Матвей Курилкин - Мастер проклятий

— Всем покинуть транспорт, — приказал командир. — И предъявите документы. Только не нужно торопиться.

— А что случилось, квирит сержант? — поинтересовался Рубио, медленно вытаскивая из — за пазухи бумагу.

Сержант вопрос проигнорировал, дождался, когда все отдадут документы и внимательно их прочитал.

— По какой необходимости прибыли в город?

— Дочка у меня в Памплону замуж вышла. За городского. — Легенда на случай таких вопросов была отработана заранее, так что выдумывать на ходу не пришлось. — А я как услышал, что неспокойно в округе, язычники, говорят, шалят. Ну, думаю, надо бы забрать девчонку. Пущай и с зятем даже. Места у нас много, поживут пока все не успокоится, да и прокормить можем. Работа опять — таки всегда найдется. А то, может, и остаться решат — ну их эти города…

Рубио говорит очень убедительно, но взгляд сержанта все равно остается настороженным.

— Дочка, значит. Хорошо. Багаж к осмотру готовьте.

Лицо Мануэля все такое же наивно — доброжелательное, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы заметить, как он напрягся. Десятки стволов в багажнике вряд ли прокатит за средство для самозащиты в дороге. Старик, не меняя выражения лица поворачивается к машине, и не торопясь ищет по карманам ключ:

— А что такие предосторожности, квирит сержант? Уж мы вряд ли на преступников каких похожи.

— Не нужно беспокоиться, — немного смягчается синемундирник, видя, что пассажиры ведут себя послушно и не скандалят. — Беспорядки только на окраинах, работники металлургического заводов взбунтовались. Боевые действия идут только там. Жандармов слишком мало, чтобы подавить выступления, мы ждем армию чтобы задавить нарушителей, но в городе относительно спокойно. Благонадежные жители в основном сидят по домам и опасности не подвергаются. Поэтому все въезжающие и выезжающие должны быть проверены. Не беспокойтесь, с вашей дочерью все в порядке, скорее всего. Жилые районы пока не затронуты. В городе объявлено чрезвычайное положение и комендантский час. Сейчас пройдете проверку, и можете ехать назад.

Старик всплескивает руками, роняя только что найденный ключ на землю, хватается за сердце и начинает падать. Мы с парнями бросаемся к нему, начинаем хлопотать вокруг. Жаль, Кера не сориентировалась — она так и продолжает стоять, наблюдая за разворачивающейся сценой.

— Агата! Если с ней что случилось… — придушенно жалуется Рубио.

Жандармов нервирует суета, которую мы развели вокруг Рубио, но в то же время они больше не чувствуют от нас угрозы. Карабины висят на ремнях, двое из них подходят ближе.

— Итэлус, Юст подберите ключ и открывайте багажник. — Видя, что от нас никакого толка, распоряжается сержант. На проблемы Рубио ему наплевать, а жаль. Я надеялся, что он подойдет поближе.

Мир привычно замедляется. Тройка жандармов собралась возле багажника и возится с замком, еще двое вместо того, чтобы контролировать нас, смотрят на своих коллег. Им не интересен больной перенервничавший старик, гораздо сильнее им любопытно содержимое багажника. Это хорошо, что на нас никто не смотрит. Правая рука у Рубио за пазухой сжимает не сердце, а револьвер. С его манной можно не беспокоиться, что хоть одна пуля пройдет мимо, но тогда поднимется шум. До города меньше тысячи футов, выстрелы непременно услышат. Наверняка такой патруль здесь не один. Нужно что — то, что их отвлечет надежнее. Рядовой, наконец, справляется с замком и поднимает крышку багажника. Все трое заглядывают внутрь. Не страшно, оружие завалено сверху узлами с провизией, сразу и не разглядеть. Сержант опирается обеими ладонями на край багажника. Остальным тоже любопытно. Кажется, их привлек запах копченый свинины — он действительно крайне соблазнителен. Да, вот сейчас.

— Отец! — Я кричу, неожиданно, голос резкий, высокий, паникующий. Неудивительно, что солдат, который держал крышку багажника дергается и отпускает ее.

В следующий момент к моему воплю присоединяется сержант и еще один из жандармов, которым прижало пальцы. Крышка захлопнулась намертво. У сержанта прижаты обе руки, у солдата только одна, но он сейчас тоже вряд ли способен думать о чем — то, кроме боли. На помощь к несчастным, бросаются даже те двое жандармов, которые должны были контролировать пассажиров.

— Ева, тебе, — кричу я богине, надеясь, что она поймет, что я имею ввиду. Называть настоящее имя вслух не стоит, вряд ли за прошедшие годы успели забыть, кто такая Кера. Сам тем временем выхватываю примотанный к левой ноге штык — нож от одной из трофейных винтовок.

Мы с Керой оказываемся возле жандармов одновременно. На нас по — прежнему не обращают внимания. Бледный от ужаса рядовой, по вине которого сержант попал в столь ужасную ситуацию, дрожащими руками пытается снова попасть ключом в замок багажника. Остальные двое дергают крышку, чем только ухудшают ситуацию. Тот жандарм, который ближе ко мне, кажется, успевает что — то почувствовать. Он успел обернуться, но и только. Ни схватиться за оружие, ни даже закричать. Лезвие входит в бок, короткий вскрик, и человек на секунду выгибается, прежде, чем повалиться. Я выдергиваю клинок, готовлюсь шагнуть к следующей жертве, но обнаруживаю, что уже поздно. Кера времени не теряла — они мертвы все, включая зажатых крышкой багажника. Богиня обошлась без оружия — у двоих свернуты шеи, у сержанта лицо вмято внутрь черепа, а последний падает с дырой в груди. Девушка, улыбаясь, рассматривает красный комок, который, кажется, продолжает пульсировать прямо у нее в руке. Взглянув на меня, богиня улыбается счастливой улыбкой:

— А ты тоже любишь, когда они мучаются, да? — при этом кивает на «мою» жертву. Рядовой действительно еще жив. Он корчится от боли в пыли, пытается что — то сказать, но только выплевывает сгустки крови. Я механически наклоняюсь, и вбиваю штык ему в сердце, после чего делаю пару шагов в сторону. Меня начинает рвать.

— Вот так — то, малыш. Издалека стрелять — это не война. А ты привыкни врагам в глаза смотреть, видеть, как у них жизнь уходит, чувствовать содрогание их тел, их кровь, стекающую по твоим рукам…

От этих наставлений меня вывернуло еще сильнее, даже в глазах потемнело. Но я все — таки удержался и остался в сознании. А старик, слава богам, нашел себе новые объекты для издевательств:

— Что, впечатлились? — обратился он к толедцам, которые большими глазами смотрели на Керу. — Ты, Мариус, вроде подумывал за ней приударить?

Ответа он так и не дождался. Для бывших кузнецов происшедшее стало слишком большим шоком, чтобы обращать внимание на подколки Рубио, так что они не обратили внимания на его ехидство. Кера, кстати, удивительным образом почти не запачкалась. За исключением рук следов крови на девушке не наблюдалось, и эта деталь только добавляла страха.