Евгений Красницкий - Отрок. Перелом: Перелом. Женское оружие. Бабы строем не воюют [сборник litres]

– Вот видишь? Пока что твое боярство только на приказе держится. Не сами девчонки боярыню перед собой увидели – Арина им подсказала. Анну-то и без приказа пропустили бы. Для начала приглядись вон, как Анна себя несет, да поучись у нее, как боярыней выглядеть. Привыкнешь КАЗАТЬСЯ – потом сможешь БЫТЬ.

Перед самым ужином, когда все уже рассаживались за столы, Анна вызвала на улицу из мужской части трапезной Алексея, рассказала ему о своей задумке и попросила не загонять отроков сразу же после ужина в казарму, а позволить им присоединиться к посиделкам.

– Мы недолго, Леш, я же понимаю, что им выспаться надо. Но и праздник мальчишкам тоже нужен – первый поход все же… чтоб с тяжелыми мыслями не уходили.

– Умница ты у меня, – старший наставник улыбнулся, кивнул. – Хорошо придумала. Сделаем.

– И приведи с собой Андрея, ладно? Очень надо.

– Андрюха-то тебе зачем сдался? – удивился Алексей.

– Да матушка небось опять хитрость какую-то затеяла, – раздался сзади голос подошедшего Мишани. Анна оглянулась и увидела, что сын ей весело подмигивает. – Не бойся, мам, все в лучшем виде сделаем. И мы кое-что можем…

– Опять что-то эдакое учудить хочешь? – строго спросила Анна.

– Да нет, что ты, матушка, – Мишка смиренно склонил голову, являя собой зрелище почтительного сына, а потом заразительно улыбнулся. – Не переживай ты так, не испортим мы твоей задумки, вот увидишь.

Когда Анна, переодевшись сама, заглянула в пошивочную, там уже почти все было готово, оставалось только приладить мантилью, чтобы волос совсем не было видно, да обуться.

– Вот так совсем хорошо. Ладно, я вперед пошла, а ты вслед за мной спускайся, да не торопись – не хватает еще ногу подвернуть. Отвыкла, поди, на каблуках-то ходить. Как спустишься, сразу не выходи, постой за дверью, я тебя позову, когда все готово будет.

Арина и сама не думала, что будет так волноваться. Не из-за того, что привлечет всеобщее внимание – мужские взгляды на себе ей ловить не внове. Нет, сердце замирало в предчувствии чего-то нового и необычного, чему и сама не могла подыскать объяснения. Вроде бы, подумаешь, велико дело – платье красивое, но это платье оказалось таким удивительным, так преобразило и изменило ее, что и внутренне она тоже почувствовала в себе что-то непривычное, будто не в новом наряде сейчас шла, а в новой ипостаси. И та, новая Арина, которую она увидела в зеркале серебряного подноса, а сейчас и ощутила в себе самой, была ей пока что совсем незнакома и непонятна. Не пугала, но волновала и звала к чему-то неведомому, но уже желанному. И ясно было: платье-то она снимет до следующего раза, а вот эту новую себя никуда деть не сможет.

Спустилась вниз, подошла к двери, несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и дожидаясь, пока Анна Павловна позовет ее.

А боярыня вышла на крыльцо, оглядела утоптанную площадку перед девичьей и удовлетворенно кивнула сама себе. Рядом со ступеньками негромко переговаривались Ульяна и Верка, тут же с интересом осматривалась Вея, а рядом с ней Татьяна обмахивала раскрасневшееся лицо кончиком головного платка. Принаряженные девицы расположились стайками по двое-трое вокруг крыльца, а за ними с озадаченными и заинтересованными лицами столпились все свободные отроки. С высоты крыльца Анна увидела позади них Андрея, как всегда невозмутимого, и Алексея с Михаилом, стоявших у него за спиной, словно на карауле. Старший наставник поймал ее взгляд, усмехнулся и кивнул в сторону Немого, дескать, смотри, выполнил твою просьбу. Со стороны кухни подходили привлеченные оживленной толпой мастера во главе с Сучком, а из-за угла девичьей показался Глеб.

«Вроде бы все собрались. Ну, держитесь, будет вам сейчас!»

И распахнула дверь. Лучи вечернего солнца падали как раз на крыльцо и освещали стоящую в дверном проеме фигуру. Гул голосов в крепости никогда не смолкал, уж вечером-то особенно, а сейчас… Как по заказу – даже кони не ржали, собаки не лаяли, только стрекот сорок с того берега доносился. И вдруг посреди этой неестественной для крепости тишины прозвучал восхищенный Веркин вопль:

– Арина! Еж твою через коромысло! Помереть и не воскреснуть, прости Господи!

Против ожидания, этот крик не разрушил всеобщего потрясенного молчания, а стих – будто растворился, и все взгляды – и мужские, и женские – по-прежнему не отрывались от Арины. Анне почему-то прежде всего бросился в глаза Сучок. Такого выражения на лице сквернослова-коротышки она не то что не видела – не предполагала, что оно вообще может там появиться. Старшина плотницкой артели стоял, приоткрыв рот, и смотрел на Арину так, словно еще чуть-чуть – и то ли заплачет, то ли молиться начнет.

Ну, на отроков можно было и не глядеть – все как есть сейчас выглядели на одно лицо. Хотя… если присмотреться, различия на лицах мальчишек все ж таки видны.

«Вот и послушаем потом, что девчонки углядели. А Первак-то… не-ет, отроки ТАК не смотрят, только взрослые мужи… не самого лучшего разбора… такими глазами бабу оценивают. Ладно, Леша обещался о нем позаботиться…»

Рядом с ошеломленным до самой крайности Андреем стоял ухмыляющийся Алексей и поглядывал то на него, то на Арину, то на Анну. Поймал ее взгляд, укоризненно покачал головой, дескать, нельзя же так, без подготовки-то, а потом опять ухмыльнулся, показал глазами на застывшего Андрея, успокаивающе кивнул и сделал знак рукой: «Не беспокойся, присмотрю». Анна кивнула в ответ и перевела взгляд на Арину.

Она и так поражала своей красотой, а в новом наряде была просто ослепительна. Мало того, в этом обрамлении милая и улыбчивая Арина неожиданно стала казаться неприступной надменной красавицей, к которой страшно приблизиться, а уж дотронуться – так и вовсе кощунство. Неудивительно, что на многих лицах застыло благоговейное выражение. Ради того Анна это все и затеяла. И теперь с радостью видела, что получилось задуманное – они УВИДЕЛИ! Увидели и больше никогда не забудут, и, главное, отныне в каждой жене станут искать этот образ. Да, такого им девки показать пока не смогли бы, но ничего, и они еще научатся.

«Хотя, казалось бы, ну что тут такого – подумаешь, платье необычное, головной убор нездешний… А ведь как все в единое целое слилось – убери какую-то мелочь, и разрушится цельный образ. А сама-то величава, выступает, будто пава – так, кажется, Мишаня рассказывал… Ну что ж она так и застыла в дверях, неужто все-таки испугалась?»

Арина в первый миг просто-напросто ослепла от бьющих в лицо солнечных лучей и ждала, пока глаза привыкнут к свету после полутьмы сеней. Через некоторое время она стала различать окружающих, увидела стоящую совсем рядом – руку протяни – Анну, девчонок у крыльца, потом перевела взгляд дальше и… больше уже никого и ничего не замечала – только застывшее лицо Андрея. Анна проследила за ее взглядом и вздрогнула – таким она его уже давно не видела. Только вот так, в сравнении ясно стало, как он за это время переменился. Но сейчас Андрей выглядел прежним и на Арину смотрел, как будто на чужую.