Александр Забусов - Калика перехожий [litres]

– Чародеи кажут – страшна та трава, – доверительно вещал Онуфрий, предварительно оглянувшись назад, на Синицу. Не слышит ли? – Когда людин найдет на нее в поле али в лесе, тот умом смятется. Ростом невелика, от земли чуть знать, по ней пестринки по всей, а в коренище черви и наверху тож. Добра ловить зверей. Аще кто что украдет – трава сия повернется к нему, только положи ее на его след. И вот еще, али ежели кто ставит поставухи. Ну, силки там, капканы! Ты положи той травы подле тропы – удачи и пути ему не будет. Это уж точно!

– Что, – не сдержавшись, задал вопрос Удал, – на себе проверял?

– А хоть бы и так!

Речь далее пошла про мавок, и что происходят оные из душ умерших не своей смертью девок, чаще всего руки на себя наложивших, и что часто их можно увидеть ночью на полях, перекрестках дорог или в лесу в образе малых детей в белом. Они преследовали людей и просили, чтобы те их окрестили.

– Ежели доведется тебе услышать жалобы мавок али их пенье. – Оглянувшись в очередной раз на Синицу, Онуфрий тихо, почти шепотом напел: – «Мене мати народила, нехрещену положила», то ты не беги, встань столбом кажи в ответку: «Иван да Марья! Хрещаю тебе во имя Отца и Сына и Святого Духа!». Понял?

– Конечно, понял. Чего ж не понять?

– Вот! С того часу блуждающая душа…

– Молчи!

– Чего?

– Нишкни! – зашипел соседу Удал.

Во всем благодушии окружавшего его пейзажа мозг вычленил какое-то несоответствие. Что-то было не так. Что? Прислушался к своему внутреннему мировосприятию, благо дело сосед, замолкнув, не допекал. Тишина. Скрип тележных колес, тихий говор людей в караване, и тишина. Точно! Птицы на дистанции дороги замолчали. Не слышно их пения из придорожных кустов и деревьев по обеим сторонам летника. Такое состояние лесополосы он уже на практике проходил на печенежских территориях Донца. Из глубин серого вещества мозг подсказал ранее знакомое ему знание. Очень похоже на V-образную засаду, при организации которой подразделение, как правило, делится на две части. Они располагаются по обеим сторонам дороги. Противник, попавший в такую засаду, оказывается под перекрестным огнем с двух противоположных направлений и не имеет возможности организовать эффективное сопротивление, поскольку прятаться ему негде. При организации V-образной засады часто огонь сначала открывается с одной стороны, а после того, как противник перегруппируется и «покажет спину» второй группе, – с противоположной. Противник, увлеченный боем на одном направлении, вряд ли заметит у себя за спиной смертельного врага и понесет значительные потери. Если все так, то разбойничья шайка имеет большое число бойцов, а караван уже втянулся в капкан.

Спрыгнув с телеги на землю, Удал легкой трусцой догнал первый воз. Следуя рядом, негромко поделился выводами со старшим охраны:

– Илья, ты главное не рви раньше времени глотку, но чуйка мне подсказывает, что караван втянулся в расставленную по обеим сторонам дороги засаду. Гляди, место-то самое подходящее, по обочинам между дорогой и лесом пустошь с каждой стороны шириной шагов в пятьдесят не меньше. Самое то для лучника. Слышишь, птицы не свирестят? Что делать думаешь?

Лицо старшего на глазах вытянулось, побледнело, сделалось цвета серого мела.

– Уверен?

– Да.

– Иди, как шел рядом с возом. Вон, видишь, рукоять топора у борта торчит и щит подоткнут, возьмешь, ежели что.

– Угу.

– Пойду вдоль возов пройдусь. Дозор проглядел, поздно что-либо менять.

– Давай.

Соскочив, Илья, придерживая меч рукой, пошел вдоль возов, о чем-то переговариваясь с людьми. Из-под бровей Удал еще раз оглядел округу, в своих мыслях, всего на миг поставил себя на место разбойного главаря. Он бы при планировании засады ориентировался, прежде всего, на сопутствующий рельеф местности и исходил бы из тех преимуществ, которые тот дает. Совершенно очевидно, что нападение на хорошо вооруженную колонну на открытой местности не будет иметь большого успеха. А вот потери у разбойников гарантированно будут. В условиях лесной местности эффект нападения на ту же колонну может привести к желаемому результату. Если засада есть, то место для нее атаман татей дорожных выбрал подходящее. Попав под обстрел, караванщики маневрировать смогут только в зоне уничтожения или не смогут вообще. Зона обстрела для лучников – сказка. Просто песня! Бросай стрелы из-за укрытия, бей противника на выбор, потом выходи и добивай. Если б не птицы, вообще бы прощелкал все на свете.

За густым кустом лещины Удал разглядел человека в серой холщовой рубахе. Бородач ладонью отвел ветку в сторону и тем самым выдал себя.

– Щиты вздеть! – поднявшись в полный рост, с топором в руке, подал команду людям в караване. – Тати по обеим сторонам дороги! Всем прыгать на правую сторону, от левой обочины прикрыться возами!

Из леса по правую руку по движению каравана раздались громкие возгласы и в караванщиков полетели стрелы.

Отбив топорищем стрелу, не стал дожидаться, когда прилетит следующая вестница смерти, сам пробежал к лесу. Ему что? Он не в охране, стоять насмерть прокладкой между хозяйским добром и разбойниками не надо. Где уклоном, где зигзагом, добрался до леса. Юркнул в заросли, тут же напоровшись на молодца, преградившего беглецу дорогу.

– На-а!

Захлебнувшийся крик из разрубленной шеи, тать пробулькал предсмертное слово. Не достаточно сноровист оказался разбойничек. Хорош топорец, не плотницкий – боевой. Ну, с почином!

Понеслось! Он рубил стрелков, рубился с подоспевшими мечниками. Вертелся, как уж на сковородке, спасаясь меж кустарником и деревьями от оголтелой толпы, отвлеченной от основного действа, а потому злых и лезущих напролом татей. По крикам и звону мечей на дороге понял, что там бойня в самом разгаре.

Отбился. Положил шестерых лапотников, правда и топор посеял в свалке, оставив застрявшим в черепушке татя. Зато меч раздобыл. Услышал неподалеку разговор самых «умных».

– Боги! Морозко, ты смотри, сколько их!

– Будило утверждал, что караван меньше будет и охраны в нем десятка полтора воев, не боле. Грит, кого не постреляем, порубим, возы уведем, мошну набьем! Тьфу!

– Вы чего здесь? Отсидеться решили? Брысь на дорогу! Помогай, – прорезался начальственный голос.

Двое хитроумных до дороги так и не дошли, Удал подловил их, встав на пути. Прикончил. Пора было самому выходить на большую дорогу, какую-никакую, но помощь охране стоит оказать.

Караван встал как вкопанный. С головы, примерно до его середины верх брали тати, а с середины – до хвоста охрана и обслуга. Тела людские валялись у колес, некоторых смерть застала на телегах. Слышался звон клинков, истошная ругань и крики раненых. Выскочив, врубился в задние ряды разбойников, насевших на Илью и Большого. Раненый Илья едва ворочал мечом, вяло закрываясь круглым деревянным щитом, Никита сопротивлялся отчаянно, хотя и по его вихрам на бороду стекала из раны кровушка. Силища у него была медвежья – он то швырял наседавших на него бандюганов о землю, то рубил топором. Малость не успел. Срубили с плеч буйну головушку старшины охраны, оставив Большого одного.