Андрей Земляной - Дело чести

— Понимаете, ваше превосходительство, получается так, что все силы наши будут распылены тонким слоем по всей России, и управлять ими мы сможем лишь по телефону, радио и курьерами. И в таком разрезе, нужно отдавать половину третьего этажа под узел связи, оставшуюся половину под обеспечение, да выкупать ближайшие земельные участки, под автопарк, склады оперативного хранения, и оружейные склады…

Жилинский слушал Белоусова, и признавая правоту молодого генерала, удивлялся тому, что государь, словно зная, что тот кинется всё переделывать, повелел выделить из личного фонда десять миллионов рублей, на всяческие хотелки младшего. А ещё пять на доделки главного, когда приедет принимать дела Лавр Георгиевич Корнилов, который сейчас находился в экспедиции в горах Тибета.

Николай протянул составленный по всем правилам лист требования на войсковое имущество, и кадровый состав, адресованный на высочайшее имя. И опять-таки правильно, что документ был адресован Государю, так как он числился прямым руководителем Охранных сотен, но разбирать такие бумаги ему вовсе не по чину, и требование попало туда куда надо, а именно на стол начальника канцелярии.

Когда князь ушёл, генерал взял документ в руки. На первый взгляд в нём не было ничего сверх здравого смысла. Даже по кадрам, всё было вполне в плепорцию. Конечно контрразведка опять поднимет вой, но в прошедшей войне они явно не справлялись с диверсантами в тылу и шпионами на предприятиях, ограничившись только работой в воинских частях, и флотских экипажах. А вот и требования по криминалистике, где значилась полицейская лаборатория от Сименса, и ещё многое чего, и снова всего десяток сыскарей от полицейских, что тоже решаемо. Ну а остальное… связисты, картографисты, пилоты… Зачем ему летуны? Да чёрт с ним пусть будут…

И не читая дальше, положил в папку «на подпись», и занялся текущими делами.

Николай в это время уже ехал по Москве успевая прямо из автомотора делать кучу дел, благодаря установленному в машине новейшему радиотелефону Бориса Розинга, который выпускался серийно на фабрике Вакуум, принадлежащей компании Русская Связь.

И естественно первые аппараты, ушли царской семье, службе безопасности, и всем тем, кто был заинтересован. Для московской элиты был налажен выпуск в корпусе красного дерева с бронзовыми накладками, дизайн которого создали в художественно-промышленном училище имени Штиглица и гордо торчащая антенна уже стала показателем богатства и значимости человека, так что многие московские ловчилы, пристраивали на свои автомоторы длинный кусок проволоки, похожий издали на антенну и глухой кусок дерева в виде аппарата.

Таким образом пока он колесил по городу, в конторе Русской Стали, работники уже суетились, исполняя новые вводные от хозяина. И всё равно, проход Николая в новенькой генеральской форме, вызвал настоящий шок у сотрудников и непроизвольные подёргивания самочек, готовых исполнить танец «брачного призыва» популярного в племенах центральной Африки.

И лишь Нина Сергеевна Корчагина, дама со стальными нервами и вообще видавшая всякое, приветливо улыбнулась и встала навстречу.

— Николай Александрович, вас поздравлять или соболезновать?

— Боюсь и то, и другое, но второго всё же больше. — Николай улыбнулся.

— Тогда я вас вслух поздравляю, а в душе пожалею.

Они рассмеялись, и секретарь никогда не забывавшая о делах, положила на стол перед Николаем папку.

— Все фамилии из списка что доставили из Тайной Канцелярии, оповещены, и будут ждать в малом зале ресторана Тестова, что на Воробьевых Горах. Зал снят до полуночи, но Савва Иннокентьевич меня заверил, что обслуживать гостей будут до утра. Меню я не уточняла, но он опять-таки поклялся, что всё будет на самом высоком уровне. Задаток в пять тысяч рублей переведён, чековым платежом.

— Отлично. — Николай бегло просмотрел список, и кивнул. — Организуйте там премию курьерам, и всем, кто сидел на телефонах. Всё же такой внезапный аврал…

— Разбалуете вы людей, ваше превосходительство. — Секретарь покачала головой. — И так у нас оклады в полтора раза выше чем у всех.

— Зато все скачут, словно зайцы по весне. — Ответил Николай. — Смотрите что получается. Мы платим в полтора раза больше, но курьеры у нас чаи не гоняют, а как свободное время подметают двор, или ещё чем заняты. И всё сами. Никого толкать не нужно. То же самое и в машинописном отделе, и везде. Так что всё правильно. Я честно плачу, они честно работают. А если нет, то на такие деньги я мигом человека найду. А то вон недавно Савва Тимофеевич Морозов жаловался, что не может найти толковых работников в московскую контору.

— Так у него оплата чуть не вдвое ниже чем у вас! — Возмутилась Корчагина.

— Вот и я об этом. — Николай подержал папку, и решительно отложил в сторону. — Так. Сейчас я снова поехал, а если что-то срочное, пусть меня ловят или в Засидке, после трёх, или всё переводи на директора. Пусть тоже побегает. И, вот ещё что. — Николай так посмотрел на Нину Сергеевну, что та сразу подобралась, чуть не встав по стойке смирно. — В последнее время я стал замечать на вашем столде рабочие бумаги по нашим предприятиям, и отчёты филиалов. В связи с этим, хочу напомнить, что вы не секретарь Русской Стали, и уж тем более не секретарь директора-распорядителя компании. Вы мой личный секретарь, по коммерческим вопросам. Если нужно об этом сказать громко и вслух, я это скажу. Но делами компании занимается её директор, а я уже с него спрошу результат.

— Я поняла. — Женщина кивнула. — Но вот Виктор Сергеевич…

Николай прижал кнопку интеркома, и наклонился к микрофону.

— Виктор Сергеевич? Это Белоусов. Зайдите ко мне.

Ресторан Тестова на Воробьёвых был местом знаковым для московской публики. Сюда, служилое дворянство, из тех что были при деньгах, приходили отмечать самые важные события в жизни. Богатый контракт, помолвку между богатыми семьями, или новое назначение. В зале служили в основном выходцы из Рязанской губернии, которые часто знали друг друга уже давно, что помогало не только передавать место только своим, но и осваивать нелёгкую науку угождать клиенту.

Белоусова — младшего в Москве знали. И потому, что тот частенько появлялся вместе с первыми красотками Света, и потому, что его ровное и уважительное отношение к людям всякого сословия, было широко известно. Ну а история удочерения Белоусовыми маленькой Анечки, заставила пролить слёзы очень многих так как была в подробностях описана самим Амфитеатровым[2] в Русском Слове.

Поэтому, когда ему потребовалось организовать застолье для трёх десятков гостей, всё было сделано в лучшем виде и без задержек.