Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга пятая

Песни с английского диска звучали одна за другой и я их напевала, кружась перед зеркалом. Я чувствовала себя Наташей Ростовой, собирающейся на свой первый бал. Но мы с Андреем не будем танцевать, бы будем любить друг друга. У нас будут свои танцы. Танцы страсти и плоти.

День радио

Так, сегодня у нас воскресенье и всенародный праздник — День радио. Прошу не путать с комедией «День радио», которая выйдет на экраны только через тридцать лет. Я имею в виду настоящий праздник, который в этом времени очень даже отмечают. Он приурочен к дате изобретения российским физиком Александром Поповым вышеназванного прибора. А было это 25 апреля (по старому стилю, если кто такой ещё помнит) 1895 года. Дата не круглая, но знаменательная.

А кто у меня из знакомых работает на радио? Правильно, Краснов. Значит, после завтрака надо будет его поздравить и сказать, что я завтра приеду к нему с подарком и песнями. С «Эсмеральдой» и «Belle» плюс те пять песен, которые я продал англичанам и срок их запрета выпуска в наш эфир истекает во вторник. И ещё две песни, те, что прозвучат на праздничном концерте в Кремлевском Дворце съездов. Поэтому, чтобы два раза не ездить, я отвезу ему в понедельник всё сразу. Тем более, во вторник будет 9 Мая, выходной. Я прекрасно понимаю, что в День Победы будут ставить в эфире много песен о войне, но и мои две придутся как раз в тему. Их можно будет запустить прямо в понедельник, чтобы для тех, кто придёт на концерт в Кремлевский Дворец съездов девятого, они были уже знакомы.

Сегодня никаких резких движений я не делаю, то есть зарядок и бега не будет. Надо же когда-то и отдыхать. У меня так повелось в прошлой жизни и в этой я такой же распорядок себе завёл. Значит, сейчас валяюсь ещё минут пять, чтобы почувствовать себя настоящим лентяем, а потом позвоню Анатолию и надо будет отвезти Солнышко к родителям. Они сегодня едут всей семьёй на дачу на своей «шестерке», это их первый выезд на новой машине.

Краснов был бодр и весело принимал поздравления.

— Спасибо, что не забыл простого труженика радио, — смеясь, ответил он на мои приветствия и поздравления.

— Ага, нашёлся простой труженик, — съязвил я. — Да и не забудешь тебя, даже если захочешь. Завтра ближе к двум подъеду к тебе с подарком и песни новые привезу.

— Давай, вези. За подарок отдельное спасибо, но и твои песни тоже можно считать подарком. Подарком для наших радиослушателей. Народ требует «Демо», вынь им да положь твою группу. Спрашивают, когда новый диск выйдет. Хорошо, я с Пахомовым знаком. Позвонил ему и узнал, что, оказывается, в четверг ты уже договорился на «Мелодии» о выпуске двойного альбома и ждать его нужно в конце следующей недели.

— Так я и хотел тебе это сейчас рассказать, а ты уже всё знаешь. В этот раз на стомиллионный тираж замахнулись, даже не верится.

— И этот раскупят. После твоего концерта в «России», где тебя Брежнев награждал Ленинской премией и ты с ним вместе пел, люди очень хотят вас слышать.

— Знаешь, мне один мой английский друг как-то недавно сказал, когда мы были в Лондоне, что у них, вместо «битломании», в стране началась «демомания».

— Точно подмечено. Надо запомнить и своим рассказать. Спасибо ещё раз за поздравления и жду тебя в понедельник.

Ну вот. Солнышко сегодня мне будить не придётся, а я так люблю это делать. Она сама пришла ко мне на кухню, куда я утащил телефон, чтобы её не разбудить. При виде того, как моя вторя половинка потягивается, как кошка, я запел слова из песни Марии Ржевской:

Наверно, в следущей жизни,

Когда я стану кошкой на-на-на-на.

— Это новая песня для меня? — встрепенулась подруга, услышав, что я пою от женского лица.

— Да, — ответил я, улыбаясь. — Увидел тебя и придумал припев песни. Даже сценарий клипа мелькнул у меня в голове. Если сегодня успею, то запишу её к твоему возвращению с дачи.

— Спасибо, милый. Ты у меня самый лучший на свете. А с кем ты тут болтал?

— С Красновым. Сегодня День радио и я его поздравил с его профессиональным праздником. Ну что, собираемся и я тебя отвезу к родителям?

— Да. Я быстренько и поедем.

Когда мы сели в машину, я стал настраивать свой автомобильный магнитофон, в котором был радиоприёмник, на лондонские радиостанции. Благодаря антенне и установленной у меня в багажнике телефонной аппаратуре, я мог легко ловить «вражеские голоса» прямо из автомобиля.

— Солнышко, — сказал я, обращаясь к подруге, — Стив вчера сказал, что сегодня в Великобритании выйдут в эфир пять наших новых песен. Хочешь послушать?

— Ещё спрашиваешь, — ответила она. — Конечно, хочу.

Я поймал одну из музыкальный английских радиостанций и мы услышали наши песни с комментариями радиоведущего. Он часто использовал в своей речи придуманное и ставшее популярным слово «демомания». А один раз рассказал своим радиослушателям, что солист группы «Демо» является внуком руководителя советского государства Леонида Брежнева и он пел вместе со мной на моём концерте. Вот так, половина правды и половина выдумки — и готов новый образ меня и Генерального секретаря.

— Да, — сказал я, улыбаясь, — теперь это ко мне прилипло надолго, если не навсегда. Вот мой папа сейчас в Хельсинки, если слушает эту волну, смеётся с мамой до слёз.

— Ну и хорошо, — ответила тоже улыбающаяся Солнышко. — Когда мы приедем в Америку, нас, а в первую очередь тебя, будут встречать по-другому. Не только как музыкантов, но и как лиц, приближенных к руководителю нашей страны.

— Мне только политики в моей жизни не хватало. Мне бы с музыкой разобраться, а тут ещё великосветские рауты и фуршеты с приёмами начнутся.

Мы ехали и нам было весело. Мы были молоды, счастливы и нас ждало очень необычное и интересное будущее. Солнышко перестала грустить и радовалась жизни. Вот и хорошо. Так, вижу новую синюю «шестерку» у подъезда солнышкиных родителей и самих родителей в походно-огородной одежде.

Нас встретили поцелуями и объятиями.

— Жаль, — сказала Нина Михайловна, обращаясь ко мне, — что ты, Андрей, сегодня две свои Звезды не надел. Очень хотелось на тебя такого важного и героического полюбоваться.

— Так на джинсовую куртку, — ответил я, помогая Солнышку выгружать её вещи и перекладывать их в машину родителей, — не принято их надевать. Я сегодня одет в одежду выходного дня. Если бы вы знали, как мне надоели эти пиджаки и костюмы. Я сегодня отдыхаю да и вы, я смотрю, по дачному тоже оделись.

— Да, — ответил улыбающийся Сергей Павлович, натирающий до блеска и так сияющий автомобиль, — в огороде галстук не нужен.

Я поцеловал Солнышко и сказал, чтобы как приедут с дачи, пусть сразу мне звонит и я заеду за ней. Машке пусть тоже позвонит, а то надо обязательно сегодня позаниматься. И я, помахав им на прощание рукой и сев за руль, запел «Я свободен, словно птица в небесах» Валерия Кипелова. Мне не терпелось набрать Наташе и поскорее её увидеть.