Дмитрий Дашко - Правильный попаданец [СИ]

Гибер сделал паузу.

Мы с Михаилом напряглись, ожидая услышать что-то страшное – вплоть до расстрела или ссылки в Сибирь оперов, которые завалят раскрытие по серии грабежей.

– В общем, в губисполкоме сказали так – если за неделю не найдёте грабителей, дело передадут в ГПУ. А это, товарищи, будет фактом недоверия к уголовному розыску! – заключил Гибер.

Михаил озадаченно почесал затылок.

Оно, конечно, непонятно, какие последствия будет иметь эта ситуация, но что такое честь мундира – знает каждый мент, и старается дорожить. Нет ничего хуже, чем подвести своих же.

– Разрешите приступить? – с готовностью спросил я.

Гибер подмигнул:

– Я думал ты уже по уши в этом деле!

– Мы с Михаилом на пару поработаем. Что-нибудь нароем, – пообещал я.

С чего начинается любое расследование, которое не удалось раскрыть по горячим следам? Со сбора и анализа информации.

У нас был план города, правда, ещё дореволюционный, но больших изменений, как сказал Михаил, не произошло: разве что в соответствии с декретом губисполкома часть улиц сменила «старорежимные» названия на новые революционные (ну просто негоже иметь в городе улицу Дворянскую или, скажем, проспект, названный в честь императора Александра Третьего), однако в быту в большинстве своём переименования пока не прижились, и извозчики исправно возили пассажиров на Благовещенскую, игнорируя тот факт, что теперь она – Розы Люксембург.

Михаил искал в сводках все упоминаемые случаи грабежей, а я отмечал на карте место происшествия. Чуть погодя выяснилось, что девяносто процентов преступлений происходят в одном районе – городских окраинах, носящих неофициальное название Жабки.

– А почему Жабки? – удивился я.

– А там когда-то склады стояли купца второй гильдии Жабкина. Вот по его фамилии и окрестили, – сказал Миша.

Так… людей грабят люди в форме. Смущал, правда, факт, что описания менялись – такое чувство, что каждый раз это были разные люди. Нет, понятно, что фраза «врёт как очевидец» родилась не на пустом месте, но общее в этих грабежах было – новое, просто с иголочки обмундирование. Ну совсем как на трёх лже-чекистах.

– Идея! – поднял вверх указательный палец правой руки я. – Давай-ка к нам Зайцева дёрнем – это его мы вчера взяли. Может, он скажет, откуда взялась его одежда?

Миша пожал плечами, но спорить не стал.

Конвойный привёл Зайцева. Тот явно ещё не отошёл после вчерашнего и продолжал боязливо смотреть на меня.

– Скажи-ка любезный, – проговорил я, ощеряясь такой лютой улыбкой, что Зайцева невольно передёрнуло, – а где ты раздобыл свою гимнастёрку и эти, с позволения сказать, симпатичные штанишки?

– Где взял, там уже нет, – попробовал встать в глухую защиту Зайцев.

– Слышь, друг! – Я подошёл к нему поближе и посмотрел так, чтобы преступника проняло. – Ты мне ваньку тут не валяй! Отвечай, раз спрашивают.

Добавлять, чем ему грозит молчание, не стал. Если умный – сам поймёт.

– Труба раздобыл, как и удостоверения, – побагровев, заявил бандит.

– Что-то уж больно подозрительно ты всё на него сваливаешь, – хмуро заметил я.

– Могу побожиться – так и было. Он одёжу красноармейскую принёс, – стал клясться лже-чекист.

– Только не говори, что не знаешь, откуда! – насупил брови я.

– Почему не знаю – знаю, – с подобием гордости ответил Зайцев. – У знакомого интенданта на муку выменял.

– Что за интендант? – заинтересовался Миша.

– Фамилия мне его неизвестна, да и ни к чему мне её знать. Труба говорил, что он в какой-то части служит, что неподалёку от Жабок.

Мы с Михаилом переглянулись.

– Точно? – грозно спросил я.

– Вот те крест.

– Хорошо, – сказал я. – Я тебе верю.

И, позвав конвойного, велел отвести Зайцева в камеру.

Затем, обратившись к Мише, спросил:

– Есть идеи насчёт воинской части?

Миша кивнул.

– Да. Неподалёку от Жабок казармы учебного батальона тридцать пятой дивизии.

– Можешь аккуратно узнать – не поступало ли им на склад новое обмундирование? Только так, между прочим, чтобы к себе внимание не привлекать.

– Попробую, – сказал Миша. – Меня полчаса-час не будет, так что пока не скучай.

– Не буду, – пообещал я.

Вернулся он с хорошими новостями, весь возбуждённый и раскрасневшийся от удовольствия.

– Всё сходится – неделю назад в батальон привезли большое количество комплектов полного красноармейского обмундирования. Всех бойцов удалось переодеть, – он вздохнул. – Эх, нам бы так.

– Ничего, будет и на нашей улице праздник, – заверил я.

Пазл сложился. Правда, были ещё неизвестны детали, но мы оба чувствовали, что находимся на верном пути.

– Съездим в часть, поговорим с комбатом? – предложил Михаил.

Я отрицательно покачал головой.

– Не надо. Кто знает, насколько глубоко они у себя разложились? То, что интенданты подворовывают – это нормально. Вернее, ненормально, – спохватился я, – но обычно. Кто знает, вдруг и начальство повязано. Не хотелось бы раньше времени спугнуть эту братию.

– Тогда что? – недоумённо уставился на меня Михаил.

Он послушно взял на себя роль ведомого в этом деле.

– Сначала попробуем вычислить интенданта, потом быстро берём его за грудки. Я стопудово уверен, он знает, кто из бойцов выходит на грабежи. Только его надо брать вечером, когда он дома, а не на службе. И колоть быстро – думаю, сегодняшняя ночь без грабежей не обойдётся, – пояснил текущий расклад я.

Когда Гибер вернулся с очередного совещания, мы поделились с ним нашими соображениями. Подумав, он дал добро. Ему же удалось раздобыть для нас поимённый список личного состава части, в котором Гибер подчеркнул одну фамилию – заведующего хозчастью батальона Серафима Оглобли.

– Думаю, это тот, кто вам нужен. Я к нему давненько присматривался, – сказал Гибер. – Когда брать будете?

Я посмотрел на окно. За стёклами ещё было относительно светло, есть вероятность, что этот Оглобля пока просиживает штаны у себя в части. Если заявимся к нему домой – спугнём. Тогда уйдёт, «рыбка»…

– Часа через два, товарищ Гибер.

У меня были опасения, что прокурор не даст ордер на обыск у Оглобли. Всё-же вояка, с ними и в моё время не всё просто было. Может, сдать его «чекистам», а самим умыть руки?

А как же тогда честь мундира, как слова Гибера о доверии?

Нет, действовать нужно самим. Хотя поволноваться пришлось – здешний расклад вещей был мне совершенно неизвестен.

Но, когда в кабинете появился сияющий как озеро в солнечный день Миша, я понял, что всё срослось. Прокурору, наверное, из-за этих ночных грабежей тоже всю плешь проели.

– Ну как? – вопросительно поднял брови я.

– Гибер сказал, что прокурору позвонили из губисполкома. Ордер есть! – и довольный Миша потряс в воздухе бумажкой. – Живём, Жорка! Живём!