Базилио - Следак

Значит наобум бежать рискованно. Нужна тщательная проработка плана и подготовка. А это значит…

Додумать мысль мне помешала влетевшая в комнату запыхавшаяся Лебедева.

– Чапыра, ты чего здесь делаешь?! – строго спросила она, попутно обведя комнату цепким взглядом и втянув ноздрями воздух.

– Живу я здесь. А ты чего пришла?

– Ты почему не на комиссии? – проигнорировав мою неприветливость, Лебедева продолжила допрос.

– А чего мне там делать? Я читал положение, в нем не указано, что явка обязательна, – не меняя тона ответил я.

– Альберт, что за глупости? Мало ли что там не указано? Пошли давай!

Настырная девица. Как она мне надоела.

– Хорошо, пошли, – легче согласиться, чем страдать от ее внимания.

Встав с кровати, я посмотрел в зеркало – на мне были новые полуспортивные штаны с футболкой. Переодеваться не хотелось.

Каким-то образом угадав мои мысли, над ухом забубнила Лебедева.

– Альберт, хотя бы пиджак надень!

– Окей.

Какая разница в пиджаке я приду или без – на решении комиссии это никак не скажется. Оно уже принято.

Но спорить я не стал и безропотно накинул поверх футболки пиджак, засунул ноги в сандалии и пошагал вслед за девушкой, что поторапливала меня словами и примером.

Но по пути вновь бросил взгляд на зеркало и резко остановился. На меня смотрело пугало.

Нет так дело не пойдет. Пусть Сибирь, пусть даже Камчатка или местная дыра в глухом селе, но сломленным пугалом я выглядеть не буду.

Где там мой супер-костюм?

– Чапыра! Ты чего встал? – выдернула меня из мыслей Лебедева. – Мы так опоздаем!

– Тань, подожди. Я переоденусь. Или лучше не жди. Я сам потом подойду.

– Это ты из-за Юрова идти не хочешь? – спросила девушка, заглядывая мне в глаза. По ходу она решила, что я решил свинтить по-тихому.

– Причем здесь Юров? Срал я на него, – раздраженно ответил я. Психологов мне только доморощенных не хватало.

– Я подожду, – поджав губы, сказала, как отрезала Лебедева и захлопнула дверь, оставшись в коридоре в роли часового.

Тем временем я скинул одежду, снял с вешалки брюки от костюма и светлую рубашку, достал новые туфли и натянул все это на себя.

Причесавшись, я придирчиво осмотрел себя в зеркале. Костюм сидел на мне… К черту сравнения. Пусть неказистый, но свои функции он худо-бедно выполняет. Еще разок в нем схожу, а потом я себе нормальный куплю, и не один, ибо костюм для юриста – это главный атрибут.

– Вот это правильно! – этими словами встретила меня в коридоре Лебедева. – Ну что побежали?

– Лучше пошли, – не согласился я. Бежать на экзекуцию – это уже слишком.

– Чапыра, какой ты все-таки стал…, – Лебедева замолчала, видимо возникла проблема с формулировкой.

– Красивый? Умный? Мужественный? – подсказал я ей варианты.

– Да ну тебя! – возмущенно фыркнула девушка. – Дурак ты. – нелогично закончила она.

– То есть признания в любви не будет? – все же уточнил я.

– Чапыра, у тебя точно мозги стряслись, когда ты под машину попал, – бросила она мне в ответ.

– Стряслись, – не стал я спорить. – И я четче стал понимать этот мир.

– И как он тебе?

– Хреново.

– Все наладится, – уверенно заявила она.

– Конечно наладится, – согласился я. – Я его отрегулирую.

Татьяна хмыкнула. Я бросил на нее недовольный взгляд.

– Моя мама говорит, что все молодые мечтатели и максималисты, – пояснила она свой смешок.

Я промолчал.

– А ты в городе хочешь остаться? – сменила девушка тему, когда показался главный корпус.

– Уже все-равно.

– А мне здесь надо остаться, – вздохнула она, – не хочу мать одну оставлять.

Я опять промолчал. Что тут скажешь? Ушлют девчонку в Сибирь и не поморщатся. Говорить об этом, только нервы ей трепать. А успокаивать смысла нет – не дура, сама все понимает.

Так мы и дошли, обдумывая свои незавидные перспективы, до нужной аудитории. Перед ней тусовалась целая толпа студентов, намного больше, чем я видел на защите. Видимо, сегодня здесь был весь юрфак.

– Леша! – разнесся по коридору требовательный голос Голдобиной.

– Да подожди ты! – отмахнулся от нее Жарков, быстро приближаясь к нам.

– Ты чего так долго? Уже приглашать начали, – подскочив, начал он. – Я уже собрался за тобой бежать, да Танька опередила.

– Уголовный кодекс читал. Зачитался, – смущенно ответил я, немного тронутый их беспокойством.

– Нашел когда и что читать, – моргнув от удивления, посетовал Алексей.

– Проспал что ли? – это уже Ленка, которая тоже зачем-то подтянулась. Наверно, за новой порцией крови. – Или храбрился все утро? – она неприятно рассмеялась.

– Уголовный кодекс он читал, – принялся выгораживать меня Жарков.

– И зачем он тебе понадобился? – все еще скалясь, спросила Голдобина.

– Прейскурант изучал.

– Чего изучал? – не поняли меня все трое.

Пришлось пояснять.

– Статьи и санкции к ним – сколько за что полагается.

– Какие статьи? – закатив глаза, произнесла Голдобина тоном – посмотрите на этого идиота.

– Позли меня еще и узнаешь, – плотоядно улыбнулся я ей.

– Дурак! – и эта туда же.

Внимание от меня переключила открывшаяся дверь. Из аудитории прямой походкой куклы вышла девушка и сделав пару шагов по коридору разрыдалась. Все сразу притихли. Несколько выпускниц подбежали к несчастной и принялись узнавать причину и утешать.

Лебедева сглотнула. Алексей посмурнел лицом. Но они не сколько переживали за себя, сколько сочувствовали девушке. Это было заметно по взглядам, что они бросали на нее. А вот Ленка смотрела на вышедшую с интересом и немного с презрением. Она видела в ней лишь неудачницу. Себя же возносила на пьедестал. Возможно в той жизни я бы с ней замутил на пару вечеров. Наверняка мы бы с Голдобиной оказались в одной компании. Да и симпатичная она.

Сегодня Лена выбрала для себя образ деловой дамы – строгого покроя платье длинною чуть выше колена, миниатюрные туфельки на устойчивом каблуке, на голове аккуратная прическа, что определенно ей шла, на лице умелый макияж, на руках пестрел маникюр, акцентируя внимание на музыкальных пальцах девушки.

– Чего смотришь? Соскучился? – заметив мой изучающий взгляд, ухмыльнулась Голдобина, – Уже жалеешь, что променял меня на эту? – с самодовольным видом она навела свой острый подбородок на Лебедеву.

Я бы ей ответил, но с нами здесь стоял Леха, влюбленный в эту стервозу, и он был другом Альберта. Так что я промолчал, что тут же было принято за победу.

– Вот так-то! – произнесла она загадочную фразу и гордо прошествовала к подружкам узнавать новости.

Жарков еще больше посмурнел. Лебедева закаменела лицом.

Пойти уже на комиссию что ли?

За дверью по ходу услышали мой призыв.

– Чапыра Альберт Анатольевич! – назвал мое имя зычный женский голос.