Владимир Ли - Сын императрицы. Дилогия [СИ]

В мальчике лет семи, которого через пару минут привела Томпуол, нельзя было не признать родную кровь. Лицом почти один в один походил на отца — те же карие глаза без какой-либо раскосины, аккуратный носик, пухлые губы, даже волосы те же — вьющиеся, как у самого Лексея в детстве, только чуть потемнее. Даже не скажешь о нем, что туземец, пусть даже на четверть — Томпуол сама наполовину русская, — спроси того же туляка или москвича — не отличит от своих. Старший сын смотрел на родного отца с какой-то настороженностью — наверное, еще не осознал то, что сказала ему мать, — только после слов Лексея: — Подойди поближе, не бойся, я тебя не обижу, — робко подошел и позволил себя обнять.

После, когда сидел с сыновьями в походном чуме Томпуол, доставшимся ей от отца — тот уже никуда не выезжал, одряхлел, — слушал рассказ о случившемся с ней после его отъезда. Той зимой родила сына, сама выходила его, кормила грудью до двух лет, потому никакие болезни не брали малыша. Назвала Лексеем — старый вождь позволил дочери дать имя мужа. Два года ждали обещанного приезда русского гостя, на третий все стойбище снялось с места и перешло на новые угодья для своего стада. Позже узнали о приставшем русском корабле, но слишком поздно — тот уже отправился дальше. Отец девушки уже собрался отдать ее второй женой богатому оленеводу в соседнее стойбище, но она не согласилась, стояла на своем — будет ждать своего мужа, сколько бы времени ни прошло. Пригрозила еще, что все равно сбежит, даже если замерзнет в тундре. Отец не стал настаивать, зная упрямый нрав дочери, так она осталась жить в чуме родителей, отдавая всю нерастраченную любовь малышу. Когда же услышала о прибытии многих кораблей в залив на юге земли, после первого снега отправилась сюда с сыном — знала, что обязательно найдет здесь Лексея.

То, что чувствовал Лексей, выслушивая рассказ молодой женщины, трудно было назвать однозначно. Наверное, больше жалости к ней и отчасти признательности за хранимую долгие годы первую любовь. Не ожидал от нее такой самоотрешенности, полагал, что она давно устроила свою жизнь, завела семью, детей. О том, что Томпуол беременна от него, не знал, да и берег ее от зачатия — в суровых северных условия слишком ранние роды представляли опасность как для ребенка, так и не сформировавшегося организма совсем еще юной девушки. Прежней любви к ней не осталось, никакого влечения или привязанности не испытывал, но и прогнать ее, тем более с его сыном, не позволяла совесть. Думал над приемлемым выходом, разбирал возможные варианты, их и собрался обсудить с Томпуол.

Начал с вопроса, как только она закончила рассказ:

— Тома, что ты дальше намерена предпринять, наверное, здесь не останешься и сына не оставишь?

Без тени сомнения та воскликнула: — Поеду с тобой куда угодно, Лексей, и сына мы заберем с собой! — после высказала догадку с ноткой обиды: — Или ты не хочешь взять нас с собой?

Поспешил развеять сомнение бывшей возлюбленной:

— Вас не оставлю — и тебя и сына. Только пойми, женой взять не могу — она у меня есть и другой мне не надо.

— Кем же я буду и что со мной ты решил? — последовал законный вопрос женщины.

Пояснил: — Будешь жить рядом — поставлю тебе дом, помогу всем нужным, не оставлю без заботы сына.

По-видимому, Томпуол не устроила такая перспектива, с долей настойчивости высказала свое предложение:

— Ты ведь можешь взять меня второй женой и приходить ко мне когда захочешь! У нас часто так делают те, кто имеют два стада — при каждом свой чум и жена, которая присмотрит за оленями!

Попытался как-то объяснить женщине, уверенной в естественности подобного порядка:

— Там, где мы будем жить, не будет ни стада, ни чумов и нет нужды жить в двух местах. И у нас не принято иметь две жены, должна быть только одна. А она у меня есть — это мать моего сына.

— Но ведь я тоже мать твоего сына и столько лет ждала тебя! Неужели ты не можешь дать мне хоть немножко своей ласки? Посмотри на меня — я ведь красивая, многие молодые мужчины стойбища хотели взять меня в свой чум хозяйкой, но всем отказала, мне нужен только ты!

Лексею стало очевидно, что упрямую девушку не переубедить, сказал примиряющим тоном:

— Жизнь покажет, как у нас дальше сложится. Пока же другое с тобой обсудим — где тебе жить. Там, куда мы отправимся, можно на севере — примерно, как здесь, — или на юге, в теплом, даже жарком месте. Где бы ты хотела?

— Конечно, на севере! — без раздумий ответила Томпуол, но тут же переспросила: — А где ты будешь?

— Больше на юге — там мы построим большое поселение, которое называется город. Но иногда буду приезжать на север — здесь тоже надо мне присматривать.

— Вот и хорошо, — обрадовалась упрямая туземка, — на юге у тебя будет одна жена, а на севере — я, о том же тебе говорила!

В конце августа 1791 года караван прошел Берингов пролив и взял курс вдоль побережья Америки. У залива с устьем реки Юкон разделились — большая часть судов отправилась дальше на юг, оставшаяся последовала к форту Северный. В каждой из них на транспортных флейтах и галеонах размещался полк, обоим ставилась задача поставить укрепления вдоль границы подведомственных земель и не пускать чужих до особого распоряжения губернских властей. Кроме них перевозились промысловые и строительные бригады, которым в следующем году с наступлением тепла надлежало возводить селения в указанных на карте пунктах и начать добычу ценных руд и самородков из разведанных месторождений. Экипажи судов тоже не оставались без дела — до начала навигации будущего года их обязали построить портовые сооружения на побережье залива у мест зимовки и поселения при них. После же возвращаться в родные края, там в назначенных портах следовало принять на борт новых переселенцев со всем скарбом и везти сюда.

В южную группу набрали еще крестьян, большей частью казенных — Лексею все же удалось переломить нежелание коллегий, да и самой императрицы поделиться столь нужным имуществом, — да и его люди закупили крепостных на торгах, всего чуть более пятисот душ. Планировал в течении двух лет полностью обеспечить нужду в хлебе, мясе и других продуктах, для того следовало основать деревни и хутора вдоль рек Калифорнийской долины, распахать и засеять плодородные прибрежные земли с достаточной влагой, что имело немалое значение в жарком климате с нередкими засухами. Можно было взяться за степные просторы, но это потом, когда будет достаточно народу, сейчас же ставилась цель прокормить хотя бы себя, а не торговать излишками. Везли не только земледельцев, но и весь нужный инвентарь от лопат до плугов, семена, припасы до первого урожая, а также живность — домашних птиц, лошадей и коров.