Владимир Ли - Сын императрицы. Дилогия [СИ]

Как-то после совместного обеда предложил девушке прогуляться с ним по городу, она согласилась. Заехали в городской сад, прошлись по аллеям, посидели на лавочке, стали целоваться, у обоих закружило голову. Лексей уговорил подружку поехать с ним в усадьбу — там закончили внутреннюю отделку, вот и оценит женским взглядом, может быть, что-то нужно переделать. Маша долго не решалась — как же можно скромной девушке ехать в дом мужчины! — но все же нашел ключик к девичьему сердцу и она поддалась. А когда приехали и дошли до спальни, тут уж молодой человек применил все познания и умения в сладострастном обольщении. Вскоре лишенная воли жертва лежала раздетая в постели, лишь шептала как заклинание: — Лексей, пожалуйста, не надо, грешно до свадьбы…

По-видимому, девушка созналась матери о произошедшей близости с возлюбленным, та встретила на следующий вечер суровым взглядом, сухо ответила на приветствие. А муж ее, смущаясь, пригласил молодого офицера в свой кабинет для приватного разговора. Немного помявшись, все же высказался: — Лексей, что у вас Машей случилось, она вся не своя!

Молодой человек не стал скрывать, ответил прямо: — Михаил Сергеевич, мы с Машей любили друг друга, как мужчина женщину.

Отец девушки, наверное, растерялся от такого откровенного ответа, даже покраснел, как будто от стыда, через минуту выговорил: — И что ты, Лексей, хочешь, как поступишь с Машей?

— Я готов жениться, Михаил Сергеевич, но не сейчас, а зимой, когда дадут мне отпуск. Пока же можно провести помолвку, чтобы Маше было спокойней, да и вам, думаю.

От этих слов будущего зятя глава дома как-то размяк, уже подобревшим, без прошлого напряжения, тоном произнес:

— Это хорошо, Лексей, по-людски. Переговорю с женой, решим с помолвкой, после расскажу тебе, а Маше Ирина скажет.

С помолвкой не тянули — уже в ближайшее воскресенье созвали немногочисленную родню невесты, а также соседей — пусть знают, что Маша помолвлена с завидным женихом, теперь почти что мужняя жена. Накрыли столы во дворе — заходи любой, пей за здоровье молодых! И люди приходили — не только приглашенные, но и те, кого привело любопытство — кто же берет в жены барышню-бесприданницу? А родители невесты пыжились от тщеславия — их будущий зять настоящий морской офицер, да еще барон с большим поместьем! Сверстницы же невесты чуть не лопались от зависти — как же эта замухрышка окрутила богатого жениха, да еще такого видного, кровь с молоком! Каждая из них хотела оказаться на ее месте, а кто-то даже пыталась прижаться бочком к молодцу. Но бдительная девушка и ее сестрицы давали отпор бесстыдницам, в открытую оттирали их от своего любимца, чуть было не дошло до скандала среди благородных девиц.

После помолвки Лексей увез свою невесту в усадьбу, хотя ее мать попыталась возразить — мол, до свадьбы неприлично. Вступился отец — скоро жениху уезжать, пусть молодые побудут вместе. Так что жили в усадьбе открыто как муж и жена, ночами предаваясь любовным утехам. Молодая почувствовала вкус к подобным занятиям, не отставала от жениха, пока не выбивалась из сил. Днем же порхала по дому и двору, помогала с какими-то работами, не боясь испачкать руки, а Лексей все больше влюблялся в свою будущую жену и уже не мыслил кого-либо другую. Если приходилось уезжать куда-нибудь по делам, то рвался домой, считал каждый день до встречи со своей любимой, страстно жаждал ее жарких объятий. А когда пришло время возвращаться на службу, все чаще думал о том, чтобы забрать ее с собой. Останавливала мысль — его отправят на задание, а Маша будет одна, в чужом городе, — пусть лучше еще побудет здесь. Да и нет у него своего жилья в столице, не мыкаться же им в гостинице!

Перед отъездом предложил невесте остаться в усадьбе — пусть будет за хозяйку, приглядит за их добром. А чтобы не было тоскливо, может позвать своих сестер — вместе все же веселей. Так и решили, сказали родителям и сестрам, те не стали отказывать, только переехать согласилась старшая, Надежда — у младшей вроде появился воздыхатель-вдовец из малоземельных дворян, правда, постарше ее на пару десятков лет с тремя детьми в придачу, зато всегда рядом. Тогда же заверил бумаги в банке, чтобы могла получать деньги за него. В последние дни не расставались — Маша ходила за Лексеем как привязанная, ни на минуту не оставляла его. Ночи же напролет проводили в страстной усладе, не выпускали друг друга из объятий. Когда же выезжал на дрожках из усадьбы — долго стояла у ворот, пока он не скрылся за поворотом. Хорошо еще, что при нем не заплакала — понимала, как ему трудно оставлять ее. Только не сказала, что в ней растет плод их любви — сама почувствовала недавно. После долгих раздумий посчитала — так будет лучше, не стоит еще беспокоить любимого человека за их дитя.

В августе 1787 года Османская империя объявила войну России за отказ передать ей Крым. В это же время на Балтике экипаж шлюпа «Надежда» под командованием капитан-лейтенанта Сазонова проводил тайную операцию в негласном противостоянии со Швецией, второй, если не первой, соперницей Российской империи. Ему ставилась задача разведать планы противника напасть на русский флот, примерные силы и сроки, если все же нападение состоится. Как пожелание в морском ведомстве еще высказали — было бы неплохо захватить и доставить им какого-нибудь важного чина неприятеля, но без огласки — ведь пока между двумя странами вроде мир, хотя всем понятно, что на пороге война. С таким заданием экипаж месяц назад покинул родной берег, сейчас курсировал в поисках нужной добычи у шведских портов.

Уже дважды пытались перехватить курьерские корабли — в первый раз сорвалось, не успели догнать клипер, второй же оказался почтовым, к военному флоту не относящимся. Пришлось судно пустить на дно, а экипаж его оставить на одном из пустынных островов — выживут там или нет, то воля провидения, но нет на совести душегубства. Сегодня же им выпал третий шанс — со стороны морской базы неприятеля вышло какое-то судно. Лексей еще не научился распознавать за пределами прямой видимости тип корабля, но определить — большой или малый, — уже мог, посчитал возможную добычу посильной, о чем сообщил капитану. Шли поодаль от противника, не отставая от него, пока не стало темнеть. Хотя в это время ночи светлые, но все же не так, как днем, так что смогли приблизиться довольно близко. Вся надежда была на неожиданность атаки, чтобы застать неприятеля врасплох, потому ждали самую глухую пору в предрассветный час. И когда он наступил, стремительно пошли к цели на всех парусах с наветренной стороны.

На вражеском судне обнаружили атаку поздно, даже не успели поднять якорь. В первом же проходе пробили в нескольких местах борт, огонь по парусам тоже выдался удачным, даже удалось повредить одну из двух мачт. Еще полчаса добивали неприятеля с неудобных для него позиций, пока тот не поднял флаг о переговорах. Передали требование сдачи корабля с обязательством сохранения жизни экипажа, с чем противник вынужденно согласился и дал знак о том — приспустил все паруса и закрыл орудийные порты. На этот раз с трофеем повезло — среди захваченных моряков оказался посланец самого короля Густава III, — хотя самые важные документы он успел сжечь, но оставшиеся тоже имели цену, впрочем, как и сам курьер. Бумаги изъяли, а его самого посадили под замок в каюту шлюпа, экипаж же поместили в трюм, после затопили трофейное судно и отправились в родную сторону.