Евгений Красницкий - Отрок. Перелом: Перелом. Женское оружие. Бабы строем не воюют [сборник litres]

– И что Филимон? – заинтересовалась Анна. Они с Ариной этого разговора не наблюдали, занятые с девицами и их матерями.

– А что он? Пригорюнился, дескать, не помощник я вам, бабоньки, стар да немощен, не разогнусь никак… Куда уж мне по хозяйству…

– Ага, ну я прям чуть не разрыдалась, – не выдержала и вмешалась Верка. – Бе-едненький… А у самого глаз блестит… Вот же хрыч старый!

– Глашка на это аж руками замахала: да что ты, дядька Филимон, да разве ж мы не понимаем, и в мыслях не было тебя самого трудить! Нам бы кого из отроков, да хоть бы и вот этих, постарше да посильнее, – и указывает на двоих наших парней. И не прыщавые они уже, почитай, – добавила Ульяна, хмыкнув. – Дескать, дело им как раз под силу, да там и работы-то не так много, быстро управятся. Это нам, бабам, несподручно, а отрокам что – они молодые, ловкие, вон каких молодцов ты, дядька Филимон, выучил!

– Угу, и все так робко, глаз от земли не поднимают… Ну, прям скромницы первостатейные! – Вея покрутила головой, непонятно, осуждая расторопных вдов или восхищаясь ими. – Мне потом на лисовиновской усадьбе бабы все уши прожужжали; в мелочах обсказывали, которая что говорила да как выглядела. И то усмотрели, чего и вовсе не было, вертихвостки.

– И как, помог Филимон?

– Ой, Плава, а то ты его не знаешь?! Проникся, старый охальник! Усы подкрутил, отроков оглядел – а те аж дыхание затаили, паршивцы… – опять встряла Верка, да Ульяна и не возражала, ибо рассказывала Говоруха всегда занятно. Ну, кроме тех случаев, когда поминала своих снох. – Покосился на баб и велел тем, на кого они указали, сделать, что их попросят, да чтобы к отъезду не опоздали. Бабоньки, не медля, подхватились да чуть ли не бегом помчались, парни еле за ними поспевали.

– Ну, торопиться-то они торопились, но на Продьку обернуться успели, да чуть не в голос засмеялись, – дополнила рассказ Вея. – А она стоит, им вслед пялится, ну прям березка по весне.

– Да она разве ж стройная? Вы же говорили, что она того… в теле… – удивилась Плава.

– Не-е, не стройная – такая же зеленая!

– А мамаши, у кого дочки на выданье, и вовсе, что твоя роща в грозу: мало того что позеленели, так и загудели еще…

«Ой, шустры бабоньки, ничего не скажешь. И не мне их судить, вон сколько в Ратном вдов молодых. Бог весть, какие у них мужья были, может, и не успели их толком узнать, как потеряли… Не все же себя похоронить заживо готовы, как я тогда, после смерти Фомы… Только ведь и мою боль время исцелило, кто знает, что бы дальше сталось, не встреть я Андрея? Жизнь, она ведь все равно своего требует… А так и они довольны, и мужей у соседок в грех не вводят…

И Продьку они знатно уели, молодцы! Нашла, на кого глаз положить! Вот дура – с Анной тягаться вздумала! Потому и осталась ни с чем… А ты не наглей! Ну, и остальным урок: бабьи-то дела не таской, а лаской гораздо быстрее решаются».

Шутки шутками, но ситуация с женихами в Ратном в самом деле сложилась аховая. Причем сложилась уже давно. Не первый год матери девок на выданье ломали головы, где бы найти мужа для дочки, ибо постоянные походы и стычки регулярно прореживали мужскую часть села. Иных девиц, вполне даже и завидных по ратнинским меркам невест, уже и вековухами примерялись называть, а женихи им все не находились.

Нет, отроки, конечно, в селе исправно подрастали и женились. Вот только за много лет жизни тесным сообществом во враждебном окружении семьи перероднились, и теперь, чтобы подобрать новую пару, да так, чтобы молодые не приходились друг другу хотя бы близкой родней, родители перебирали не один вариант. А их-то как раз и не хватало.

Выдавать же дочек не за ратнинских, а за лесовиков-язычников… Даже и думать-то о таком невместно, не то что вслух произнести! В другие христианские поселения? Ну, из семей обозников можно, а ратникам вроде бы и зазорно: воинские семьи ставили себя очень высоко, простые поселяне, даже и зажиточные, им не ровня.

С парнями-то легче, им не только из христианских селищ можно жену взять, а даже и из языческих – подсоблял обычай лесовиков уводом брать, а вот с девицами на выданье прямо беда. Оттого-то в свое время и смотрели волчицами матери созревших девиц на жен, привезенных сначала Корнеем, а потом Фролом из Турова: такие женихи пропали! Была надежда на Лавра, так и тот себе лесовичку скрал! Но вот подоспели младшие Лисовины: Демьян, Кузьма и самый сладкий кусок – Михайла. Два поколения женились на чужачках, так что теперь совсем уж близкого родства можно не опасаться.

Сборы ратников в поход – пустяки и игрушки по сравнению с тем, как ратнинские матери готовились к схваткам за женихов с воеводского подворья! Еще вроде и не началось ничего, еще ждать два-три года, а девки уже подкованы, взнузданы, оседланы и бьют копытами. Да и попробуй тут не бить, если матери не просто гремят боевым железом, а уже обмениваются ударами! Каждая в одиночку против всех, каждая безжалостна и беспощадна, и для каждой в этой войне нет правил и запретных приемов!

Для тех же мамаш, которые не осмеливались или по положению своему не могли замахиваться так высоко, Господь свой подарок припас: сотню с лишним отроков, никак не связанных родством с ратнинцами. Не иначе, Божья благодать осенила старого Корнея, когда он сподобился возродить Младшую стражу! Именно так считали про себя многие потенциальные тещи, рассматривая по воскресеньям ладных да статных отроков, что в боевом доспехе сопровождали на службу девиц из крепости. Конечно, само присутствие этих выскочек ратнинским девкам настроение портило, но их матери на такие пустяки внимания не обращали. Все прекрасно знали, что Анька Лисовиниха, неизвестно с какого перепугу называвшаяся боярыней, готовит этих лесовичек (подумаешь, родня! седьмая вода на киселе, а не родня!) замуж в Туров. Ну вот и пусть их учит – ратнинским невестам больше женихов достанется! В Турове, чай, и своих девиц хватает, кому там эти сдались… Прокатаются только туда-обратно зазря, спесь с Аньки собьют, все польза. Вот тогда и посмотрим, какая она там боярыня. А мы-то не гордые, пока они не спохватились да о туровских женихах мечтают, этих приберем.

Такие или очень похожие мысли приходили в голову не одной ратнинской бабе. Приходили и поселялись прочно, хуже иного сорняка – никакими силами не вытащить. Но не все и не сразу сообразили, какие перспективы перед девками открываются, иные мамаши и рожи кривили – куда там Бурею! Приблуды, понимаешь ли, им не нравятся! Неизвестно какого роду-племени, вишь, женихи! Да какая разница, раз теперь при воинском деле состоят?! Все остальные соображения тускнели перед извечным женским стремлением к продолжению и укреплению рода.