Александр Михайловский - Непобедимая и легендарная: Непобедимая и легендарная. Призрак Великой Смуты. Ясный новый мир [сборник litres]

Как бывший корабельный юнга и кочегар парохода, Тельман хорошо перенес долгое морское путешествие. Сейчас он руководил разгрузкой «Колхиды». Ведь он, ко всему прочему, имел профессию докера и в 1912 году возглавил профсоюз транспортных рабочих Гамбурга. В общем, человек он был весьма для нас ценный. С Махно он общался через меня – Тельман не знал русского языка, а Нестор Иванович – немецкого. Но они прекрасно понимали друг друга. Результатом бесед крестьянского вождя и пролетария стал манифест Махно, с которым он собирался обратиться к мексиканцам после окончания выгрузки его хлопцев и боевого снаряжения. В этом манифесте были такие строки:

«Трудящиеся Мексики – рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция – должны объединиться и приложить максимум энергии на путях революции и создать в стране такое состояние, при котором буржуазия лишилась бы всякой возможности сопротивляться революции и народу, а завоевание земли, хлеба и воли явилось бы наименее болезненным, полным и окончательным. Необходимо приложить все усилия к тому, чтобы все трудящиеся Мексики учли это и поняли момент; пропустить который в бездействии, ограничиваясь лишь словесными резолюциями – значит косвенно содействовать врагам революции опомниться, прийти в себя и перейти в наступление на революцию и задушить ее.

Для этого необходимо объединение анархических сил, создание Крестьянского Союза и федерирование его с Национальной Федерацией Труда, в которых анархисты должны работать не покладая рук своих. Необходимо помочь трудящимся заняться у себя на местах непосредственно созданием своих местных хозяйственных и общественных самоуправлений или Вольных Советов и боевых отрядов для защиты тех социально-революционных мероприятий, которые трудящимся, осознавшим себя и порывающим цепи своего рабского положения, угодно претворить в жизнь. Так как, идя только этим путем и действуя при помощи этих средств социального действия, революционные массы трудящихся смогут своевременно оказывать свое плодотворное воздействие на изменение той или другой нарождающейся в стране новой эксплуататорской общественной системы и победоносно развить и творчески закончить революцию».

Я перевел этот манифест на испанский язык, и в полевой типографии, которую мы выгрузили в первую очередь и разместили в одном из пакгаузов порта Веракруса, сейчас печатаются листовки с текстом обращения компанеро Нестора. Правда, учитывая, что подавляющее большинство тех, к кому обращался Махно, были неграмотными, вряд ли пропагандистский эффект этого манифеста будет значительным. Впрочем, наверняка среди пеонов и мексиканских рабочих найдутся те, кто сможет его прочитать, ухватят суть того, что батька хотел до них донести.

Семен Каретник занимался более прозаическими делами. После выгрузки передового отряда анархистов он выставил у важнейших объектов порта патрули, в число которых вошли немцы, хоть чуть-чуть понимающие по-испански. Правда, мексиканский язык довольно сильно отличался от классического испанского, но патрульные могли хотя бы приблизительно понять – что им хотят сказать местные жители.

Нельзя сказать, что настроение людей, высадившихся на твердую землю после долго путешествия по морю, было хорошим. С одной стороны, прекратилась качка, вымотавшая душу не одному хлопцу, привыкшему путешествовать по степям Тавриды на арбе, запряженной парой волов.

С другой стороны, стоящая в это время в здешних местах погода – октябрь в Веракрусе приходится на период дождей – сопровождалась тропическими грозами, когда с неба на землю обрушивались потоки воды, а гром и молнии гремели так, что закладывало уши, угнетающе действовала на непривычных к такому климату людей.

Во многом нашу работу затрудняли языковые проблемы. Меня разрывали буквально на части. Не успеешь оглянуться, как ко мне бежит один из махновских командиров и, выпучив глаза, кричит: «Товарищ Османов, как по-испански будет накормить лошадей?!» И я с кряхтением лезу в карман за блокнотом, вырываю из него листок и печатными буквами пишу «алиментар а лос кабаллос», точно не зная – так ли это звучит на местном наречии.

Мы с Махно решили, что как только закончится печатание листовок с его манифестом, как он тут же отдаст приказ напечатать краткий русско-испанский разговорник. Пусть он будет неказист и напечатан на серой бумаге, но с его помощью можно будет с грехом пополам разобраться со здешними обитателями.

Мексиканцы с любопытством наблюдали за нашими парнями, подходили к ним, пытались заговорить с ними. Среди портовых рабочих нашлись те, кто немного знал немецкий и английский языки. Камрады из числа «спартаковцев», и в первую очередь, Тельман с грехом пополам растолковали им – кто мы и зачем сюда прибыли. Мексиканцы слушали, кивали, качали головами с нахлобученными на них широкополыми шляпами – сомбреро, и экспансивно жестикулировали. Они уже слышали о революции, которая произошла в далекой России, и о том, что власть в этой огромной северной стране взяли в свои руки простые крестьяне и рабочие.

Кстати, местные власти не препятствовали нашей высадке. Хотя трусами мексиканцев было назвать трудно. В апреле 1914 года местный гарнизон и милиционные части встретили ружейным и пулеметным огнем высаживавшихся в Веракрусе американских морских пехотинцев. С обеих сторон были потери. Янки тогда удалось захватить порт и город. Они оккупировали Веракрус до ноября 1914 года.

Сейчас же командующий воинскими частями в этом районе, несмотря на то что он подчинялся президенту Каррансу, сделал вид, что в порту ничего такого не происходит, и не мешал военным кораблям под Андреевским флагом высаживать на берег вооруженных до зубов людей. Видимо, он здраво рассудил, что в случае сопротивления рискует получить неслабую ответку, после которой ему просто будет некем и нечем командовать. А так, высадившись, эти люди покинут город, а корабли – порт, после чего все возвратится на круги своя.

Со дня на день в Веракрус должны были прибыть официальные представители Сапаты. Гонцы к нему были уже посланы, и из переданного по рации ответа мы поняли, что крестьянский генерал должен вскоре прибыть для встречи с таким же, как он, вождем крестьян из далекой России…

18 декабря 1918 года.

Маньчжурия, Фэньтян (от же Шеньян, он же Мукден).

Предводитель фэньтянской клики китайских милитаристов маршал Чжан Цзолинь

Узнав о том, что все вооруженные отряды фэньтянской клики в Северной Маньчжурии – сфере влияния России по Портсмутскому мирному договору, разоружены, а органы власти разогнаны частями Красной гвардии, маршал Чжан Цзолинь пришел в ярость. Мало того, что все его планы по захвату КВЖД пошли прахом, но и политическое влияние к северу от русско-японской линии разграничения было полностью уничтожено, что и подтвердил акт провозглашения Северо-Маньчжурской Народной Республики.