнышко. — Мы тоже думали об этом и сейчас пришли к такому же выводу. Если бы не костюмы из латекса, мы бы смогли сами справится, а так уже нет.

— Тогда собираемся и выезжаем. Я попросил пораньше приехать Стива, чтобы Маша привыкла к обстановке и сцене. Дополнительно немного порепетировать нам тоже не помешает.

Да, сценических костюмов у нас набирается много, уже четыре больших сумки. Обзаводимся совместным хозяйством, так сказать. Автобус нас уже ждал и все сидели на местах, когда мы туда вошли.

— Раз все в сборе, то можно трогаться, — огласил я команду на отправление и сел рядом со Стивом. — Лиз сразу в «Одеон» приедет?

— Да, — ответил тот. — Она решила позвать с собой свою сестру, она тоже когда-то работала визажистом. Ты не против?

— Я только за. Они и мне помогут с моими рыцарскими доспехами. Как там в «Одеоне» дела?

— Очень хорошо. Билеты ещё утром раскупили, так что сегодня опять аншлаг. Правда, Её Величества в этот раз не будет, но Его Высочество принц Эдвард, по слухам, приехать собирался. Я заметил ещё в аэропорту, что ему приглянулась Maria.

— Да, но Маша пока равнодушно к этому относится, хотя ей приятно, что сам принц оказывает ей знаки внимания.

— Как мы и договорились, завтра утром в студии я вручу вам «Бриллиантовый диск». Только никому пока не говори, пусть это будет для них сюрпризом.

— Спасибо за подарок. И, конечно, я буду держать это в секрете.

Одеон Маше понравился. Она на таких больших сценах ещё не выступала. Но это её не пугало. Репетировали мы больше часа, а потом пошли отдыхать. Серега с Женькой расположились в одной гримерке, а мы в другой. Всё как всегда. Потом пришли инженеры по свету. Та же бригада, что и была с нами месяц назад. Поэтому проблем никаких не возникло. Часть аппаратуры была уже ими установлена заранее, остальное они доделывали и доводили при мне. Я им только передал список песен с отметками, где включать дымогенераторы и видеопроектор.

Песни в стиле Eurodance я решил сегодня не исполнять и оставить их для дискотеки. Но если зал попросит, то тогда исполним. Мы решили ещё вчера разбить наш концерт на два отделения почти по два часа каждое с двадцатиминутным антрактом. «Belle» мы исполним в конце первого отделения, а ма́шины две песни — в начале второго. Я решил помучить английских женщин, чтобы и в антракте у них в головах и сердцах звучала моя песню. Крепче любить будут.

В гримерке меня встретила Лиз и её сестра Бетти. Бетти тоже просила не называть её полным именем Беатрис. Странная у них семейка, но это не моё дело. Как хотят пусть называются, лишь бы дело своё знали. А они его знали хорошо. Солнышко и Маша сидели уже в макияже, причесанные и в кожаных костюмах. Я тоже быстро переоделся и был после этого слегка припудрен. С Серёгой занималась Женька, я туда не лез. Сами разберутся. Вольфсон и Стив сидели в зале и занимались своими делами. Правильно, пусть Александр Самуилович всему учится, у нас через полтора месяца концерт в «Лужниках» предстоит, а потом нас ждёт Красная площадь.