Александр Михайловский - Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир [сборник litres]

Киров понимающе кивнул головой. О бакинских делах он знал лишь по тем материалам, с которыми его познакомили в Петрограде. Но нечто похожее происходило и во Владикавказе. Лишь стоило центральной власти пошатнуться, как из всех щелей повылезали местные наполеоны, которым хотелось обустроить отдельно взятое ханство, эмирство, государство в отдельно взятом хуторе, станице, ауле. Самое поганое заключалось в том, что за этими наполеонами была какая-никакая вооруженная сила. И одной лишь грубой силой порядок тут не навести. Можно, конечно, снести артогнем мятежный аул или станицу, но это могло лишь еще больше раскочегарить пламя мятежа.

– Вот что, товарищ Шаумян, – сказал Киров, – негоже решать серьезные дела прямо тут, на перроне. Давайте проедем к вам в Бакинский комитет РСДРП, где и продолжим нашу беседу.

31 января 1918 года.

Баку, Бакинский комитет РСДРП.

Председатель Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов Степан Георгиевич Шаумян

– Товарищ Шаумян, – произнес Киров после того, как все расселись за длинным столом для заседаний, – я хочу передать вам слова товарища Сталина, которыми он напутствовал меня перед отъездом в Баку. Он сказал буквально следующее: «Товарищ Киров, помните, что у советской России лишь один источник нефти, и он находится в Баку. От того, в чьих руках он находится, во многом будет зависеть судьба нашей власти».

– И он, безусловно, прав, – продолжил Киров. – За нефть мы должны драться не на жизнь, а на смерть. Можно понять сложность сложившейся в Баку обстановки, но это не дает нам права оправдывать свою бездеятельность и нерешительность. Я знаю, что Кавказский фронт практически весь разложился, и большинство солдат дезертировало. А те, кто еще не успел это сделать, не желают воевать и бросят свои позиции, лишь только турецкие войска начнут наступление. А они будут наступать. Да, правительство Турции ведет с нами переговоры о прекращении боевых действий. Но местные турецкие военачальники могут начать наступать на свой страх и риск.

Не стоит забывать и о британцах, с которыми у нас состояние необъявленной войны. Они сейчас находятся в Персии, откуда не так далеко до Баку. Я уже не говорю о местной контрреволюции и сепаратистах, провозгласивших Закавказский комиссариат, который спешно был создан в Тифлисе и в котором собрались все враги советской власти – от грузинских меньшевиков и армянских дашнаков до азербайджанских мусаватистов. Они в своей декларации провозгласили, что будут ждать решения Учредительного собрания, которому и передадут власть. Но на самом деле они под патронатом консулов стран Антанты в Тифлисе готовятся провозгласить независимые от советской России буржуазные республики.

Товарищ Киров сделал паузу и вздохнул.

– Между прочим, дашнаки и мусаватисты преспокойно заседают у вас в Бакинском Совете рабочих и солдатских депутатов. Я понимаю, что они избраны теми, кому они сумели заморочить головы. Но долго так продолжаться не может. Надо в самое ближайшее время под каким-либо формальным предлогом распустить этот Совет и провести новые выборы. А перед этим начать массированную агитацию рабочих и крестьянских масс, в ходе которой рассказать всем трудящимся о подлинном лице этих националистов, прикрывающихся социалистическими лозунгами.

– Да мы все прекрасно понимаем, товарищ Киров! – воскликнул я. – Только и вы нас поймите – мы здесь оторваны от России, и ваш приезд – это первая реальная помощь Центра Бакинскому Совету.

– Именно потому товарищ Сталин и прислал нас сюда, – сказал Киров. – Давайте все вместе подумаем – что можно сделать в самое ближайшее время для того, чтобы установить в Баку подлинную власть Советов.

Товарищ Киров перевел дух и оглядел сидящих за столом членов Бакинского комитета РСДРП(б).

– И еще, товарищ Шаумян, – произнес он, – будьте осторожны в национальном вопросе. Совершенно недопустимо привлекать отряды дашнаков для борьбы с мусаватистами, и наоборот. Лучше всего, если они будут бороться против внешней агрессии. Армянские отряды можно направить в отвоеванную у турок так называемую Турецкую Армению. Армяне должны понять грозящую им опасность – войска Кавказского фронта, как я уже говорил, практически небоеспособны, и если турки начнут поход на Баку, противостоять им будет просто некому. В районе Александрополя находится отряд Андраника Озаняна, но ему в одиночку натиск турок не выдержать.

– А что будут делать азербайджанские воинские части? – поинтересовался Нариманов.

– Если надо, – сказал Киров, – то и они тоже пойдут в бой, причем под командой человека, которому они полностью доверяют.

Товарищ Киров сделал паузу, оглядел присутствующих и веско сказал:

– И этот человек – генерал Гуссейн Хан Нахичеванский.

Услышав эти слова, я окаменел. Не может такого быть! Царский генерал и во главе азербайджанских частей Бакинского Совета! Может быть, товарищ Киров пошутил?!

Но нет, не похоже. Полномочный представитель Совнаркома смотрел на присутствующих серьезно, без тени улыбки. Ему явно было не до шуток.

– Удивлены? – спросил Киров. – Я, если сказать честно, тоже был слегка удивлен, когда товарищ Сталин назвал мне это имя. Но, с другой стороны, почему бы этому славному воину не послужить советской России? Уж если сослуживцы Хана Нахичеванского честно служат нам, почему бы и ему не присоединиться к ним на службе советской власти.

– Простите, товарищ Киров, – осторожно поинтересовался я, – а кто его сослуживцы?

– Это генерал Карл Маннергейм, который сейчас помогает устанавливать советскую власть в Финляндии. И… приготовьтесь удивиться, – сказал Киров, сделав паузу, – генерал Михаил Александрович Романов – брат бывшего императора Николая Второго, командующий конно-механизированной бригадой корпуса Красной гвардии!

Хотя товарищ Киров и предупредил нас заранее, но у меня от сказанных им слов в глазах буквально потемнело, а кто-то из моих товарищей по Совету охнул и выругался по-азербайджански.

– Товарищ Киров! – воскликнул я. – Да что там у вас в Петрограде – все с ума посходили?! Разве можно оставлять оружие и власть классовым врагам?!

– Можно! – твердо сказал Киров. – Для нас, большевиков, честно служащий советской власти генерал более ценен, чем прекраснодушный болтун самого что ни на есть пролетарского происхождения! По делам надо судить о людях, а не по их фамилиям и титулам! Если человек принял советскую власть, то и она тоже должна его принять и использовать все его таланты и авторитет на благо всех народов, населяющих Российскую Советскую Республику. Надеюсь, вам это понятно?