Герман Горшенев - Товарищ Резак (СИ)

— Я так понимаю, молодой человек, вы согласны?

— Резак, — представился я и кивнул в знак согласия.

— Вы конечно зря соглашаетесь не торгуюсь и не набивая себе цену, — муркнул котяра.

Я по привычке пожал плечами и развел руками, а чего тут говорить, мне было так любопытно, что даже если они меня сейчас попробуют прогнать, у них не получиться. А Кот продолжил:

— Но в этот раз абсолютно правильно. Я тоже не люблю когда сильно торгуются, знаете, все эти базары, все эти хитрости, есть работа, есть цена, но не переживайте мы вас не обманем всё как обещал. Давайте тогда мы сейчас уйдем с этого места, потому что наверняка на запах крови подойдут другие желающие, всё что нужно мы уже собрали. Раз вы уже всё равно в нашей команде, помогите пожалуйста товарищу Блохастому тащить снаряжение. Ничего ценного тут нет, но на обмен и в качестве шефской помощи вполне сгодится. Пока будем идти, введу вас в курс дела.

Котопсы шли довольно уверенно. Мы с псом волокли здоровенные тюки со снятым снаряжением, а котяра шёл на легке, ловко перепрыгивая через ветки и небольшие лужи.

— Вы видели какой неплохой ножик у нашего молодого друга? А какое замечательное имя, наверняка он умеет пользоваться ножами, возможно даже с двух рук, — промуркал Кот, обращаясь к покрытому роговыми пластинами и клочками косматой шерсти напарнику.

Они что, решили поиздеваться? Это они о моём Пальценоже? Хотя откуда этому пушистику, с короткими лапками, знать о ножах и как ими пользоваться? Это легендарный мономолекуляр нолдов, который я получил в обмен на целый мешок голов. Мне пришлось начать войну и закончить, а в благодарность за избавление от хозяина стаба, полного садиста и его отмороженной свиты, мне отдали это лезвие. Затем я сделал рукоять из пальцев казнённых нимф. Единственный во всём стиксе, он резал всё. Мой Пальценож был острее самых острых бритв, не тупился и не ломался. Ещё в детстве я с замиранием сердца читал о мечах комодесентников, с лезвием толщиной в несколько молекул, которыми они рубили инопланетян сквозь толстую броню доспехов, выпускали кишки паукам и осьминогам, брали на абордаж носители-ульи жуков. Затем был стикс и мой крёстный, всегда укуренный, пьяный и длинноволосый мужчина неопределённого возраста, подобравший перепуганного новичка. Он решил научить юношу, то есть меня, своему ремеслу. Мой учитель был настоящий мастер ножей.

Котяра повернулся ко мне:

— Резак, я же не ошибся? Вы умеете пользоваться ножами с обоих рук? Я имею ввиду именно пользоваться, а не просто держать второй нож?

Котопсы, наверное, решили меня сегодня попробовать унизить. Вот что им ответить? Я наверняка не лучший, но точно вхожу в сотню известной мне части стикса, у кого есть навык владения ножами в две руки. Десятки недель я учился владеть парой ножей. Это не одно и то-же, что владеть ножом одинаково с левой и правой руки. Благодаря сотням часов тренировок и редчайшим техникам, ведомым моему укуренному учителю, я стал настоящим мастером, а этот мир одарил меня множеством профильных умений за усердие. Я в них ещё до конца не разобрался, но пользовался беззастенчиво. Что им ответить? Просто сказать что умею, или попытаться объяснить пушистику с короткими лапками, что-то о владении ножами? Я просто утвердительно кивнул, решив пока не рассказывать больше, чем тебя спрашивают. Кот растянул морду в улыбке:

— Вы заметили какой именно нож наш друг себе заполучил? Не буду спрашивать откуда, наверняка он первоисточника не знает, а получил в награду за какое-нибудь забавное приключение.

— Это те самые, которые вы у наших дуболомов поотбирали? Тысяча двадцать четвёртая модель? — спросил пёс.

— Ага, это хорошо, что мне не пришло в голову им девятисот шестидесятую дать! Вовремя отобрал, — и Кот сделал жест, как будто отбирает палку с примотанным гвоздём у первоклассника и зашвыривает на верх шкафа, — Так и лежат. — и ещё один жест, как будто у него связка легендарных ножей нолдов лежит в пыльной коробке из под обуви, на верхней полке чулана.

Да нет, такого не бывает. Котопсы надо мной просто решили поиздеваться. Мой легендарный нож нолдов один на весь стикс. Величайший мономолекуляр, сокровище в умелых руках. Не может пушистик с плешивым псом раздать ножи салабонам, а потом отобрать, потому что они пальцы порезали. Тем временем Кот сделал серьёзное лицо и сложил лапы домиком.

— Вот смотрите, коллега, мы правда тогда намучилась. 1024 молекулы по лезвию, есть почти предельно возможная составляющая, а мономолекляр не возможен в принципе. Он существует в природе, но следующий слой будет содержать от двух до восемнадцати молекул, а уже через десяток слоёв там будет больше тысячи, а нам надо удержаться в пределах арифметической прогрессии. Я разумеется говорю о материалах пригодных для такого изделия. Что только не делали, а оказалось всё просто. Надо растить кристалл ножа, а нож именно кристалл, с лезвия. Мы его растили с обуха, пытаясь задать форму, в итоге на сотне тысяч молекул лезвие обламывалось за счёт случайных дислокаций. Тоже очень острое изделие, но сами понимаете, не то что задумано.

— Теория Лебедева о случайных дислокациях? Забавный труд и Нобелевка? Можно посчитать где появятся смещения молекул, при этом совершенно не объясняет почему, — покивал головой косматый пёс.

— В нашем мире это теория Лебедева-Ченга, слово в слово и ни каких объяснений. Так каково же было наше удивление, когда, начав растить кристалл с лезвия, мы получили искомое изделие с точностью до нескольких микронов, а дислокации появились уже ближе к обуху и их влияние было ничтожно мало на общую прочность. Я подробностей не знаю, это не моя специализация, да и подразделение мне дали в нагрузку, местные не справлялись с разработками. — говорил котяра, ловко перепрыгивая через ветки, и делая подтверждающие жесты.

Это они говорят о моём Пальценоже? Кот говорил о моем ноже так, как будто величайшие мономалекуляры делают у него в гараже, причём не сам Кот, а его какие-то криворукие, убогие родственники — недоумошные, но чрезвычайно старательные. У меня всё крепче зрело подозрение, что говорящий котяра и квази-пёс понимают о чём ведут речь, и самый тупой и наивный здесь я. Это не подозрение, я уже знаю об этом, просто не думал, что унижать можно в форме неспешного диалога между двумя профессорами.

Кот говорил о проблемах зонального закаливания кристалла и ещё о чём-то, а плешивый и косматый пёс кивал и поддерживал коллегу встречными вопросами. Я шёл и мрачно слушал. Вот так, за пару минут мир может перевернуться. Я не перестал быть мастером ножей, а Пальценож затупился, просто пришли белые люди и рассказали наивному папуасу о том, что нет на небе мускулистого мужика в повозке запряжённой белыми носорогами. Молнии метал вовсе не бог Тумба-Умбани, а они сами появляются, от трения облаков.