Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга третья

— Ну тогда готовьтесь получить ещё кучу денег. Я вчера разговаривал по телефону с Лондоном, так они ещё десять миллионов пластинок решили напечатать.

— Ого, мне они пока не сообщали. Руководство уже привыкло, что ты много валюты в казну приносишь и теперь к тебе все благосклонно относятся. Ещё какие новости из Англии?

— К королевскому концерту уже почти всё готово, все исполнители дали согласие в нём участвовать, так что в конце мая мне нужно быть в Лондоне.

— Будешь. Этот вопрос решён положительно. В связи с твоим новым статусом вопрос о проведении фестиваля на Красной площади решится теперь очень быстро. Все документы я подготовлю в течение трёх дней и отправлю наверх.

— Да, забыл сказать, что англичане покупают мою испанскую песню даже не услышав её. Я сейчас отвезу её Краснову и сегодня он её выпустит в эфир. Пусть хоть послушают перед покупкой, а то неудобно как-то получается. Поэтому завтра ждите англичан. Но у меня завтра с утра съезд, поэтому я смогу к вам подъехать только часов в пять.

— Добро, я им так и скажу, когда будем договариваться о встрече. Иди получай деньги и плащ накинь, нечего народ смущать.

Я быстро сбегал и получил четыре пачки чеков новенькими крупными купюрами, которые распихал по карманам плаща. Когда вернулся к Ситникову, документы уже лежали на столе.

— Документы готовы, можешь ехать, герой. Ещё раз поздравляю с наградами.

— Спасибо вам. До свидания.

Я ещё успевал на «Маяк» к Краснову, но впритык. По телефону я его поймал уже на выходе из кабинета, но он сказал, что обязательно дождётся меня. Когда я вошёл к нему, то сразу спросил, показывая на награды.

— Ну как я теперь смотрюсь?

— Очень даже серьёзно смотришься, — сказал Краснов, внимательно рассматривая мой иконостас. — Правда мне об этом уже доложили утром, но, всё равно, поздравляю от души.

— Спасибо. Вот ещё две наши песни, одна, правда, на испанском.

— Слышал, она на банкете очень понравилась Брежневу.

— Правильно говорят, что Москва — большая деревня.

— А ты что хотел. Двести человек видели, как ты пел свою испанскую песню и Леонид Ильич тебе подпевал. Я поэтому и отложил встречу ради тебя, потому что знал, что ты её везёшь. У нас радиоведущий уже в прямом эфире пообещал радиослушателям её в пятичасовом выпуске поставить. А вторая что за песня?

— Моя Светлана поёт. Да так, что на «Песню года» точно попадёт и ею обязательно станет.

— Да у вас уже столько хитов, что любая достойна стать «Песней года».

— Слушай, я всё хотел спросить. Я тебе что-то должен за посредничество с моими коммерческими концертами?

— Ну так как ты стал уже своим человеком и мы перешли на «ты», то да. Я обычно беру строго оговорённую сумму в триста рублей за подобную услугу.

— Сразу бы так и сказал. Вот тебе шестьсот рублей за два концерта, за прошлый и будущий.

— Спасибо. Сразу не озвучивал потому, что это вопрос очень тонкий и деликатный.

— Это тебе спасибо за всё, что ты для меня делаешь. Если будут ещё такие предложения, то звони. Вот мой телефон в машину, я чаше в ней теперь бываю, чем дома.

— Понял. Есть одно очень необычное предложение. Так как ты особо на гастроли ездить не хочешь, то некоторые чиновники и представители торговли думают организовать ваш концерт в «Лужниках».

— Ого, вот это размах. На стадионах я ещё не выступал. Но такой концерт надо проводить летом.

— Правильно. Они и планируют ваш концерт на конец июня. Ты как?

— Я не против. Но там же всё придётся официально проводить, поэтому нам мало что достанется.

— Не волнуйся, они уже такое не раз организовывали, только не в Москве. Поэтому твой гонорар будет очень большой. Так как ты стал любимчиком Брежнева, сможешь замолвить словечко о таком концерте? Они все необходимые бумаги подготовят.

— Смогу. Только не знаю, когда. С Леонидом Ильичом на эту тему после охоты надо беседовать, а когда он меня следующий раз позовёт в Завидово, неизвестно, или вообще не позовёт. Ладно, задачу понял. Буду думать, как её решить. Тогда я побежал, а то на репетицию как бы не опоздать.

— Передавай привет Светлане и слушайте в пять две ваши новые песни.

— Спасибо. Послушаем обязательно.

Я знал, что первый фестиваль в «Лужниках» откроет Горбачёв только через девять лет, поэтому эту идею, с моими нынешними возможностями, можно попытаться воплотить в жизнь уже сейчас. Потом, в восемьдесят девятом, к нам в страну приедут и выступят в «Луже» Бон Джови и Скорпионз.

Как только я добрался до машины, я позвонил Солнышку и сказал, что уже за ней еду и чтобы она начинала собираться. Потом позвонил Димке домой. Он был на месте, поэтому я ему сказал, чтобы они выезжали к Серёге, грузили аппаратуру и ехали в гостиницу «Советская», а мы заедем ещё за одной солисткой и приедем на место сами. После этого я позвонил Серёге.

— Серега, привет. Пора собираться, ребята за тобой заедут.

— Привет, Андрей, — ответил мне наш бессменный клавишник, — я уже начал собираться.

— Слушай, ты не помнишь, у нас есть «минусовка» нашей песни «Замыкая круг»? А то я чувствую, что в КДС могут возникнуть проблемы. Фонограммы у нас нет, а писать в зале «Советской» это не выход. Звучание будет совсем не то.

— Есть. У меня магнитофон постоянно пишет то, что мы делаем. Тебе на катушке или на кассете она нужна?

— Слава Богу. Давай бери с собой оба варианта, на всякий случай.

По дороге я думал о том, что на полученные деньги мне необходимо срочно купить отдельную однокомнатную или двухкомнатную кооперативную квартиру и встречаться там с Машкой. А то по гостиницам таскаться не очень охота да и разговоры потом пойдут. Работницам гостиницы рот ведь не заткнешь. Это дело я поручу Вольфсону, он, наверняка, в этих квартирных вопросах лучше меня разбирается. Так, вспомнил о Машке и понял, что до пятницы я не дотерплю, очень меня зацепил её жаркий поцелуй и признание в любви. Пока не пересплю с Машкой, не успокоюсь. Поэтому постараюсь завтра, после съезда, когда отвезу Солнышко домой, позвонить Машке и махнуть с ней в «Россию». Что сказать Солнышку, я придумаю. Мало ли у меня срочных дел.

Домой я успел вовремя и, поцеловав Солнышко, пошёл переодеваться. Так как мы после нашей репетиции сразу поедем в Кремль, то я оделся солидно. Сегодня я решил вместо двух орденов Ленина повесить орденские планки, которые лежали в футлярах вместе с орденами. Я ещё вспомнил об орденской планке «Медали Королевы за отвагу», полученной мной в Англии. На чёрном пиджаке три орденские планки смотрелись просто потрясающе. Солнышку тоже понравилось. После нашего вчерашнего вечернего бурного «футбольного матча», когда она пропустила в «широко раскрытые ворота три мяча», она сегодня ходит очень довольной. Мы теперь в постели проводим «футбольные матчи», а не играем в «нефритовый жезл» и «яшмовую пещеру». Солнышко любит, когда я «бью одиннадцатиметровый», а она их, с криками блаженства, пропускает. Одиннадцатиметровый это не размер, а пенальти, хотя Солнышко говорит, что мой «размер» её очень устаивает, особенно, когда я точно попадаю «не туда». «Туда» может попасть каждый, а вот «не туда» тебе позволяют попасть только по большой любви. Так что любителям футбола рекомендую попробовать использовать кровать в качестве футбольного поля. Объяснять, что такое в постельном футболе «широко раскрытые ворота» я не буду, сами догадаетесь, когда увидите в кровати абсолютно голую (так вот откуда взялось в футболе слово «гол») вратаршу или вратариху. Не знаю, как правильно называть вратаря женского пола, но такой ночной футбол нашим женщинам нужен. А вот вид спорта, который, по мнению женщин, им совсем не нужен, это скоростной спуск.