Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга четвертая

— Только тронь меня своими грязными руками, — сказал я, встав расслабленно перед ним, готовый мгновенно среагировать на любое его движение, — и я их тебе сломаю. Лучше доложи старшему, что к нему пришли.

Тот, кто меня сюда привёл, кивнул охраннику и он постучал в дверь, а потом зашёл внутрь доложить. «Шестерку» сюда не взяли, он остался в общем зале, всё ещё с ненавистью на меня поглядывая. А нечего на Героев свой рот разевать, мог бы вообще без зубов остаться за свои понты.

Тут дверь открылась и мне разрешили войти. За единственным, но большим, столом в этом небольшом помещении сидел не горбун Карп из фильма «Место встречи изменить нельзя», а обыкновенный сорокапятилетний мужчина без всяких наколок на пальцах и внимательно смотрел на меня. Рядом с ним лежала газета и стояла недопитая чашка кофе. Я тоже посмотрел внимательно на него и решил, что пока поиграю с ним в гляделки, раз это дело ему так нравится. Пять минут у меня есть. Видимо, что-то почувствовав в моём взгляде, он решил прейти к разговору.

— Присаживайся, молодой человек, — сказал мой визави, кивая головой охраннику, чтобы тот остался внутри.

— Меня зовут Андрей, — обозначил чётко я свою позицию, — и ни на какие другие «погоняла» и «погремухи» я не откликаюсь.

— Согласен. За твои Звезды можно и по имени тебя называть.

— И ты обзовись, кто таков. Чтоб я знал, что за человек со мной разговаривает.

— Сергей меня зовут. Откуда по-нашему умеешь?

— Я много чего умею. Тебе же уже передали, чем я вчера занимался?

— Да, передали. И передали, что люди за тобой серьезные стоят и что с волыной обращаться умеешь. Может сдашь её моему охраннику, а то он нервничает?

— Я свой ПМ могу отдать в руки только тому, кто его мне подарил. Заметь, подарил, а не выдал. Могу показать только дарственную гравировку на рукоятке. Я аккуратно его сейчас достану и ты сам увидишь, чтобы многие вопросы у тебя отпали сразу.

Я медленно, чтобы не провоцировать охранника, достал «Макара», и показал фамилию дарителя, а потом убрал обратно.

— Да, — задумчиво сказал Сергей, — ошиблись мы, маленько, с тобой.

— Думали, что я булка дармовая и с меня, на халяву, можно денег поиметь? — ответил я, ухмыляясь, так как я уже прочитал в его голове, что убивать меня здесь никто не собирался. — Этот вариант можешь забыть.

— Почему же? Ну не сам же Андропов тебе пистолет подарил и для кадрового чекиста ты ещё слишком молод.

— И опять ты ошибаешься, Сергей, — сказал я и достал из кармана своё удостоверение и повернул его буквами к собеседнику. — Две ошибки для серьёзного человека — это много. Могу его открыть и тогда это будет твоя третья ошибка.

— А вот этого, честно признаюсь, я никак не ожидал. Накосячили мои люди, не проверили тебя основательно.

— Я так понимаю, ты догадываешься, что там в графе «должность» может быть написано и ничего хорошего это тебе не сулит. Я вижу у тебя газета сегодняшняя лежит. А нет ли там статьи о смерти замминистра внутренних дел?

— Да, генерал Шумилин, заместитель Щелокова вчера скончался от сердечного приступа.

— Так вот, это он послал тех двух ментов за мной, а Андропов подобного очень не любит и ему этого не простил. А тебе тем более не простит, если ты меня хоть пальцем тронешь.

— Похоже на угрозу.

— Угроза не здесь, внутри, а снаружи, вокруг твоей шашлычной. Ты меня на стрелку позвал и я пришёл, только не один.

— Это те двое топтунов, что к тебе подъезжали? У меня здесь пятнадцать человек.

Тут в дверь постучали и вошёл взволнованный человек и что-то прошептал на ухо Сергею. Сергей побледнел и посмотрел на меня злым взглядом.

— Это твои люди окружили здание? — спросил он, отсылая человека обратно.

— Мои. А ты думал, я лох, которого ты сейчас разведёшь на бабки и всё будет в шоколаде? А потом этот лох для братвы ещё и бесплатно споёт? Вокруг здания находится специальная группа захвата и если я через минуту не подам знак, то ты труп, как и все твои люди.

— Откуда ты такой взялся?

— Из тех ворот, что и весь народ. Осталось 40 секунд.

— Гвоздь, проводи гостя к выходу, пусть на крыльце малость постоит и подышит.

Охранник, которого звали Гвоздь, проводил меня обратно через общий зал, где поднялась нездоровая суета. Все уже знали, что дом окружён вооруженными людьми и это не менты. Я вышел на крыльцо и махнул рукой. Мне в ответ тоже махнули и показали снайперскую винтовку Драгунова со оптическим прицелом, направив её на Гвоздя. Я отрицательно помотал головой, поняв, что те спросили меня подобным образом стрелять им по моему сопровождающему или нет. Гвоздь испуганно смотрел на человека в камуфляже, направленную на него снайперку и на то, как я ему «маякую». Было видно, что он малость струхнул.

— Веди, Гвоздь, назад, — сказал я бодигарду, — и передай всем, чтобы сидели тихо. Ты видел, там снайперы, они нервных не любят.

Сергей меня ждал, понимая, что попал он серьезно. В его голове крутилась только одна мысль — выжить. Он проклинал этого идиота перекупщика билетов, который слил ему информацию обо мне.

— Ты, Сергей, в такой блудняк вписался, что если тебя свои же грохнут за это, я не удивлюсь, — сказал я, входя в малый зал, где меня ждал авторитет. — Ты из-за своей жадности и глупости теперь долго будешь иметь проблемы с кэгэбэшниками. Ты послушал одного придурка, я догадываюсь кого, и теперь решай проблемы сам.

Тут я увидел, что его рука тянется к финке, которая была прикреплена к крышке стола снизу. Ха, он, думает, я этого не увижу. Я его мысль, что он хочет воспользоваться мной, как заложником в переговорах с комитетчиками, уловил сразу, как вошёл. Его рука с финкой только показалась из-под стола, а я ударом правой ноги её у него выбил, а потом, с разворота, другой ногой врезал в живот Гвоздю. По неписанным правилам, вор не имел права носить и пользоваться огнестрелом. Только заточки или финики, любое холодное оружие, кроме пистолета.

— За такое я сам тебя здесь кончу, а остальных добьёт спецназ, — сказал я и достал ПМ.

— Подожди, — ответил Сергей, потирая правую руку, — давай поговорим.

— Мы уже с тобой двадцать минут здесь тёрки трём, а толку ноль. Ты мне не нужен и ментам уже тоже.

— Да, я хотел на тебя наехать и бабки получать, но не вышло.

— И теперь до тебя дошло, что тебе может прилететь пуля и только я решаю, жить тебе или нет. И тебе это не нравится.

— Да, не нравится.

— Сам замутил, сам и разруливай.

— Подожди, я предлагаю договориться.

— О чем? Что ты можешь мне предложить? У меня есть всё. Твой гнилой базар я слушать больше не собираюсь.

— Я могу предложить тебе денег, чтобы ты решал для меня кое-какие вопросы.

— Не собираюсь я для тебя ничего решать. Ты меня хотел на бабки развести, а потом за нож хватался. Это не по понятиям.