Комбат Найтов - Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее [сборник litres]

Моим Полина понравилась. Мама придирчиво ее осмотрела и не нашла в ней недостатков. Бедная мама! Она даже не представляет, что Полина старше ее почти на тринадцать лет. Но правильный ленинградский выговор дочери филолога, не испорченный современным сленгом, привел в восторг маму. Единственное, что она не понимала, где и когда состоялась наша свадьба и почему мы никого не известили об этом.

– Тебе идет морская форма! – услышал я от Полины на балконе девятого этажа. – Мне понравились твои родители и родственники. Все военные. Интересно, мои родители живы или нет?

– Если будет время, обязательно съездим в Ленинград.

– Когда приступим к заданию?

– Считай, что приступили. Дядя Дима – начальник Политотдела шестого Управления ГШ ВМФ, военно-морской разведки. Сейчас закончат радоваться и состоится «совет в Филях»! Я же специально притащил сюда Мосолова. Дядя Вова учится в Академии Генштаба, Огарков там преподает и штатный военный атташе. Имеет пропуск в Министерство Иностранных дел. А там – Громыко. Отец хорошо знает Командующего ВВС.

После обеда мужчины собрались на балконе покурить, и мы начали «большой совет». Я и Мосолов представили Полину. А я рассказал о своем «путешествии» и задании: выйти на переговоры с руководством СССР. Все, кроме молодого дяди Володи, фронтовики. Лица у всех серьезные. Документы и фотографии, которые мы предъявили, их поразили. Мосолов подтвердил, что Полина – инструктор разведшколы при курсах «Выстрел», которые он заканчивал во время войны.

– Как ты там оказался, Андрей? – спросил отец.

– Пап, это – «ОГВ». Меньше знаешь – крепче спишь.

– У вас ничего не получится… – задумчиво вставил дядя Дима, знавший политическую кухню изнутри.

– Я знаю, но у меня приказ Верховного и полномочия от него на проведение переговоров. Полина, дай бумаги.

– Серьезная бумажка! Но тут она не прокатит.

– Требуется, чтобы прокатило.

– Задал ты задачку! Вечно во что-нибудь вляпаешься! – пробурчал отец.

– Пап, в новой реальности твоего шрама на спине нет. Клухор мы удержали, твой партбилет у тебя в кармане, и ты учишься не во Фрунзе, а в Качинском. – Отец, который три года был на волоске из-за закопанного на Клухоре партбилета, покачал головой. Я достал карту с положением на фронтах по ситуации на 3 февраля 1943 года. – И это – воздействие одного информированного человека. А теперь представьте, что произойдет, если вмешается СССР восемьдесят первого? Сколько жизней спасем?

– Ты изменился, Андрей…

– Да, я – майор Госбезопасности Горский, полномочный представитель Верховного Главнокомандующего Вооруженных Сил СССР, а не лейтенант Найтов, товарищ генерал-майор запаса.

– Даже по званию меня догнал. – Сидящие вокруг подполковники и капитаны первого ранга заржали.

– Петро, растут детки! Быстро растут! Ладно, Андрюшка! Все, что в наших силах, – сделаем!

Мы завезли Мосолова к его родственникам, а сами поехали на квартиру, ключи от которой передал нам он. Это была квартира одного из офицеров бригады, который сейчас находился Кандагаре. Маленькая однокомнатная квартира недалеко от Управления. Утром нам надо идти туда. Свежепостроенный «аквариум» сиял и сверкал чистотой. Еще вчера мы с Мосоловым договорились, что здесь не будет сказано ни слова ни о чем. Только о том, что вернулся. Без этого – никак. Тем более что я не штатный, а прикомандированный. Полина осталась мерзнуть на улице, а мы пошли в кадры. Там особых вопросов не возникло, так как приказ уже подписан и командир части рядом стоит. Но нам не повезло: нарвались на Ивашутина в коридоре! А у него просто фотографическая память. Мосолов попытался отправить меня по делам дальше, но это не получилось. В марте семьдесят девятого именно Ивашутин разговаривал со мной, предлагая не отказываться от вызова из бригады.

– Подполковник Мосолов! А вы что тут делаете? А это кто? Найтов, что ли? Как служит? Постой, постой! Он же погиб вместе с группой!

Я сделал глупое выражение лица и пару раз обернулся вокруг.

– Товарищ генерал-полковник, колено он повредил, недавно вышел. Я его в отпуск отправляю, пусть подлечится.

– Путевку выбиваешь для любимчиков? Ну пусть съездит в Гудауту! Скажи, что я приказал.

Пришлось изображать прихрамывающую лошадь. Самый опасный человек в управлении! Он из КГБ – раз, с Крючковым не разлей вода – два, с Брежневым вместе водку пил – три. Бессменный начальник ГРУ с шестьдесят третьего года – четыре.

– Так что, Найтов, решил не возвращаться на флот? А как просил! Дескать, только в командировку!

– Я еще не решил, товарищ генерал. Думаю, пока.

Блин, вот привязался! Наконец он меня отпустил, а Мосолова потащил за собой. Я получил деньги, сдал отчеты, расписался в приказах, наконец появился Мосолов.

– Тебе путевка нужна? – Я мотнул головой. Район Сухума меня сильно интересует на случай отхода.

– На март. Не раньше.

– Понял! Пошли.

Еще полчаса потеряли, оформляя бумажки.

– Старый «контрик» хочет тебя видеть и поговорить о том, где ты отлеживался. Но я сказал ему, что у тебя самолет, летишь домой к родителям. Он приказал после отпуска зайти к нему. Больше ему на глаза попадаться не стоит.

Удалось выскочить из Управления незамеченными. Гад, не забудет ведь! Но теперь я чист как стеклышко и официально в отпуске. Командировочное отдал командиру. Он пошел с кем-то встречаться из Управления, этот кто-то постоянно работал с Огарковым, а когда-то служил у нас в бригаде.

– Буду вон в том кафе. Пусть Полина подстрахует меня и запомнит этого человека. Тебе на него выходить не стоит. Мы с ним давно не общались, а сам знаешь: в Москве люди здорово меняются.

Полине удалось сделать несколько снимков встречи. Вернувшийся Мосолов сказал, что человек отказался организовывать прямую встречу с Огарковым или Устиновым. Не хочет рисковать. Мы поехали обратно на квартиру, оттуда позвонили всем. Там тоже глухо. Но еще не вернулся отец из штаба ВВС. Повесили трубку. Звонок: отец!

– Мосолов у тебя?

– Да.

– Все сюда! Кутахов всех ждет.

Главный маршал авиации Кутахов как был лихим истребителем-фронтовиком, так и остался. Он не отказался встретиться с бывшим фронтовиком-истребителем, хотя, скорее всего, думал, что отставник будет у него что-то выпрашивать. Такого разворота событий он не ожидал, но принять нас согласился.

– Первое, что с нас попросят, – доказательства! – сказал он после разговора.

– Есть у нас доказательство, товарищ маршал. Вот сидит. В главном разведывательном управлении Генштаба лежит ее личное дело в архивах. Там есть все, в том числе и ее отпечатки пальцев, и ее личный номер.

Кутахов аккуратно переписал все и вызвал адъютанта: