Владислав Савин - Красный бамбук [litres]

И добавляю:

– Впрочем, лично я бы и в Париже это бы не надела. В ней же ни драться, ни бежать нельзя – и оружие под ней не спрятать. Чтобы таких вот тварей быстро положить – и исчезнуть.

Лика смотрит на меня со страхом. После мне девочки сказали, что при этих словах лицо у меня было… А я всего лишь свой сон вспомнила, «альтернативную» реальность, где меня убивала и насиловала чужая солдатня. И представляла – свой сезон охоты.

– А надела бы я ее в одном случае, – продолжаю я, – прыгая с парашютом, там как раз очень важно приземлиться на обе сомкнутые ноги одновременно, я этому научилась не сразу. Если только внизу ровное поле и прыжок учебный, с большим интервалом между курсантами. Так как иначе, если тебя в воздухе навалит на чужой парашют, или при приземлении понесет на крышу дома – то надо успеть быстро пробежаться в сторону, по чужому куполу или по кровле, пока твой купол не погас. Ну и в учебном прыжке с принудительным раскрытием не надо в полете телом управлять, выставляя руку или ногу.

Вижу восхищение во взглядах сидящих в первом ряду, да и на личике Лики что-то промелькнуло. Конечно – здесь быть «спортсменкой, парашютисткой» куда больший почет, чем какой-то журнашлюшкой в сатанинском веке через пятьдесят лет!

– Товарищ Смоленцева! Но ведь хочется… иное попробовать! Когда все кругом в платьях-клеш – да и ветром их легко поднимает, неудобно.

– Так пробуйте, – отвечаю я, – вам, с вашей фигурой… Не нравится, что вам предлагают, так творите свое – но именно творите, подумав, что вам подойдет и насколько удобно будет это носить. А не хватайтесь за что попало, лишь потому что «иное». И помните, что движение – это основа здоровья, категорически не следует носить то, что двигаться мешает. Ветер не каждый день дует – а ходить приходится всегда. И разве это не красиво, когда платье эффектно развевается вокруг стройных ног, придавая вам летящий вид? Даже если вдруг что-то оголит – мужчины говорят, это их заводит больше, чем нагота на пляже. Поскольку мы, женщины – загадкой должны быть, которая привлекает сильнее, чем откровенность. Ну а ураганы, чтобы юбка на голове – у нас бывают очень редко.

И добавляю с улыбкой:

– Если только не в казахской степи – пока там лесополосы не высадили, иногда так дуло! Главное, чтобы вас не повалило и не покатило по земле. Хорошо, если вам повезет на пути ухватиться за дерево или столб. Иначе вас так и унесет куда-то в степные дали.

– Ой, товарищ Смоленцева – так вы и на целине были?!

Я киваю. В пятьдесят втором я вместе с Анной летала в Казахстан – не на целинные земли, а в Шевченко на Мангышлаке. Совсем молодой город посреди голодной степи, где советские люди, тоже в большинстве молодые, строили наше будущее на объектах Атоммаша и космической программы. Ровные кварталы белых пятиэтажных домов, пока еще редкая зелень скверов и аллей – и горячий степной ветер продувает улицы насквозь, от окраины до окраины, стучится в окна и двери, крутит пылевые смерчи на перекрестках. Мы не застали «повалит, покатит и в степь унесет» – но в первый же день остались без шляп (улетевших в закаспийскую степь, где они, наверное, летают до сих пор). Однако же девушки там, из лабораторий и КБ, на улице выглядели как москвички, в модных платьях солнце-клеш, надевая штаны или комбинезоны исключительно в цеху, «на нас же парни смотрят!» (так что до стиля «унисекс» здесь еще далеко) – и смотрели с улыбкой на наши попытки избегнуть ветреного разбоя с юбками и прическами, ради сохранения авторитета высоких столичных гостей.

– Товарищ инструктор, так сейчас еще самый спокойный сезон! Летом случается, внезапные бури налетают – и если вас на улице застигнет, надо скорее бежать к ближайшему укрытию, ни в коем случае не останавливаться, пытаясь что-то на себе удержать, забудьте про подолы и головные уборы! А осенью и зимой дует так, что с ног сбивает, идешь с трудом. Весна же у нас самое тихое время. Если вы смущаетесь, так мешковиной платья обвяжите, как у нас недавно приехавшие делают, пока не привыкнут. И платки повяжите на головы, чтобы волосы не трепало.

Мы, однако, старались держать столичную марку – и героически терпели, что даже по пути от дверей к машине наши прически превращаются в беснующиеся метлы, а платья в надутые паруса. Зато в Москву вернулись с южным загаром, в первой половине мая. А на целине я так и не побывала, хотя очень хотелось. Любознательная я, хочу посмотреть, какая большая страна Советский Союз, да и школу у своей лучшей подруги и наставницы мне пройти полезно – так что случая в командировку проехать по делам нашей Конторы я не упускаю.

– Лика, я говорила уже сегодня и повторю, специально для вас. Моды, в смысле «сейчас все носим это, а все прочее забыть» – нет. Это придумали капиталисты, чтобы не затоваривать рынок. А наша советская мода – это множество вариантов, из которых вам выбирать, что вам больше подходит, в чем вам комфортно. И когда мы делаем новую коллекцию – она вовсе не отменяет, а дополняет то, что до нее, дает вам большую свободу выбора. Ну а там, на Западе – пусть извращаются как хотят.

Усмехнувшись, продолжаю:

– Для них ведь важнее прибыль, затратить поменьше, продать подороже? На мое платье четыре с половиной метра шелка. На твою юбку – метр, или даже меньше, мешковины. А теперь представь, что завтра в Париже будут носить длиной досюда (провожу ладонью по длине «мини»). Совсем дешево – а если объявить «брендом», то продавать по той же цене. Так будет, лет через десять, а то и раньше. Вот только я такое не надену никогда!

В иной истории СССР погиб из-за мини-юбок? Нет – из-за того, что эту моду породило!

Я прочла, что там в начале шестидесятых уровень жизни даже простого народа на Западе уже позволил «иметь на столе хлеб с маслом и чай с сахаром – не только по воскресеньям», ну а для среднего класса перестал быть роскошью собственный автомобиль. Вопрос выживания, связывающий всю жизненную энергию старшего поколения, вдруг отошел на второй план, появилось свободное время и ресурс – у массы людей, а не одних лишь богатеев или «свободных профессий». Но не нашлось Идеи, чтобы эту энергию поглотить – и все ушло в бессмысленное бунтарство, вроде хиппи, «свободы любви», «твори любовь, а не войну».

И это было поддержано хозяевами западного мира – боящимися, что этой Идеей станет коммунизм. Лучше «свободная любовь», чем экспроприация экспроприаторов – ну а воротилы моды и шоу-бизнеса даже были рады прибылям. Лучше мини-юбки, чем красные знамена – а новое поколение было лишь радо отмене прежних строгих правил, не понимая, что за этим внешним не стоит ничего.

Но и СССР, испытывая кризис Идеи, не мог предложить ничего взамен. Вот отчего западная мода, западные вкусы так легко завладели умами русских людей. Началось с мини-юбок, жвачки, рок-н-ролла, а кончилось известно чем! Распространившись внутри СССР по той же причине – молодое поколение уже не знало тягот, с которыми боролись их отцы, пришло на построенное ими. И не увидело, куда дальше идти!