Константин Назимов - Наместник Урала [litres]

Кутаюсь в полушубок из овчины, или, как его еще называют, бекешу. На голове шапка из лисы, на ногах унты. Да, обувку мне мой мастер с завода подарил, когда я в тридцатиградусный мороз заявился с проверкой в ботинках на тонкой подошве. Посмотрел на меня дед, головой покачал, а потом и сказал:

– Иван Макарович, ты уж прости старика, что советую, но негоже так зимой разгуливать, дай мерку с ноги снять, нормальную обувку сделаю.

Семену Поликарповичу за шестьдесят годков перевалило, работяги его уважают и прислушиваются, он один из ведущих специалистов на заводе, на все руки мастер. Мне его с большим трудом удалось уговорить на меня работать, но зато теперь нарадоваться не могу. Спорить с ним не стал, Поликарпыч предварительно распорядился, чтобы мне водки полстакана налили, для сугреву, как он выразился. Потом и мерку с ноги снял, а через неделю принес мне обувку на дом. Честно, на такой обуви, если наладить ее производство, легко можно состояние сколотить! Да и обычными унтами такую вещь язык не поворачивается назвать: сапоги ручной работы, на меху, из изумительной кожи – не больше и не меньше.

В Екатеринбурге провел всю осень и зиму, сейчас на дворе уже март одна тысяча девятьсот шестого года. Но погода похожа на февральскую; как же радует, что оделся тепло! Еще вчера светило солнышко и топило снег, на дорогах образовалась слякоть и колеи. Сегодня же – колючий ветер со снегом, температура резко упала – холод собачий! Извозчик еще медленно правит, да лошадка с трудом ногами в снегу перебирает. Настроение не радостное, за это время так и не сумел запустить в серию автоматы. То одно, то другое, но качества на выходе нет! Понимаю, что факторы разные, расходы огромные, а за последний месяц у меня всего три нормальных автомата! Три!!! И то не факт, что они в бою себя нормально покажут.

А начиналось-то как все хорошо: рассчитывал, что за пару месяцев производство налажу, да в Москву отправлюсь. Нет, не выходит ни хрена! Правда, с лекарственными препаратами и оказанием помощи населению дело обстоит замечательно. Мои тридцать аптек уже обеспечивают деньгами патронный и оружейный заводы. А еще необходимо и в соседних городах создавать аптекарские пункты, да и на запуск местной газеты имеются планы. Но в первую очередь – оружие, а с его производством не все так просто. Станки-то с большой погрешностью, детали приходится напильником дорабатывать. Уже кажется, что все получилось, а стрельбу не проходит, по разным, к сожалению, причинам.

Ничего, десяток автоматов у меня есть, сейчас вот еще три штуки везу, дай бог, чтобы хотя бы два испытания прошли. Наверное, стоит обстреливать оружие на заводе, но не хочу, чтобы патроны и автоматы в одном месте находились. Охрану своих заводов организовал таким образом, чтобы и деталь не вынесли. Нет, при желании могут стащить, но выгода от этого призрачна. В охранении стоят служивые, спасибо Еремееву, он сумел с местным полковником найти общий язык, и тот мне своих людей дал. Да и толку-то от тех деталей, если к ним патроны нужны… А риск у рабочих велик: если попадутся на воровстве, то не только лишатся работы, на которой получают в месяц минимум пятьдесят рублей, что соответствует окладу околоточного надзирателя и почти вдвое больше обычной зарплаты рабочего, но еще и срок на каторге схлопочут. Да и не так много у меня рабочих, а подбирался каждый человек, за которого могли поручиться…

– Приехали, Иван Макарович! – отвлек меня от дум возница.

– Спасибо, Гриша, – поблагодарил я его и выбрался из саней; взял мешок с оружием и к дому потопал, но напоследок сказал: – На сегодня свободен.

– Понял, ваше высокоблагородие! – расплылся в улыбке Григорий.

Завтра он вновь к дому приедет; если решу никуда не ехать, то отпущу. Гриша у меня «персональный водитель саней», получает не так много, зато может подхалтурить, когда отпускаю.

– Иван Макарович, – распахнул передо мной дверь Александр и, широко зевнув, продолжил: – Что ж вы меня-то с собой не взяли?

– Саша, ты явился под утро, да еще и не один, – мрачно ответил я. – Сколько раз просил, чтобы девиц сюда не таскал?

– Бес попутал! – прижал к груди руку бывший помощник Анзора. – Да и дамочке некуда идти было: в казино проигралась, расстроилась, пришлось утешить.

Войдя в прихожую, принялся раздеваться, мысленно ухмыляясь: наш разговор с помощником повторяется примерно раз в неделю. Девки сменяют одна другую, но более чем на ночь не задерживаются. Беспокоиться-то нечего, ведут они себя тихо, правда, случается, что стонут барышни под помощником громко и с мыслей сбивают. Оружие храню в сейфе и оружейной комнате, вскрыть их возможно, но медвежатники, взломщики сейфов, к нам не сунутся. Среди данной категории личностей проведена беседа, и на нашем доме стоит табу от местного воровского авторитета и начальника полиции. Нет, залетные могут пожаловать, но они не спецы, их бояться нечего, да и в доме в обязательном порядке кто-то находится.

– А чего, твоя дама сердца еще не ушла? – нахмурился я, рассматривая женское пальто на вешалке.

– Гм, Иван Макарович, хотел насчет Анны поговорить, – отвел взгляд в сторону Александр.

– Только не говори, что она у нас поселится, – отрицательно покачал я головой.

– Нет-нет, не беспокойтесь, – замахал тот руками. – Она за свою матушку просит, та болеет чем-то.

– Пусть приводит, посмотрю, – устало ответил я, понимая, что спорить нет смысла.

Время от времени кого-нибудь просят посмотреть и излечить. Увы, далеко не всегда могу помочь, но стараюсь никому не отказывать.

– Э-э-э… Иван Макарович, дело еще в том, что за лечение, если такое потребуется, они заплатить не смогут: в долгах как в шелках, – поморщился Александр.

Ага, уже предупреждает, а то один раз попался на том, что за свою очередную пассию платил, а я обиделся.

– Посмотрю, что можно сделать, пусть приходят, – повторил я. – Распорядись, чтобы кофе сделали и перекусить, продрог с дороги.

– В кабинет? – уточнил Александр.

– Да, – кивнул я, надевая тапки.

Ходить по дому в ботинках и гробить ноги не желаю, а ведь большинство в данное время считают, что тапочки носить не позволяет им этикет. Кто я такой, чтобы спорить?

Пью кофе, просматриваю газеты. Вести из столицы доходят с небольшим опозданием, благодаря телефонной и телеграфной линиям мы не так и сильно отстаем от жизни. Новости с каждым днем все хуже, под вопросом день начала боевых действий против Германии и Австро-Венгрии. Можно считать, что война начата без стрельбы: официальное объявление еще не сделано, но войска приведены в боевую готовность. Ждут, когда снег сойдет и, наверное, дороги подсохнут. Всевозможные революционные движения головы повысовывали, воду мутят и народ на улицы выводят с дикими лозунгами. Ларионов с ног сбился, выискивая шпионов и выдворяя дипломатов из империи. С Вениамином Николаевичем связь поддерживаем, не часто, но раз в пару недель перезваниваемся. Ротмистр удручен, что императрица упрямится и не дает применить силу против распутинцев и меньшевиков с анархистами. Для меня странно, но большевики не слишком активны, у них скромные выступления и редкие листовки, а известные личности, которые правили бал в моем мире, и вовсе не на слуху.